Только не дворецкий - Блейк Николас (читаем книги .TXT) 📗
Ностальгия по слугам — неизменная черта английского детектива. Оттого в нем так много ярких, колоритных портретов кухарок, садовников и, конечно, дворецких.
Величественная фигура дворецкого неразрывно связана с детективным жанром. Сначала он был самым вероятным подозреваемым: «Убийца — дворецкий!», потом, наоборот, оказался вне подозрений. В «Лунном камне» Уилки Коллинза Беттередж, гадающий по томику «Робинзона Крузо», — один из самых запоминающихся персонажей. Безусловно, больше всего на образ дворецкого/камердинера в литературе XX века повлиял Дживс, герой П. Г. Вудхауза, — невозмутимый, находчивый, преданный. Пара «хозяин — слуга» кочует из детектива в детектив: лорд Питер Уимзи и Бантер, Альберт Кэмпион и Лагг, адвокат Хорас Флегг и Халлидей (рассказ «Сила привычки»). Лагг и Халлидей — бывшие преступники, что не мешает им верно служить своим господам. Образ безупречного дворецкого укрепился так прочно, что продолжает использоваться и сегодня: в романах современной американской писательницы Элизабет Джордж (которая всегда пишет об Англии) действуют полицейский-аристократ сэр Томас Линли и его слуга Чарли Дентон. В одном из романов коллега Линли с раздражением задается вопросом, как называть Чарли: камердинер? дворецкий? личный помощник?
Это вопрос, которым пришлось задаться и нам. В викторианские времена дворецкий отвечал за винный погреб и столовое серебро, прислуживал семье во время трапез (иногда с помощью лакеев), руководил всей мужской прислугой (лакеями, камердинерами, садовниками и т. д.). Иногда в очень больших усадьбах или дворцах над дворецким был еще стюард, но в большинстве домов дворецкий и экономка возглавляли штат прислуги. Камердинер был личным слугой хозяина дома, который следил за его гардеробом и выполнял разного рода поручения. Однако у холостого джентльмена обязанности камердинера и дворецкого мог выполнять один и тот же человек — такая ситуация стала обычной в послевоенные годы, когда домашней прислуги остро не хватало. Поэтому в этой книге мы считали термины butler (дворецкий) и valet (камердинер) взаимозаменяемыми. И того и другого было принято называть «джентльмен джентльмена».
Бантер следит за винным погребом лорда Питера, нанимает слуг в деревенский дом (обязанности дворецкого), подбирает ему одежду (обязанность камердинера) и, в сущности, является его главным советчиком — помимо прочего, их объединяет фронтовой опыт (Бантер был денщиком лорда Питера во время войны).
После дворецкого воображение писателей больше всего волновали кухарка и садовник. Оба занимали особое положение в иерархии слуг, поскольку были в некотором смысле представителями творческих профессий. Кухарку всегда называли «миссис», даже если она была не замужем, — просто в знак уважения. Хозяева слишком боялись потерять хорошего садовника и хорошую кухарку, и потому часто весь дом подчинялся их капризам. Агата Кристи отмечала, что хорошие слуги были скорее тиранами, чем рабами, — когда они говорили, что «знают свое место», то в этих словах звучала гордость профессионала. В одном из рассказов Кристи к Пуаро приходит женщина, у которой пропала кухарка. Когда Пуаро пытается отказаться отдела, она возражает: «Хорошая кухарка — это хорошая кухарка. Для меня она значит не меньше, чем жемчуга для какой-нибудь знатной леди». И Пуаро не может не согласиться с этим доводом.
Недостаток садовников особенно остро ощущался в военные и послевоенные годы. Многие садовники ушли на фронт, сады пришли в запустение, на месте редких цветов появились грядки с капустой и картошкой. «Моего садовника призвали в армию, с тех пор я не могу найти ему замену. Приходится почти все делать самому», — грустно говорит герой рассказа «Железное алиби». Интересно, что многие газеты и журналы призывали хозяев отправлять на войну слуг-мужчин: «Есть ли у вас дворецкий, шофер, садовник, который служит вам в то время, когда он должен служить своей стране?» — строго вопрошал журнал «Кантри лайф» в 1915 г.
Еще с викторианских времен считалось, что хозяева несут за слуг моральную ответственность (примерно в той же мере, что и за детей).
Когда мужчины ушли на войну, женщины заняли их место на заводах и фабриках. Это касалось и женщин, находившихся в услужении. После войны мало кто из них хотел вернуться к работе домашней прислуги. Работа на производстве давала гораздо больше личной свободы и часто лучше оплачивалась. Однако, когда солдаты стали возвращаться с фронта, общество потребовало от женщин, чтобы они освободили рабочие места для мужчин. Газеты, которые только вчера прославляли их патриотизм, сегодня стыдили их за то, что они отнимают рабочие места у защитников отечества. Волны экономической депрессии и безработицы в 1920-е и 1930-е годы заставили многих неохотно вернуться в услужение: между 1921 и 1931 гг. количество женщин-служанок в Англии и Уэльсе возросло с 1,1 млн. до 1,3 млн., а в конце тридцатых достигло 1,4–1,5 млн. В домашние слуги вынуждены были идти и многие беженцы из нацистской Германии. И все-таки слуг не хватало.
Некоторое время слуг продолжали нанимать из соображений престижа или просто потому, что так было принято. Порой молодая семья, принадлежащая к среднему классу, едва сводила концы с концами, но даже не задумывалась о том, чтобы отказаться от служанки. Однако повсеместное распространение в домах воды и электричества, а также новомодные бытовые приборы — пылесосы, стиральные машины и т. п. — постепенно позволяли все большему количеству семей нанимать приходящих уборщиц или вовсе обходиться своими силами.
Изменились и отношения между хозяевами и слугами. В среднем послевоенные слуги были старше (молодежь старалась любой ценой избежать этой участи), они знали себе цену и могли выбирать хозяев, им больше платили. Начиная с 1920-х годов карикатуры в «Панче» постоянно изображают заискивающих хозяев и высокомерных слуг. Кроме того, стирались социальные границы — нередко служанка бывала одета лучше своей хозяйки; некоторые девушки из обедневших семей шли в услужение к людям, стоящим не выше их на социальной лестнице. «Удивительно, чем только леди в наши дни не занимаются!» — говорит одна из героинь рассказа «Железное алиби».
Без слуг по-прежнему не могло обходиться загородное поместье — хозяева просто физически не могли самостоятельно справиться с таким объемом работы. Но слуг нанимали меньше, чем прежде, что оборачивалось для них дополнительной работой.
Под конец жизни Агата Кристи жаловалась, что в наши дни не бывает уже настоящих слуг. Есть лишь помощники по хозяйству, милые дилетанты, с которыми можно подружиться, но которые не вызывают «священного трепета».
А. БОРИСЕНКО
ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ И «ДОБРАЯ СТАРАЯ АНГЛИЯ»
Главное место действия английского детектива — деревенская усадьба с ее укромными уголками, лестницами, гостиной, выходящей в сад, и, конечно, с библиотекой (именно в библиотеке чаще всего обнаруживается труп). Загородное поместье аристократов — место не только уютное и мирное (а значит, идеально подходящее для загадочного убийства), но и символ «старой доброй Англии», оплот традиции.
