Только не дворецкий - Блейк Николас (читаем книги .TXT) 📗

Их интересовало только время между половиной шестого, когда мы вернулись с тренировки, и шестью. Аптекарь сказал, что покупатель в белых штанах приходил примерно без четверти шесть. Он знал это потому, что в шесть часов он закрывался, а за последние пятнадцать минут к нему так и не пришел никто другой, и поэтому он злился на себя за то, что он, дурак, не закрыл аптеку на четверть часа раньше. Мне показалось, что это звучит убедительно, и полицейский тоже так думал.

Большая часть команды провела время с половины шестого до шести вместе в комнате для игр. Меня, Джона и Джима там сперва не было. Мы знали, где был Джим — гонялся за птицей счастья. Мы втроем вернулись с тренировки чуть позже, потому что задержались поговорить с тренерами, и Джим вошел в дом без десяти шесть. Мы были в этом абсолютно уверены, так как к шести часам, когда начались новости, он доиграл партию в пинг-понг с Ронни. Значит, на четверть часа у Джима не было алиби.

Джон сказал, что он был у себя в комнате до шести, а в шесть спустился послушать новости.

Я сказал, что вообще не был в комнате для игр. Сперва я решал кроссворд, а потом расписывался за всю команду.

У меня спросили:

— Что значит «расписывался за всю команду»?

Я сказал им, что остальная часть команды не занимается раздачей автографов. И поэтому рулевые со времен Питера Брайана подделывают подписи всех остальных в книжечках для автографов; это одна из их обязанностей. Если у тебя есть два-три пера и достаточно терпения, то можно все сделать очень убедительно.

— Хм, — сказали они, смеясь, — да вы подозрительная личность.

Я ответил, что ничего подозрительного во мне на самом деле нет.

Один из детективов прошелся пешком до аптеки и обратно. Двадцать пять минут быстрым шагом. Это означало, что мы с Джоном могли добраться туда либо пешком, либо на машине, а Джим — только на машине. По пути туда полицейский встретил другого, который выяснял, осталась ли у аптекаря подпись. Подпись-то была, но имя, похоже, оказалось вымышленное: кто-то написал «А. Г. Галлимедж».

Они стали работать в этом направлении, и весьма изобретательно. Полицейский сказал, что ему нужен подлинный автограф, и подошел к каждому члену команды по отдельности, рассказывая всем душещипательную историю о том, что его дочь серьезно больна и спасут только настоящие автографы. На какую только удочку гребцы не попадутся! Только Джим заартачился. Он снова играл в пинг-понг и со свойственной ему прямотой сказал:

— За меня рулевой подписывается.

Детектив сказал, что он это знает, но его дочь хочет настоящий автограф. Джим неохотно расписался и продолжил играть.

Почерк у него был почти как у Галлимеджа.

Значит, подозрение падало либо на Джима, либо на меня. Я забыл упомянуть, что они проверяли Джона и выяснили, что горничная видела его в комнате между 5:40 и 5:50. Думаю, он пошел наверх покурить, хотя она этого не сказала. Он считал, что ему, в отличие от других, курение только помогает грести. Так что остались Джим и я, а подпись с равным успехом могла указывать на любого из нас. Поскольку дело было перед регатой, полицейские пришли к Солли и спросили, можно ли арестовать нас обоих. Я об этом знаю потому, что я при этом присутствовал.

— Вы не против, если мы арестуем Мэтьюза и вашего рулевого? — спросили они.

— Против, — сказал Солли. — Рулевого на замену мы найдем, но загребных у нас больше нет. Если можно, оставьте обоих на воле.

Детектив нахмурился:

— У нас серьезные улики.

— Выкладывайте, — сказал Солли, откинувшись в кресле. — Мы с рулевым в два счета вас разгромим. Рулевой у нас каждое утро решает кроссворд всего за полчаса.

— А позавчера вместе с Джоном — за двадцать пять минут, — сказал я.

Потом я замолк.

Детектив изложил свои аргументы. Разобраться с ними было куда легче, чем с кроссвордом из «Таймс» или тем более с кроссвордом сочинения Торквемады [138].

— Но если бы в аптеку отправился Джим, — сказал я, — он должен был ехать на машине.

— Да.

— Нов машине не было бензина.

— Вы уверены?

— Уверен. Понимаете, мы с Джоном вечером видели, что датчик показывал полгаллона. На следующее утро он тоже показывал полгаллона, но бензина не было. Датчик меня подвел.

— Вот-вот, — сказал Солли.

— Вы понимаете, что это значит? — спросил сыщик.

— Нет, — сказал я.

— Раз Джим Мэтьюз не брал вашу машину, значит, кто-то пошел в аптеку пешком. И этот кто-то — вы, потому что у Джима не хватило бы времени.

— Он мог бежать бегом, — сказал я.

— А вот и нет, — сказал сыщик. — Покупатель не запыхался.

Наверное, вид у меня был потрясенный, потому что Солли добродушно похлопал меня по спине и сказал:

— Ничего-ничего. Вот увидишь, выяснится, что это не ты и не Джим. Молодец, что вспомнил про бензин.

Меня это утешило.

— Ну что ж, — сказал я. — У «Айсис» отличный рулевой, а я и так уже один раз выигрывал в регате за главную команду. Уверен, что мы и сейчас выиграем. Мне бы только хотелось, чтобы в тюрьме было радио.

— Мы вам обо всем расскажем, — сказал детектив. Надо сказать, он очень достойно разговаривал с убийцей.

Но это еще не все. Оксфорд, конечно, выиграл, а Джим совершил великолепный рывок на финише. Он не смог бы ничего сделать без Гарри и Джона, а они ничего не смогли бы сделать без него. Он увлекал их вперед так легко и уверенно, что можно было подумать, будто они на лодочной прогулке. Если, конечно, не обращать внимания на скорость.

Но полицейские не учли одного. Вы, наверное, уже понимаете, о чем речь. Джон в тот вечер решал у себя кроссворд, и именно тогда мы решили его за двадцать пять минут и уложились как раз к новостям. Конечно, мой датчик уровня бензина немного барахлит, и они могли легко это проверить: он застревает на отметке в полгаллона.

Мне жаль Джима. Я бы хотел, чтобы все сложилось иначе. Честно говоря, я не знаю другого способа, которым наша команда могла бы выиграть, но Джим, при всем его честолюбии, тоже не хотел достичь победы такой ценой. Он подумал, что Дэвис почувствует себя плохо и сойдет с дистанции в середине тренировки. Но Дэвис греб до тех пор, пока у него не остановилось сердце.

Ричард Кеверн

Перевод и вступление Лидии Хесед

РИЧАРД Кеверн — псевдоним Клиффорда Хоскена, автора «увлекательных и вместе с тем реалистичных историй», как писал о его детективных рассказах Говард Хэйкрафт («Убийство для удовольствия»).

О Клиффорде Хоскене известно очень мало. Он родился в 1882 году, в 1911-м женился на Эмме Харрис Фостер, во время Первой мировой войны служил в английской авиации. По окончании войны работал журналистом в «Дейли миррор». Свою литературную деятельность Ричард Кеверн начинал с приключенческих рассказов для мальчиков — в ранней молодости он преподавал в частной школе.

На сегодняшний день известно 19 произведений, написанных Кеверном, среди них не только детективные романы и рассказы, но и подробный путеводитель по английским постоялым дворам «Истории старых трактиров», ставший в свое время бестселлером. Кеверн многие годы прожил в Восточном Суффолке и очень любил эти края — там происходит действие многих его книг.

Хотя Кеверн не был членом Детективного клуба, в своих рассказах он продолжает традицию, которую заложили его основатели — Фримен Уиллс Крофтс, Дороти Сэйерс и другие. Кеверн — мастер реалистичного детектива, лишенного мистических загадок, но приятно удивляющего безупречной логикой и неожиданной разгадкой преступления.