В плену подозрений - Макдональд Джон Данн (книга жизни .TXT) 📗
Джиггер в ответ шутливо по-военному отдал честь, оттолкнулся от яхты, плюхнулся на сиденье рядом с девушкой, и его мощная резвая моторка красиво заскользила по водной глади. Вода за кормой искрилась, превращаясь в белый волновой шлейф, неторопливо огибавший красный сигнальный буй у самого входа в канал.
— В чем, собственно, дело, Мидж? — Я протянул ей сигарету. — Джорджу срочно понадобилась «Светлая заря»?
— Да нет. Просто с твоей стороны было не очень-то любезно вот так взять и исчезнуть. Кстати, Гев, в последнее время ты все чаще и чаще ведешь себя как самый настоящий рак-отшельник.
— И ты проделала весь этот путь специально для того, чтобы сообщить мне об этом?
Она присела на низенький стульчик для рыбной ловли, высоко подняла правое колено и обхватила его руками.
— Нет, не только для этого.
— Тогда, похоже, тебе захотелось поиграть в загадочную женщину, — как бы отмахиваясь от очевидной чепухи, произнес я нарочито небрежным тоном.
Уж кого-кого, а Мидж я знал очень хорошо. И знал, что чем интереснее новости, тем дольше придется их из нее вытаскивать. Все это каким-то странным образом вполне увязывалось с внезапным и острым чувством страха, которое я вдруг испытал при виде моторной лодки Джиггера.
Почему-то я подумал о моем брате Кене и снова испытал чувство вины. Нет, не той старой вины за то, что четыре года назад бросил его, а какой-то совершенно иной, новой. Вначале его письма были довольно сдержанными, холодными, затем постепенно стали какими-то странными, полными неясных намеков на проблемы с заводом, женой... При этом никогда ничего определенного или хотя бы положительного.
Впрочем, в последних письмах появилась еще одна очевидная странность: все они были полны воспоминаниями о тех старых добрых временах, когда мы еще не разошлись. Например, как мы ходили на озеро искать пропавшую дочку Гаррисона и потерялись сами... Он будто пытался восстановить теплоту наших былых отношений. Конечно, ко всему этому можно было отнестись весьма и весьма скептически, но факт оставался фактом. Такие вещи нельзя в себе вот так просто взять и убить.
Мидж с подчеркнутым вниманием изучала дымящий кончик своей сигареты. Я, с трудом скрывая нетерпение, ждал, когда она наконец-то соизволит заговорить.
— Послушай, Мидж, ведь рано или поздно ты все равно не выдержишь. Лично мне спешить некуда. У меня впереди целый день.
Она недовольно скривилась, но все-таки заговорила:
— Тебя ждет один человек. Говорит, это очень важно. На вид редкий зануда. Меня, похоже, принял в штыки. Его зовут Лестер Фитч.
— Фитч?!
Это имя повергло меня в состояние близкое к самому настоящему шоку! Какого черта Лестер делает во Флориде? Что он здесь забыл? Неужели решил провести тут отпуск или... или приехал специально, чтобы повидаться со мной? И то и другое казалось просто невероятным. Лестер целиком и полностью принадлежал к миру, с которым я давным-давно расстался. Расстался навсегда!
— Он говорит, это очень важно, и, чем бы это ни было, мне кажется, телефонный звонок касался того же самого, — добавила она.
— Возможно, мне следует узнать и об этом, — с подчеркнутым спокойствием сказал я.
— Звонили по междугородному из Арланда. Вчера. Сразу после того, как ты украдкой убежал от нас на «Светлой заре».
— Я и не думал убегать. Тем более украдкой. Яхту мне одолжил сам Джордж. Ну и кто звонил?
— Я сняла трубку и объяснила, что с тобой невозможно связаться и мы не знаем, когда ты вернешься. — Она сделала свою знаменитую мелодраматическую паузу, а затем со значением сообщила: — Звонила жена твоего брата, Геван.
Не расскажи я тогда Мидж обо всем этом-, возможно, мне и удалось бы сохранить невозмутимое выражение лица. Впрочем, может, и нет. Даже сейчас, четыре года спустя, все произошедшее тогда оставалось слишком близким, слишком живым, слишком ранящим... Мне пришлось отвернуться, и это само по себе красноречиво показало ей именно то, что она и хотела видеть, подтвердило все ее подозрения и заставило меня отнестись к ней как к непрошеному, совершенно нежелательному гостю.
Известие о звонившей мне Ники действительно поразило меня, будто удар острым ножом. Итак, Ники позвонила, а Лестер Фитч даже прибыл лично. Что это, новый оригинальный трюк в старой как мир игре с целью заставить меня вернуться в компанию и к той самой жизни, которая казалась мне полностью лишенной смысла и абсолютно невозможной? Нет, здесь что-то не так. В такое трудно, просто невозможно поверить. Ники никогда не приняла бы участия в подобных играх, если... если только, конечно, по каким-то никому не ведомым причинам не изменила своего решения. Меня снова стал охватывать ужас, который я вдруг испытал при виде несущейся на полной скорости моторной лодки Джиггера.
Мидж незаметно подошла ко мне и положила холодную руку на мое плечо. Не имея достаточно своего собственного тепла, она тем не менее отчаянно в нем нуждалась и достигала этого, всеми правдами и неправдами вовлекаясь в эмоциональные проблемы других. Моя беда тоже не являлась для нее секретом, и мне стало искренне жаль, что когда-то, не подумав, я поделился с ней самым сокровенным, тем более что теперь она, похоже, даже и не собиралась хоть как-то скрыть своего назойливого интереса к моей персоне.
— Этот Фитч не захотел мне сказать, что ему надо. Просто без конца повторял, что это очень важно, Геван. Не захотел воспользоваться и катером Джиггера, поэтому я пообещала, что сама тебя привезу. Он прилетел самолетом только сегодня утром. То есть отправился в путь, когда они поняли, что по телефону с тобой связаться нельзя.
— Становись к штурвалу, Мидж, а я подниму якорь. Отплываем.
Когда я, перебирая руками мокрый трос, поднимал якорь, до моего слуха донеслось сначала визгливое подвывание стартера, а затем рев мощных моторов. Я, как мог, очистил якорь от налипшей грязи и закрепил его на привычном месте на носу яхты. Тем временем Мидж медленно развернула «Светлую зарю» и направила ее прямо к каналу.
Я спустился вниз, переоделся в рубашку и джинсы, а когда снова поднялся на палубу, яхта уже поворачивала в открытое море.
— Думаешь, они хотят, чтобы ты к ним вернулся? — спросила Мидж.
— Не знаю. Они давным-давно прекратили просить меня об этом.
— Но может, тебе все-таки лучше к ним вернуться?
— Слушай, Мидж, здесь так здорово и весело... Ну кому же захочется уезжать отсюда?
— Зря шутишь, Гев! Ты не хуже меня знаешь, в чем дело. Ты сильно, даже слишком сильно захандрил. Пытался справиться со своим горем, перепробовал все возможные способы, а теперь сдался и вот, похоже, начинаешь впадать в самую настоящую депрессию.
Я бросил взгляд в ее темные, жадные на любые новости глаза и попутно заметил высунувшийся от нетерпения кончик языка. Да, это ее мир...
— Когда-то, Мидж, я был настолько глуп, что непростительно много рассказал тебе о своей жизни. Но я не «мыльная опера» для ублажения твоего непомерного любопытства.
Мидж только слегка улыбнулась.
— Боюсь, тебе вряд ли удастся вывести меня из себя, мой друг, — твердо и уверенно заявила она. — Даже и не мечтай об этом.
Я сошел с мостика и встал на корме, молча наблюдая за белыми пенящимися бурунчиками от винта уже набравшей ход яхты. Повторять Мидж, а тем более самому себе, мое отношение ко всему случившемуся было просто бессмысленно. После смерти моего отца мне волей-неволей пришлось взять управление всеми делами нашей семейной компании в свои руки. В тот момент я был слишком молод — молод и неопытен — для такого рода работы, но, оказывается, иногда, когда требуется расти предельно быстро, это, как ни странно, становится вполне возможным. Вероятно, два года в Гарвардской школе бизнеса все же не прошли даром, хотя теория — это теория, а практика — это практика. К сожалению, в Гарварде до сих пор не учат тому, как надо должным образом реагировать на действия работников, которых в свое время нанимали твой отец и твой дед. Для них ты не более чем молокосос, выскочка, засранец, подставить которому подножку им доставит только искреннюю радость.
