Только не дворецкий - Блейк Николас (читаем книги .TXT) 📗
Интересно, что в то же самое время — в начале 1920-х гг. — в Британии возникает бешеная мода на все американское, прежде всего — кинематограф, музыку, танцы и одежду. Особенно большое влияние американская культура оказала на стиль женских платьев. Новомодные американские танцы не слишком хорошо сочетались с корсетом — «мужчины не станут с тобой танцевать, если ты вся перетянута». Женская одежда и так стала гораздо более удобной и свободной во время войны, и эта тенденция продолжала развиваться. Молодые американки, хлынувшие в Англию, носили яркие платья и яркую косметику, были раскованнее и свободнее своих английских ровесниц — и оказали на них некоторое влияние, что с негодованием отмечали консервативно настроенные издания. Впрочем, даже мода на все американское не заставила англичан воспринять американский сленг и жевательную резинку.
Как известно, американский экономический бум закончился в 1929 г. биржевым крахом и Великой депрессией, которая вскоре накрыла и Европу. В новых бедах все тоже винили американцев. Получалось, что Новый Свет равно раздражает британцев и в бедности и в богатстве.
Отношение к русским в межвоенную эпоху было противоречивым. В 1920-е гг. Лондон рукоплескал Анне Павловой, которая танцевала на сцене «Ковент-Гардена», в моде был русский стиль (императорский, а не советский, уточняет на всякий случай Роберт Грейвз), устраивались вечеринки a la russe. Русская революция, как всякая стихия, внушала одновременно ужас и восторг — понадобилось время, чтобы ужас одержал окончательную победу.
Характерная смесь интереса и отвращения хорошо видна в путевых заметках скульптора и писательницы Клер Шеридан, двоюродной сестры Уинстона Черчилля. В 1920-е гг. она решительно разошлась с кузеном в политических взглядах: Клер находила русскую революцию чрезвычайно увлекательной и отправилась в Россию создавать бюсты революционных вождей (среди ее моделей были Ленин, Троцкий, Дзержинский, Зиновьев и Каменев). Английские спецслужбы даже считали ее русской шпионкой. По возвращении Клер Шеридан много писала о России. Ее впечатления о визите в Большой театр появились, в частности, в газете «Иллюстрейтед Лондон ньюс». Клер с энтузиазмом рассказывала, как толпа рабочих заполнила императорскую ложу, но не могла не от метить, что мужчины не снимают шапок, женщины грызут яблоки, а запах немытых тел мешает воспринимать музыку.
Правление царя Николая II считалось в Англии тираническим и вызывало всеобщее возмущение. Георг V, который приходился Николаю II кузеном (они были поразительно похожи внешне), последовал совету своего секретаря лорда Стамфордхема и отказал семье Николая в прибежище (после отречения Николай рассчитывал найти приют в Англии). Причем король лично настоял на том, чтобы его министры отозвали приглашение, которое уже было сделано, — настолько он боялся, что приезд русского монарха спровоцирует народные волнения (в частности, в Лондоне жило много евреев, которые нашли здесь спасение от погромов, происходивших при попустительстве русского царя). Тем не менее английские войска, посланные на помощь Колчаку и Деникину, были отозваны только в 1920 г.
В 1924 г. англо-советские отношения оказались в центре крупного скандала, решившего судьбу тогдашнего британского правительства. Первый в истории лейбористский кабинет министров под руководством Рамсея Макдональда подвергался нападкам со стороны консерваторов и либералов. Когда власти не стали преследовать одного журналиста коммунистического толка по старинному Закону о подстрекательстве к мятежу, палата общин вынесла правительству вотум недоверия. Макдональд был вынужден обратиться к королю с просьбой о роспуске парламента и назначении новых выборов. Как раз в этот момент консервативная пресса опубликовала секретное письмо за подписью тогдашнего председателя Исполкома Коминтерна Григория Зиновьева. Письмо призывало к укреплению связей между СССР и Великобританией с целью развертывания ленинистской пропаганды и последующей организации пролетарской революции в Англии. В свете коммунистической угрозы у лейбористов, которые снисходительно отнеслись к потенциальным мятежникам, не осталось шансов, и на выборах они потерпели сокрушительное поражение. Недавние исследования показали, что «письмо Зиновьева» почти наверняка было фальшивкой, сфабрикованной представителями белого движения в Германии или Латвии именно с той целью, которая и была в результате достигнута — не допустить укрепления лейбористов, симпатизирующих Советам.
В годы, предшествующие Второй мировой войне, англо-советские отношения были напряженными: СССР выступал против Мюнхенского соглашения, Великобритания не была в восторге от советско-германского раздела Восточной Европы по договоренностям Молотова-Риббентропа. Со вступлением СССР в войну страны стали союзниками: британские корабли везли оружие и продовольствие в Мурманск и Архангельск, а в августе-сентябре 1941 г. британские и советские войска провели совместную военную операцию в Иране и заблокировали Германии и ее союзникам доступ к нефтяным месторождениям Персидского залива.
Основными русскими персонажами в детективах бывают либо зловещие анархисты/чекисты, либо романтичные и темпераментные русские княгини — княгиня может оказаться шпионкой или авантюристкой, но как русской ей это простительно. Именно этот набор штампов мы видим в рассказе «Вино кометы» — мистер Клерихью снисходительно относится к преступлению русской красавицы, которая отравила злодея-большевика Азефа. Пуаро у Агаты Кристи тоже питает слабость к русской княгине с преступным прошлым.
А. БОРИСЕНКО
ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
В этой книге всего один рассказ про семью (если не считать нескольких супружеских убийств), но зато он — именно о семейном счастье, а вовсе не о краже нескольких персиков накануне цветочной выставки. Дороти Сэйерс написала несколько романов о том, как развивались отношения Питера Уимзи и его будущей жены, Гарриет Вэйн, — в последнем из них они проводят медовый месяц в деревенском доме Толбойз (разумеется, одновременно расследуя убийство). Рассказ «Толбойз» — осколок семейной саги; зарисовка, изображающая в нескольких штрихах несбывшуюся мечту автора.
Представления о браке и воспитании детей претерпевали в межвоенный период довольно существенные изменения — некоторые отголоски горячих общественных дискуссий слышны и в этом рассказе. И пожалуй, разговор этот стоит начать с той семьи, которая находилась у всех на виду.
Культ семьи связан в Англии с именами королевы Виктории и принца Альберта — счастливой, добродетельной и многодетной четы (правда, королева Виктория ненавидела все, связанное с беременностью, родами и младенцами, но тем не менее у пары было девять детей). В 1901 г. на престол взошел старший сын Виктории и Альберта, Эдуард VII, который не разделял строгие нравы родителей, — его интрижки и бурные развлечения были известны всей стране.
Георг V, на чье царствование пришелся почти весь межвоенный период (он правил с 1910 по 1936 г.), вернул королевской семье ореол стабильности и благопристойности. Это был человек крайне консервативный. Он ненавидел любые перемены и новшества (например, аэропланы, джаз и коктейли), увлекался охотой, собирал марки. По словам одного из его биографов, король «любил книгу с сюжетом, мелодию, которую мог напеть, и картину, которая рассказывает историю». И он и королева были достаточно неприхотливы в быту, серьезно относились к своим обязанностям, проявляли осторожность и сдержанность в политике. При этом Георг V, как и королева Виктория, был подвержен внезапным и бурным припадкам бешенства, третировал близких мелочными придирками, не терпел даже минутного опоздания к обеду, держал детей в крайней строгости. Однако все эти черты его характера касались в основном близкого окружения — подданные относились к королевской семье с уважением, особенно после Первой мировой войны, во время которой король, королева и их дети активно занимались благотворительностью, лично ездили по госпиталям и т. д.
