Последний рейс «Доротеи» - Божаткин Михаил (читаемые книги читать .txt) 📗
— Кто здесь? Стой, руки вверх!
Ребята молча подхватили мешок и помчались по склону к бухте. Позади послышалось громкое топанье ног, крики:
— Держи!.. — Стой!..
— Стрелять будем!
Кто-то несколько раз выстрелил. Ребята уже подбегали к зданиям старой таможни, когда из развалин тоже начали стрелять.
— Ложись! — толкнул Сима Тимофея в какую-то канаву. — Вижу, дело заваривается такое, что могут случайно в нас дырок наделать.
Друзья лежали долго. Выстрелы то учащались, то становились реже, доносились какие-то возгласы. Кто-то отчаянно закричал:
— Держите его! Уходит!..
Снова послышались выстрелы, но вскоре стихли. Зафыркал откуда-то взявшийся автомобиль, голоса людей стали приближаться. Были слышны отдельные фразы:
— Этот уже готов, — отметил кто-то. — Жаль… Живые нам нужнее…
— Ух, какой тяжелый! — раздался другой голос.
«Может, тот ящик, который со шхуны на лодку спускали?» — подумал Тимофей. Наконец все стихло.
— Как видно, операция удалась, — сказал Сима, вставая.
— Наверное, здесь были не только те, что магазин стерегли, — высказал догадку Тимофей.
— Говорил же Алексей Павлович, что организуют засаду… Да, но что же нам теперь делать?
— Пойдем в милицию. Тяжеленный… Что там такое? — пощупал Тимофей сквозь ткань.
— Черт его знает! Брал, что под руку попадет…
Они побрели вверх по склону, но вдруг Цыганок остановился: — Слушай, давай-ка этого армянского святого проверим, не занимается ли он и скупкой краденого.
— Что ж, можно.
К таверне «Рваные паруса» друзья подошли с заднего хода. Тимофей остановился поодаль, а Сима постучал в дверь.
— Что нада?
— Позовите Варю!
— Кто это?
— Цыганок сказал.
Прошло несколько томительных минут, скрипнула дверь, в слабо освещенном проеме показалась женская фигура.
Сима что-то быстро заговорил.
— Нет. Нет, мы этим не занимаемся!
— Вот так здорово! Улов хорош, а рыбу продать не кому! — засмеялся Сима.
И вдруг Варсеника заговорила быстро, сбивчиво и такое, что ребята своим ушам не поверили:
— Зачем вы это делаете! Вы такие хорошие, не похожи на остальных… Попросите, вам дадут работу…
Из-за двери раздался сердитый голос:
— Вара! Зачем так много говоришь? Сюда ходы!..
— Вот так-так! — невольно воскликнул Серафим, когда девушка ушла. — А я-то думал… — Помолчал. — А добычу, — вскинул он увесистый мешок на плечи, — придется в милицию сдать!
Мишка Сом и другие
Алексей Павлович Ковнер искоса поглядывал на Мишку Сома, сидевшего у стены. Сом был смущен, растерян, не знал, что делать, исподлобья смотрел на сидевшего перед ним человека, недоумевая, чего же тот молчит. Это молчание не только тяготило, но и сбивало с толку.
А Ковнер был доволен: захвачено шестнадцать бидонов со спиртом и ящик с оружием. Оружие русское — наганы, винтовки, патроны к ним, находится в отменном порядке: почищено, смазано, каждая вещь завернута в промасленную бумагу. Кто-то, видать, специально занимается этим, скупает на Константинопольском базаре (или где там?) оружие у белогвардейцев, переправляет сюда.
С людьми, правда, не особенно хорошо получилось. Один, как только началась перестрелка, обрубил постромки у повозки, вскочил на лошадь и скрылся в лесу. Другой убит. Личность его пока установить не удалось, никто из работников милиции его раньше не видел. Врач, делавший вскрытие, сказал:
— Кто он — судить не берусь, это не по моей специальности, но одно скажу: этот человек босым не ходил, — показал он на узкую белую стопу, — и физическим трудом не занимался…
Алексей Павлович не без основания решил, что убитый — связной или посыльный из какого-то бандитского отряда, скрывающегося в лесах, и прибыл он на повозке за оружием. Повозка с двойным дном: поставил ящик, накрыл его досками верхнего дна, положил сверху солому и езди, где хочешь.
Только один попался в руки живым. Этот милиции хорошо знаком — Мишка Сом, а по документам Михаил Семенович Ткачук. Мелкий жулик, ни в чем серьезном пока не был замешан, хотя вел себя вызывающе и тратил немалые деньги. Теперь-то стало ясно, откуда они у него брались — был посредником при передаче контрабандного спирта и, может быть, и других товаров. Алексей Павлович специально затягивал допрос: нужно, чтобы человек поволновался.
— Ну что ж, Михаил Семенович, давайте побеседуем… — сказал Ковнер. — Подсаживайтесь ближе…
Сом вздрогнул, услышав свое имя и отчество: только единственный раз вот так же обратились к нему — в Одесской губчека. От трибунала его тогда спасла амнистия.
«Значит, плохо дело», — подумал он, тяжело вставая и подходя к столу.
— Садитесь… Значит, вы, Михаил Семенович Ткачук, родились в Голте… Красивый город, был я там. Вы знаете, что его сейчас переименовали, называют Первомайском?
— Нет, не слыхал…
— Ну, разве можно быть таким отсталым человеком! — упрекнул Ковнер. — Во всех газетах об этом писали… Так, когда тебе, — перешел Ковнер на «ты», — было десять лет, семья переехала в Одессу. Работу отец что ли искал?
— Тогда на заводе Гана была забастовка, ну и отца, как участника ее, уволили. Он и переехал в Одессу.
— А где сейчас отец?
— Погиб он. Во время империалистической…
— А Сомом тебя почему прозвали?
— В Одессе это. Пошли мы на море с ребятами, стали под камнем рыбу ловить. Я вытащил рыбину, да и кричу: «Братцы, сома поймал!» А ребята смеются: «Сам ты, говорят, сом! Это же бычок!..»- вот так с тех пор и прозвали Сомом…
— И отец у тебя, похоже, был хорошим человеком, и детство у тебя, вроде, было хорошим, а вырос ты бандитом…
Сом передернулся, — не ожидал, что его могут так назвать.
— Да, Сом, бандитом. Разве доставлять оружие с иностранного судна белогвардейским шайкам не бандитизм? Самый настоящий!
— Оружие? Я не знал, что в ящике оружие.
— Знал, Сом, знал… А как ты назовешь вооруженное сопротивление и убийство милиционера?
Мишка побелел.
— Я не стрелял, у меня и оружия не было!
Но Алексей Павлович твердо был уверен в обратном. Тот, что умчался на лошади, конечно же, не бросил своего оружия. Возле неизвестного убитого лежал «парабеллум», а в руке зажата новая обойма — по-видимому, смерть настигла его, когда он хотел перезарядить пистолет. На месте боя был найден еще наган, в барабане которого остался невыстреленным один патрон. Кому он мог принадлежать? Только Сому.
— Ты знаешь, что такое дактилоскопия? Ну, определение личности по отпечаткам пальцев? — Мишка кивнул головой. — Ну так вот посмотри. Это — отпечатки твоих пальцев, взятые здесь, а это — снятые с рукоятки нагана.
Сом опустил голову. Но вдруг вскинул ее, взглянул на Ковнера и почти закричал:
— Не убивал я!.. Я в воздух стрелял!..
— Не кричи, я не глухой. Сейчас разберемся. Ты знаешь, что такое баллистическая экспертиза? Ну, как бы тебе это лучше объяснить… В общем, если из двух револьверов выстрелить, а потом исследовать пули, то можно определить, из какого пистолета какая пуля. — Мишка слушал. — Дело в том — продолжал Ковнер, — что каналы ствола совершенно одинаковыми не бывают. На одном инструмент оставил свои заусеницы одной формы, на другом — другой. Влияет изношенность ствола, раковины, образовавшиеся от коррозии. Понимаешь? — Сом — утвердительно кивнул головой. — Если выстрелить из подозреваемого оружия и пулю сравнить с ранее обнаруженной, то будет ясно, кто стрелял. Вот мы так и сделали. Извлекли пулю из тела убитого милиционера, затем, уже здесь, сделали выстрел из твоего нагана, у нас в подвале есть для этого специальная комната: выстрел делается в ватный матрац, а пулю потом найти нетрудно. С обеих пуль сняли оболочки, сфотографировали их, увеличили, и вот смотри, что получилось, — пододвинул он Сому фотографические от печатки.
В действительности в СУРе не было лаборатории, в которой можно было бы произвести баллистическую экспертизу. Ковнер вырезал фотографии из иностранного криминалистического журнала. Да и операция на этот раз обошлась без потерь, только одному милиционеру пуля пробила мышечные ткани в предплечье. Но как иначе можно было заставить заговорить Сома? Сом смотрел, фотографии были одинаковыми.
