Подражатель - Коул Дэниел (бесплатные серии книг .txt, .fb2) 📗
Молодой офицер на водительском сиденье уставился на нее, замерев с радио в руке, поднятой перед открытым ртом.
— Вот дерьмо, — пробормотала она, спрыгивая с машины и бросаясь в переулок напротив.
Она выбралась на Парламент-стрит и пристала к процессии офисных работников, шагающих по улице. Понимая, что она все еще слишком заметна среди строго одетых людей, она завязала свои волосы, доходящие до подбородка, и умыкнула пластиковые солнцезащитные очки с лотка уличного торговца.
Увидев подъезжающую к перекрестку впереди полицейскую машину, она заставила себя не реагировать и продолжила идти прямо к ней, краем глаза поглядывая, как та сворачивает на главную улицу и едет мимо. Она прошла еще по меньшей мере пять шагов, прежде чем позади завыла сирена.
Бросаясь бежать, она отпихнула бизнесмена с дороги и рванула через дорогу, все еще слыша яростные гудки клаксонов по пути в паб «Ред Лайон» и на выходе через заднюю дверь, ведущую на Дерби Гейт. Спеша к черному входу ближайшего здания, она слышала нарастающий вой сирен… Патрульная машина, преследующая ее, вырвалась из-за угла.
— Давай. Давай. Давай, — прошептала она, продвигаясь на одно место в очереди.
Отдав охраннику свою идентификационную карту, она шагнула сквозь двери Скотленд-Ярда как раз вовремя, расплываясь в ухмылке при виде полицейской машины, бросающей погоню и уезжающей прочь.
Выполняя свой утренний ритуал, она вышла из лифта на два этажа выше, чем нужно — эта короткая пешая прогулка позволяла ей заглянуть сквозь стеклянные двери в отдел убийств. Недавний мораторий на найм нового персонала совпал с уникальной возможностью подняться в отделе по борьбе с наркотиками, тем самым временно сбив ее карьеру с запланированного пути, но если она чему-то и научилась за короткое время работы в полиции, так это что всегда было легче двигаться вбок, а не в вверх.
Выйдя с лестничной клетки, она пошла в туалет, чтобы немного привести себя в порядок, умылась и сняла пирсинги в носу и губе, готовясь к встрече со своим до боли старомодным наставником, Деннисом Траутом, который, несомненно, уже сидел за столом, готовый к бою.
— Господи. Господи, мисс Маршалл! — воскликнул он, когда она повалилась на стул напротив. Ему было давно за пятьдесят, и он от природы был добрым, мягким и скучным человеком. Деннис не курил. Не пил. Ему нравились модели самолетов. Как он пережил карьеру в отделе по борьбе с наркотиками, если он был похож на человека, разбавляющего водой сироп от кашля, оставалось за гранью ее понимания.
— Вы пришли почти на час раньше! — сообщил он ей, прежде чем неодобрительно оглядеть ее полупрозрачный джемпер и порванные джинсы. — Эммм, Маршалл.
— Я знаю. Я знаю, — перебила она его. — Кстати, сегодня утром был рейд, о котором я не знала? Мне показалась, я проходила мимо него по дороге сюда.
Хмурясь, Деннис пощелкал на компьютере, а затем огляделся вокруг.
— Это не мы, — пожал плечами он.
— Просто не хочу оставаться в стороне, — улыбнулась она. — Кофе?
— Было бы отлично. Но сначала… Я знаю, что я не вправе говорить…
— Давайте, — фыркнула она.
— Просто я не знал, что у вас так много…
— Татуировок?
— Да. — Она дожидалась предположительно существовавшей сути этого разговора. — Возможно, я могу дать вам дружеский совет как человек, у которого тоже есть «наколки».
— Я бы очень этого хотела, — саркастично ответила Маршалл.
— Больше не делайте.
— Отлично.
— Не поймите меня неправильно, вы выглядите отлично, и у вас весь этот образ злой байкерши. Но спустя время они выцветут и посинеют, и к моему возрасту вы будете похожи на…
— На… — поторопила она его, пока он подбирал правильное слово.
— …Смурфа.
Не сдержав улыбку, она встала и легонько пожала плечо Денниса.
— Я учту. Ну, как насчет кофе?
В 19:15 Чеймберс проковылял по подъездной дорожке к двери своего дома. Возведенные вокруг него строительные леса неизменно становились непрошеным напоминанием о тюремных камерах и рабочих стрессах, каждый раз, когда он возвращался домой. Страдая от насморка, со слезящимися глазами и докрасна растертым носом, он опоздал почти на сорок пять минут — достачное время, чтобы атмосфера внутри похолодела настолько, что ее уже было не спасти.
Сбросив ботинки, он оценил поле битвы — Ева батрачила на кухне, на столешнице возвышалась полупустая бутылка вина, пока его мать бесцельно комментировала из-за обеденного стола:
— Ты нас убьешь, если подогреешь это.
— Если бы мне повезло, — пробормотала Ева, прежде чем ответить: — Я не подогреваю. Я просто все еще готовлю. Это разные вещи.
— Может, там, откуда ты, — фыркнула миссис Чеймберс.
— Всем добрый вечер, — поприветствовал он, воспользовавшись моментом вступить в разговор. — Извините за опоздание, — сказал он, спеша на помощь Еве, отвлеченно поцеловавшей его в глаз.
— У тебя что-то происходит на работе? — спросила она.
— У меня всегда что-то происходит на работе, — сказали они в унисон, к огромному недовольству пожилой женщины.
Когда они наконец-то сели ужинать, Чеймберс облегченно вздохнул, потирая правое колено под обеспокоенным взглядом Евы.
— Ты слишком много работаешь, — сказала она, едва заметно коверкая слова, так как решила, что после безуспешных попыток за себя заступаться, а также добить ее своей добротой, и однократной попытки пригрозить старой ведьме, что лишит ее внуков чисто ей назло, она решила пить, чтобы пережить один из двух ежегодных визитов своей свекрови. — Тебе надо сказать им, что ты не можешь весь день быть на ногах.
— Я в порядке. И я не хочу, чтобы все знали о моих проблемах.
— Это твоя нога, а не твои надежды и мечты!
— Я не хочу, чтобы они знали! — поднажал он и погрустнел, взяв ее за руку, хотя его мать выглядела так, словно готова накинуться на них с ножом, лишь бы разъединить их. — Потому что это постоянное напоминание о единственном случае за все время, когда я не сдержал своего обещания перед тобой. И я терпеть этого не могу.
Ева крепко сжала его руку.
— Значит, «бунгало» это просто модное название квартиры с крышей, да? — ляпнула миссис Чеймберс, испоганив трогательный момент.
— Почему вам так сильно нравятся чертовы лестницы?! — огрызнулась Ева, по всей видимости уже исчерпавшая все запасы своего терпения.
Даже вытяжка отключилась, присоединяясь к последовавшей потрясенной тишине.
Решив сделать вид, что этого никогда не случалось, Чеймберс отпустил руку Евы, взял свои приборы и улыбнулся:
— Выглядит вкусно. Приступим?
Спустя тринадцать часов и однообразную смену Маршалл вернулась в свою крохотную студию, где единственной положительной чертой был узкий балкон, выходящий на реку. Кинув сумку на диван, она начала свой ночной ритуал: поставила ужин на одного в микроволновку, закурила и вышла на балкон, чтобы поглядеть на отражение городских огней на воде.
Запихиваясь безвкусной лазаньей, она открыла бутылку пива и села на пол возле архивных коробок, чье содержимое уже было рассыпано по ковру. Она подняла копию подписанного признания Джеймса «Джимми» Меткалфа, бездомного, который признался в убийстве Генри Джона Долана в парке, в результате чего отсидел уже более семи лет своего пожизненного приговора.
Притянув телефон так близко, как позволила длина кабеля, она набрала номер тюрьмы Белмарш, нацарапанный внизу страницы, и в ожидании ответа бездумно затеняла часть наброска, над которым она работала.
— Здравствуйте. Это детектив-стажер Мар… Да, снова я. Ну, вы у него спросили?.. Ага… Вы, нахрен, серьезно? Извините. Я хотела сказать — это отлично! Завтра подойдет?.. Тогда увидимся.
Возвращая трубку на место, она оглядела свой бумажный пол: нераскрытое дело Альфонса Котилларда и его матери; сложенная страница из фармакологической энциклопедии, описывающая действие панкурониум бромида; отчет о нападении на детектива-сержанта Бенджамина Чеймберса, а также три просроченные библиотечные книги по истории искусств, распахнутые на двухстраничных разворотах «Врат Ада». Она подняла бутылку, салютуя искусно созданной Роденом репрезентации пыток и страдания, куда жаждала заглянуть самая темная часть ее души.
