Исход - Семенов Юлиан Семенович (серия книг txt) 📗
Максаржав снова опустился перед Буддой на колени, начал молиться. Потом, обернувшись, сказал:
— Ладно, я запомню эти слова. Мунго мягкой тенью выскочил из юрты.
КОРИДОР ШТАБА УНГЕРНА ПРОНИЗАН СОЛНЦЕМ. Раскланиваясь со встречающимися офицерами, по коридору идет Сомов. Он спрашивает одного из штабистов:
— Что у вас здесь, как на пасху, не протолкнешься?
— Пришло несколько машин из Пекина.
— А генерал Балакирев разве не приехал?
— Нет, он на легковой, видимо, — послезавтра.
— А Унгерн один? Он меня что-то вызывал?
— Да, барон один.
Сомов входит к Унгерну.
— Ваше превосходительство, вы просили меня?
Унгерн потер руку, сказал:
— Просил. Собственно, вызывал. Но не будем субординаторами — просил, Сомов, просил. Хорошие вести из Харбина. Прекрасные вести из Парижа. Запад зашевелился. Надолго ли хватит? Но тем не менее. Так вот, милейший, Ванданов у меня умница и душенька, но в военном деле он понимает столько же, сколько я в прободении кишечника. Вот вам письмецо к Ванданову, передайте ему и, если по обстановке, которую вы сможете оценить без особого труда, придется командовать северной группой войск, вы будете ею командовать.
— Но ведь там Максаржав.
— Арта эла герра, дес де фуэра — всякое может быть.
Унгерн протянул Сомову запечатанный сургучом конверт. Тот спрятал его в нагрудный карман, козырнул и вышел.
КВАРТИРА СОМОВА. Сомов, взломав сургучную печать, вскрыл конверт, читает письмо:
«Двадцать пятого уберешь друга. В тот же день начинай».
Сомов быстро глянул на календарь. На листке была выведена цифра — 19. Сомов хлопнул рука об руку:
— Теперь можно уходить, порядок!
Он быстро сжигает бумаги, просматривает свои вещи — не оставить бы чего в карманах, сует в задний карман брюк плоский пистолет, в подсумок кладет несколько гранат и выходит.
Во дворе он отвязывает от коновязи коня, вскакивает в седло и пускает коня по улицам.
Он видит, как в Ургу вступают запыленные части казачьих войск. Он видит, как тянется по улицам артиллерия, и медленно едет навстречу этим колоннам войск.
На борту одной из тачанок написано — «Даешь Иркутск!»
Сомов едет неторопливо, чуть улыбаясь.
Проезжает мимо штаба и не замечает, что у подъезда стоит запыленный открытый «линкольн». Из ворот штаба выскакивает дежурный офицер и кричит:
— Господин полковник, барон вас обыскался…
— В чем дело? Я сейчас занят, позже можно?
— Барон очень просил, на две минуты.
Сомов спрыгнул с седла, привязал коней и пошел через большой мощеный двор к штабу.
А в кабинете Унгерна в большом кресле сидит генерал Балакирев. Унгерн кивает на мощеный двор, через который идет Сомов, и говорит:
— Ну вот, порадуйтесь, — ваш любимец.
Балакирев смотрит во двор, равнодушно оглядывает Сомова и спрашивает:
— Кто это?
— То есть — как кто? Полковник Сомов.
— В таком случае вы — Александр Федорович Керенский, — сказал Балакирев.
Унгерн даже обмяк в кресле. Потом открыл ящик стола, вытащил пистолет, спрятал под папку с бумагами.
— Не называйте свою фамилию, — быстро проговорил Унгерн, — я вас представлю как генерала Кудиярова из Владивостока.
Входит Сомов, кланяется Унгерну, кланяется генералу.
— Прошу вас, полковник, знакомьтесь — генерал Кудияров из Владивостока.
— Сомов.
— Очень приятно.
— Садитесь, батенька, — кивает головой Унгерн на кресло.
Сомов садится в кресло, закидывает нога на ногу, любезно улыбаясь, спрашивает:
— Барон, вы требовали меня к себе, я пришел.
— Скажите, пожалуйста, полковник, — говорит Унгерн, — вам с генералом Балакиревым не приходилось встречаться? Он на днях должен сюда прибыть.
— Генерал Балакирев — мой непосредственный начальник.
— Будьте любезны, полковник, где конверт? Я запамятовал дописать там пару строчек.
Сомов резанул глазами Унгерна и генерала, сидящего напротив. Сработало все — вспомнил портрет Балакирева.
— Пакет дома, ваше превосходительство, — отвечает он, чуть склонив голову. А руки его, незаметно опустившись, открывают дверцы клеток, где сидят орлы. — Я могу съездить за пакетом сию минуту и вернусь.
— Ну полно, что ж вас гонять? Вестовые есть.
И Унгерн, достав из-под папки пистолет, направил его на Сомова.
— Вестовые есть, полковник, — повторил он. — Руки держать на столе! — вдруг визгливо закричал Унгерн. — На столе держать руки!
А в это время громадный орел вырвался из клетки. Затрещали крылья. Отшатнулся Унгерн. Вскочил с кресла генерал Балакирев.
Второй орел выскочил. Сел на стол, размахивает крыльями. Тонко кричит Унгерн.
Сомов, схватив генерала Балакирева, прикрываясь им, пятится к двери. Грохот выстрела. Орел, обмякнув, падает на стол.
Сомов открывает дверь, швыряет Балакирева перед собой. Генерал падает на пол, Сомов несется по коридору, расталкивает встречных военных.
И возле самой двери, когда, казалось, еще секунда — и Сомов будет на свободе, какой-то маленький офицерик вытянул мысок, Сомов споткнулся и растянулся на полу. На него бросилось сразу несколько человек, скрутили руки, подняли — бьют кулаками в лицо, рвут френч, дергают за волосы. Унгерн протолкался сквозь толпу, смотрит, как избивают Сомова, жадно глядит ему в глаза, наблюдает за тем, как ведет себя Сомов.
— Стоп, — медленно говорит он, — побежденный враг уже не враг, отведите его ко мне.
Унгерн сидит в кресле напротив Сомова. Руки Сомова в наручниках. На столике перед Унгерном зеленый чай. Унгерн наливает чай в маленькие фарфоровые чашки.
— Угощайтесь, — предлагает он Сомову, — чаек отменно хорош.
— Благодарю, — Сомов кивнул на свои связанные руки, — но я пока еще не овладел тайной циркового мастерства.
— Я вас сам угощу, сам…
Унгерн сел на краешек кресла, совсем рядом с Сомовым, поднес к его рту чашечку, подождал, пока Сомов сделал несколько глотков, участливо глядя на него.
— Не горяч?
— Нет… Вполне…
— Как вы нелепо попались-то, а?
— Не говорите…
— Не ждали Балакирева?
— Почему? Ждал…
