Нам не страшен Хуливуд - Кемпбелл Роберт (читать хорошую книгу TXT) 📗
– Мне бы не хотелось, чтобы вы так часто суесловили, мистер Тиллмэн, – сказал Джексон. – Я, знаете ли, набожный католик.
Подъехал лейтенант полиции в форме. Лаббок, Джексон, Оборн и Шуновер тут же слетелись к начальнику, как мотыльки на пламя. Минуты три они о чем-то докладывали ему приглушенными голосами. Время от времени оба детектива и лейтенант посматривали в сторону Тиллмэна.
Сирена "скорой помощи" взревела на расстоянии пяти кварталов отсюда. И тут же, волчицей, отвечающей на любовный призыв, взревела вторая сирена, с противоположной стороны.
Лаббок и Джексон подошли к Тиллмэну. Лица обоих сияли.
– Ну что, сукин сын, в большое дерьмо мы вляпались, – воскликнул Лаббок.
– Пару минут назад Эммет сказал буквально то же самое, – радостно объявил Джексон, как будто подобное совпадение само по себе создавало повод для веселья.
– Вот так история! Дружище Эммет вечно найдет, куда вляпаться. Верно, старина?
– Ради всего святого, парни, ну, и страху вы на меня нагнали, – воскликнул Тиллмэн. Он хотел было похлопать Лаббока по плечу, но тот увернулся, и актер вспомнил все предупреждения, которые делали ему Кейп и даже Свистун. – Вы повели себя так, словно меня впервые увидели.
– Ну, понимаешь, Эммет, мы консультировали ваш сериал только восемь недель, а потом нас уволили.
– Я не знал об этом.
– Да, велели нам убираться на все четыре стороны, – сказал Лаббок.
– А с какой же стати?
– Честно говоря, сами не знаем.
– Хотя… – встрял Джексон. – Нам намекнули, будто ты к этому руку приложил.
– Да ради всего святого… мне так жаль…
– Забудь об этом. Никаких обид.
– Я хочу сказать, что за блядство! С какой стати я бы стал требовать, чтобы вас убрали из сериала?
– Вот нам и самим это было интересно. Ты же понимаешь, о чем я? Нам-то всегда казалось, что мы с тобой закорешились, – заметил Лаббок.
– Да, знаешь, как оно бывает. Пропустишь пивка, похлопаешь друг дружку по плечу, расскажешь какую-нибудь похабную историю, – добавил Джексон.
– Ну, на хер, так же оно на самом деле и было! А кто сказал вам, будто я покатил на вас бочку?
– Однозначно не сказал никто. Но Мэнни Острава, увольняя нас, намекнул на что-то в этом роде.
– Врун паршивый! Джексон посмотрел на Лаббока.
– Разве я не говорил тебе, что старина Эммет на такое не способен?
– Именно это ты и говорил. А теперь, Эммет, насчет этого мертвого гражданина и безголовой пробляди…
– Ни хрена себе!
Джексон мрачновато усмехнулся.
– Ты хорошенько рассмотрел эту штуку под одеялом?
– Мне не хотелось как следует вглядываться.
– Ну, это понятно. Тебя бы просто стошнило. Да и ничего удивительного!
– Просто чудовищно.
– И выглядит, на хер, совсем как настоящая.
– Что ты имеешь в виду?
– Вот видишь, и ты поверил. А она ненастоящая. Чего нет, того нет. Надувная. Этот мужик на мостовой – он занимался трюками на киностудии. Он-то и на самом деле мертв, а бабенка – надувной манекен.
Прибыла первая из карет "скорой помощи". Частная. Имя владельца – Хаймер Морчуари – скромной золотой краской выведено на дверце.
Глаза у Борна полезли на лоб. Ничего не понимая, он уставился на Шуновера. Меж тем двое сотрудников частной службы "скорой помощи" молча взвалили безголовое тело на носилки. Тело попрежнему было покрыто одеялом, которое накинул на него Боско. "Трупный комбинезон" припасти не озаботились.
Лаббок, Джексон и Тиллмэн застыли в ожидании.
Лейтенант, Оборн и Шуновер держались так, словно им каждый день доводится транспортировать обезглавленные трупы.
Уличные бродяги, пропойцы, потаскушки и прочий сброд наблюдали за происходящим с таким интересом, как будто оно было телепремьерой.
Из-за стеклянной витрины «Милорда» на улицу смотрел Боско. Его преследовала фантомная боль в несуществующей руке, которую отчаянно хотелось сжать в кулак.
Через минуту после отбытия частной кареты "скорой помощи" прибыл фургон из морга. Женщина-эксперт самым тщательным образом осмотрела тело водителя. Впрочем, на весь осмотр ей понадобилось не больше минуты. Водителя одели в «комбинезон», погрузили в машину, и фургон убыл.
– Вот чем мы займемся, – сказал Лаббок. – Прямо сейчас заслушаем подробный отчет офицера Оборна. Позвоним в техническую мастерскую, велим забрать красавчик «БМВ» и перевезти его на полицейскую стоянку. Чтобы у тебя не было никаких неприятностей.
Джексон что-то прошептал ему на ухо.
– Ты прав, – согласился Лаббок. – Послушай, Эммет, мы попробуем пошевелить мозгами так, чтобы твоя фамилия не попала в рапорт. А ты отправляйся домой, и можешь выкинуть все это из головы. Договорились? Словно ничего и не было. А мы уж проведем такую зачистку, чтобы комар носа не подточил.
В особняке Уолтера Кейпа не было сейчас никого, кроме уборщиков и постоянных слуг. Последние по большей части давным-давно легли спать в дальнем крыле здания.
Телефонный звонок раздался примерно через час после того, как Кейп разбудил Буркхарда. Так что сомневаться в компетентности последнего не было никаких оснований.
– Ваш друг-актер вернется домой с минуты на минуту. А может, уже вернулся, – начал Буркхард.
– Один ноль в вашу пользу, Билл.
– Я не веду подсчет очков.
– Ну ладно, Билл, вы меня знаете, за мной не пропадет.
– Проехали.
– А как вы распорядились обезглавленным телом?
– Отправил его на частное кладбище.
– Вот как?
– Не хочу, чтобы репортеры рвали мне подметки прямо сейчас. А чем вы недовольны, Уолтер?
– Понимаете, Билл, мне не чуждо естественное любопытство.
– На частном кладбище имеется морг – и тело пробудет там до тех пор, пока я не разберусь, что, собственно, происходит.
– А вам уже удалось что-нибудь выяснить?
– Почти ничего. Такое время суток, Уолтер. Большинство людей сейчас в постели. Я выяснил, что погибшего в аварии водителя звали Вилли Забадно, он был ночным сторожем деревенского морга. Соответственно, можно почти со стопроцентной гарантией предположить, что и тело откуда-то из сельской местности… Теперь мне остается выяснить, кем была девица и с какой стати этот Забадно повез ее покататься дождливой ночью… Знаете что, Уолтер?
– Что, Билл?
– Чертовски забавно жить в этом городе.
Вернувшись домой, Тиллмэн первым делом проблевался в туалете. Это несколько привело его в чувство, поэтому он проследовал к бару и смешал себе коктейль. Открыв жалюзи, окинул взглядом голливудскую панораму. В небе проплывал самолет, сияя россыпью рубиново-красных и изумрудно-зеленых огней. Тиллмэну захотелось заплакать. И удержался он от слез лишь из страха, что, раз заплакав, не сможет остановиться. Он не удивился бы, если бы этот чертов самолет сейчас рухнул наземь. Пронзительно заверещал телефон. «Начинается», – подумал он.
– Я звоню сюда каждые пятнадцать минут, – сказала Шила. – И уже собралась было позвонить в городскую тюрьму.
– А с какой стати ты так волнуешься, солнышко?
– Я боялась, что тебя упрячут за решетку. Прицепятся к чему-нибудь – и упрячут.
– Если бы ты позвонила туда, поднялся бы страшный переполох. Полицейские на месте даже не сообразили бы, о чем ты толкуешь. Друзья предложили мне отправиться домой и выкинуть всю эту историю из головы.
– Просто так? Просто так взяли и отпустили?
– Господи, Шила, с кем, по-твоему, ты связалась? С каким-нибудь ничтожеством в весе пера?
– Вес пера – это не про тебя.
Ну ладно, раз уж она сказала это, то почему не добавила, что и «ничтожество» – это тоже не про него? Или она дает ему понять, что считает его как раз ничтожеством? Или намекает на то, что решила сыграть собственную игру? Хитрожопая поблядушка!
– Ну и как, этот говнюк благополучно доставил тебя до дому?
– Если ты считаешь его говнюком, почему ты позволил ему увезти меня? Ты ведь его впервые в жизни видел. Он ведь вполне мог оказаться насильником.
