Заколдованный конь - Стюарт Мэри (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Луна перебросила через поляну наши длинные черные тени, конь стоял под деревьями, так что виднелись только очень черные пятна, а сам он растворялся в воздухе, даже и не походил на лошадь.
Я сказала: «Слушай, а может, ты и прав. Во всех местах, которые ты сказал, у него пятна».
Мальчик провел пальцами по щеке коня. Легко выявилась буква L. Мы молчали. Я тоже провела по щеке рукой – четкие следы старого клейма. Нашлось и Р. А третье клеймо – какое-то сложное переплетение линий с намеком на N и Р… Неаполитано Петра наклонился и ухватил еще пук мокрой травы. Мы медленно повернулись и пошли по тропинке между сосен. Там было очень темно.
А между прочим, его мог выдать попугай. Он выкрикивал французские слова – это традиционные команды высшей школы.
Мы дошли до ворот, и Тим засмеялся.
«Как ты думаешь, будет твоему мужу какая-нибудь польза от этого секрета?»
«Бог его знает, но мне невтерпеж ему про него рассказать. Звонить бесполезно – я попробовала, но они сказали, что его нет. Но он сказал, что приедет на юг как только сможет… И все наши беды закончатся».
«Замечательные предсмертные слова», – сказал Тимоти и закрыл ворота, которые скрипнули издевательским эхом.
11
На следующий день в Зехштейне мы с уже знакомым странным чувством увидели цирковые афиши, вагончики и фургоны, большой шатер на совершенно новом месте. Деревня лежит в широкой долине медленно текущей на юг реки. По краям долины сначала поднимаются интеллигентно закругленные холмы, потом смешанный лес – дуб, каштан, бук и остролист, за ними следуют хвойные леса и в конце концов серебряные башни скал. В неожиданных местах возвышаются утесы, река и ветра закручиваются вокруг их мощных тел. Деревня с ее красивыми церковью, мельницей и винной лавкой расположена у одного из таких утесов, поэтому до поворота дороги замок не виден. На другом берегу реки огромный отросток горы принимает на грудь всю силу течения и прикрывает похожую на замок скалу, которая поднимается из воды уже темной, глубокой и спокойной. Эта скала присоединяется к горе узкой перемычкой, заросшей соснами. Их темную красоту усиливает яркая зелень внизу в долине и сияющая, голубизна неба.
Прямо на краю скалы, как порождение волшебных сказок детства, стоит Schloss Zechstein, миниатюрный, но настоящий романтический дворец с большими и маленькими башнями, крепостными стенами, бойницами и цветными щитами, нарисованными на камнях. Крыши красные, стены медовые, на каждом шпиле – золотой флюгер, где глобус, где лебедь. Есть даже мост, правда, не подъемный, а узкий каменный от леса к воротам замка над тенистым ручьем. Дорога ведет в леса, переходит через еще один мост и теряется на горе. Когда мы подъехали, мост оказался не таким узким, как чудилось снизу, как раз по ширине машины. И мы въехали через ворота в вымощенный булыжником двор.
В большом квадратном зале не было никаких признаков, что это – отель. Каменный пол, стены, отделанные сосновыми панелями, широкая лестница на галерею, зеленая фарфоровая печь в углу. Только на одном тяжелом столе виднелись признаки гостиничной жизни – бумаги и регистрационный журнал. Мужчина в зеленом фартуке поднес наш багаж к этому столу, мы расписались, и он собрался проводить нас в комнаты.
Я шагнула к лестнице, но он гордо сказал: «Сюда, gnadige frau, здесь есть лифт».
Я, наверное, показала свое удивление, в таком месте не ожидаешь увидеть водопровод, уж не говоря о лифте.
Он улыбнулся: «Он у нас первое лето, это очень удобно. Сюда, пожалуйста. Немного придется пройти по коридору в сторону кухонь, но, понимаете, граф не хотел, чтобы современные штучки меняли центральную часть замка. Было бы жалко портить панели в зале. Граф и графиня здесь все еще живут. Это их дом многие поколения, у них собственные комнаты в другой части дворца».
Он кивнул в сторону южного крыла, откуда мы пришли в северное крыло по длинному слабо освещенному коридору, застеленному ковром. Центральная часть замка использовалась как гостиница.
Я спросила: «Значит, они управляют отелем сами?»
«Нет, есть управляющий, но графиня проявляет большой интерес».
Он остановился перед чем-то, что выглядело, как массивная сосновая дверь с огромными железными петлями и гвоздями, такие мне в Австрии встречались везде. В камне сбоку от нее в очередном нагромождении металла скрывалась кнопка. Лифт приехал беззвучно и оказался одним из самых современных с огромным количеством кнопок и переключателей, как у компьютера. Он довез нас на четвертый этаж секунды за три.
Мой впечатляющий и довольно красивый номер располагался в центре главного коридора в изгибе восточной стены с прекрасным видом на равнину из окон. Он включал в себя и смешную башенку, похожую на перечницу. Сама комната была квадратной, но с закруглением в одном углу, где стоял очаровательный письменный столик и два стула. Оттуда же узкая дверь позволяла выйти на балкон, а точнее на стену.
Только я осмотрелась, пришел Тимоти.
«Потрясное место, да? Я даже стесняюсь. Как ты думаешь, чаю тут можно попросить?»
«Наверное, хотя бог его знает как. Может, нужно ударить в гонг или протрубить в рог или ударить мечом по щиту… Нет, я думаю где-нибудь тут висит вышитая длинная штучка с кисточкой, если ее потянуть в темном коридоре, за миллион миль отсюда таинственно зазвенит колокольчик и согнутый древний житель…»
«У кровати – телефон», – сказал Тим.
«Какая жалость. Ну давай, заказывай чай, а я хочу вылезти в эту маленькую дверь».
Не запертая дверь башенки вела на крепостную стену. Узкий проход тянулся ярдов на пятьдесят вдоль восточной стены между крепостными стенами над рекой и крутой и высокой крышей и заканчивался у юго-восточной башенки спиралью каменных ступеней, которые выкручивались на наружную стену и, очевидно, вели на самый верх. Мою башенку венчал очаровательный шпиль, похожий на ведьминскую шапку, и флюгер в виде летящего дракона. Я облокотилась на согретую солнцем стену.
За моей спиной Тим сказал: «Чай уже несут. Роскошный вид. Твой муж умеет выбирать».
«Это несомненно».
«Поймала, ну ладно, я согласен. Во сколько он приедет?»
«Не знаю, мне по телефону ничего не сказали. Может, он даже и вовсе приедет не сегодня, но наверняка до отъезда цирка. Надежды я не теряю».
Я не сказала, что прямо-таки молюсь, чтобы его не отправили в Югославию, эта перспектива наполняла мои глаза слезами, абсурдными, но совершенно необоримыми.
«Я позже еще позвоню. Если он в пути, мне, наверное, скажут».
«По крайней мере, теперь предполагается, что я его знаю, а то было некоторое напряжение».
«Это для меня напряжение, а вы оба врете с неимоверной легкостью, кошмар», – сказала я сухо.
«Он, по-моему, почти все делает с той самой легкостью. Ну ладно. После чая идем в цирк? Времени – вагон, еще только три. Можем поговорить с ними до первого представления».
Мы обсуждали дело старого пегого утром по дороге и решили, что единственное решение – сказать Вагнеру и Аннализе о нашем открытии, не дожидаясь приезда Льюиса. («Потому что, в конце концов, – сказал Тимоти, – Францль Вагнер умер, а преступник он, а не они. Цирк утром уезжает в Югославию, а потом – в Венгрию, поэтому если возвращать коня, то это надо решить сегодня».)
Чай принес тот же слуга в зеленом байковом переднике. Он доставил невообразимо огромный поднос с красивым доисторическим чайным сервизом, а на тарелке дрезденского фарфора – несколько удивительно маленьких и сухих на вид бисквитов.
«Спасибо большое. Вам не трудно поставить это сюда, на письменный стол? Спасибо. Вы тут сегодня делаете всю работу?»
Он усмехнулся: «Похоже на то, мадам, у нас сегодня что-то вроде отпуска. Утром уехала большая группа американцев, и сейчас здесь кроме вас никого нет, и почти все взяли выходной день. В деревне – цирк, всем хочется посмотреть. Я тоже пойду в пять, а потом вернусь, чтобы отпустить остальных. Большинство слуг здесь из деревни и ночуют дома».
