Тревожная кнопка - Кивинов Андрей Владимирович (прочитать книгу .TXT) 📗

— А модель?

— Это к молодцам из сериала «Отпечаток». Они даже год выпуска назвали бы и группу крови хозяина.

— Еще что есть?

— Обувка. Там, в канаве. Если это, конечно, не вы натопали. Давайте-ка ноги вверх.

Все, в том числе и только что прибывший Слепнев, согнули левые ноги в колене, демонстрируя подметки. И только Копейкин согнул правую, потому что был левшой. Эксперт по очереди обошел каждого, всматриваясь в протектор. Закончив, проверил собственные сандалии. На всякий случай. Бывали случаи, когда эксперты находили следы обуви, фиксировали их гипсом, фоткали, а потом выяснялось, что сами же их и оставили.

— По ходу, было еще двое помимо убитых. Один в кроссовках, второй в сапогах. Кроссовки редкие, можно установить внешний вид. Сапоги вряд ли. Сапоги и есть сапоги.

Все повернулись к сержанту ДПС, тоже обутому в сапоги. Тот занервничал, переводя ошалелый взгляд с одного на другого, словно оправдываясь. «Не губите, братцы! Не я это! Помилуйте! Вот вам крест!»

— У него размер не тот, — успокоил следопыт.

— Жаль… Но и на том спасибо, — недовольно прокомментировал Слепнев, словно рассчитывал, что злодеи оставят свои визитки, а лучше паспорта и мобильники с записью убийства, — гильзы чьи?

— Три «макаровские». Не травматика.

— Пистолет Михалева где? — обернулся куратор к Сычеву.

— В оружейке. Он сдал вчера, я проверял. На «постоянку» разрешения не имел.

— Скорей всего, ствол был у гражданского, успел пальнуть, — выдвинул версию Копейкин, — у него под пиджаком кобура. Думаю, промазал.

— На фирму поезжай, — вместо того чтобы сказать оперу спасибо, приказал Слепнев, — вечером в отдел, составлять план.

Раскрытие преступления без плана — что лампочка без Ильича.

Копейкин захлопнул багажник и пошел к машине Бойкова. Тот уже сидел за рулем.

На отъезде через открытое окно Коля услышал очередное указание человека с фамилией насекомого — Слепнева:

— Кто полицию вызвал?

— Вон, лесоруб.

— На пятнадцать суток его… На всякий случай.

Ничего не подозревающий бригадир репетировал в сторонке интервью для телеканала «Насилие», явно гордясь собой.

Первые пятнадцать минут ехали молча. Копейкин сел на заднее сиденье, подчеркнув свое недоброе отношение к охотнику на оборотней. [1] Но на шестнадцатой минуте Коля вспомнил о профессиональном долге, который, как известно, превыше личных обид:

— Давно он у вас? Михалев?

— Три месяца. Колледж закончил, технический. Работу не нашел, пошел в полицию, участковым. Чтоб хату получить. Он после детдома у сестры жил, в Зареченске, сейчас у жены.

— А родители где?

— Говорят, сгорели. Деревенские…

— Что сам за человек?

— Вроде нормальный. Простоватый. Не бухал. Да и скурвиться вряд ли успел.

— Сейчас уже скурвленными приходят, — Бойков мрачным взглядом проводил встречную кавалькаду машин следственного комитета, — с кем он в отделе контачил?

— С Никитой Сапрыкиным. Тоже участковый. С его опорного.

— И тоже нормальный?

— Не знаю…

Вообще-то, Копейкин знал, но не спешил делиться компроматом на сослуживца. Кто такой Бойков? Что за перец? И как воспользуется информацией? В «собственной безопасности» тоже оборотней хватает. Лучше за Никитой самому понаблюдать.

Никита был мутным товарищем. «Мутных» от «не мутных» Кирилл научился отличать практически безошибочно, даже если те усиленно маскировались. Исключением оказался его напарник Леша Батраков. А Никита, в общем-то, и не маскируется. Пару раз Кирилл видел его на «ниссане». Выяснять, откуда у участкового такое авто, он не стал. Его дела — это его дела. Да и что тут необычного? Это лет пятнадцать назад ты был бы белой вороной. А нынче белая ворона тот, кто не ездит на крутой тачке.

Главное, самому не грешить по мере возможностей, пока силы есть.

Бойков больше ни о чем не спрашивал, видимо, почувствовал, что Копейкин не настроен на откровенность. Включил радио. Новость о двойном убийстве уже долетела до массмедиа, репортеры не только раскрывали слушателям фабулу, но и пытались строить версии. Кто-то вспомнил про банду, охотившуюся на водителей и до сих пор не пойманную. В прошлом году две легковушки были найдены на трассе с застреленными владельцами. Может, это и не банда, а одиночка, но банда в эфире звучала красивее и ярче.

Да, случайный налет не исключен. Михалев поймал попутку. Либо Темнов — его знакомый, предложил подвезти. А дальше — любые варианты. И ограбление, и маньячные делишки. Но смущал боевой пистолет у гражданского. Значит, готовился к интерактиву. На въезде в городскую черту Копейкин подал голос. Голос по-прежнему не отличался дружелюбием:

— Слушай… Я насчет Ольги… Не поминает меня?

— Еще как… Сплошные метафоры… На глаза лучше не попадайся. И мне, кстати, тоже.

Отношения Копейкина и Гориной нельзя описать в двух словах. В четырех можно. Нашла коса на гордость. [2] Каждый считал себя униженным и оскорбленным. И соответственно, правым.

— Постараюсь… Останови, дальше сам доберусь.

Коля причалил к обочине. Копейкин дверью не хлопал. Но и не прощался. Молча вылез из салона и направился к остановке маршрутного такси, где веселый гармонист распевал матерные частушки, зарабатывая на хлеб.

— Здесь кондитерский рядом, — прокричал вдогонку Бойков, — там гранаты шоколадные. Купи парочку.

— Уже купил, — не оборачиваясь, ответил Копейкин, — готовьтесь…

Кириллу Павловичу очень хотелось разбить фару бойковской «девятки» или лобовое стекло. А потом еще и морду этого остряка. Но интуиция подсказывала, что сейчас этого лучше не делать.

«На глаза не попадайся. Сам, блин, не попадайся».

Мужичок с гармошкой, заметив мрачную физиономию Кирилла Павловича, подмигнул ему и завернул такой куплетик, что покраснели даже голуби, бродившие по асфальту. Копейкин немного успокоился от подобной терапии и даже бросил куплетисту звонкий червонец. В иной ситуации привлек бы за мелкое хулиганство.

Маршрутка подошла быстро, начинался час пик. До офиса потерпевшего Темнова минут двадцать. Можно пока прикинуть, как построить беседу с его шефом. Сразу накатить или дать фору.

Но он ничего не прикидывал. И не двойное убийство его волновало, и не конфликт с Бойковым. Его в последнее время мало что волновало. Под последним подразумевалось время с момента его разговора с Ольгой. Перемкнуло что-то. Да, оставалась обида на нее, но та же пресловутая интуиция подсказывала, что в определенные моменты она не притворялась. Например, там, на берегу. Да и у нее дома… Поначалу да, играла, но потом…

И еще он понимал, что в тот день, когда вышел из ее кабинета, внутри образовалась какая-то пустота. Которую ничем не заполнить. Ни работой, ни развлечениями, ни песнями в караоке-баре. И уж тем более не уборкой квартиры. Стимуляторы Копейкин не употреблял.

Наверно, можно попытаться еще раз встретиться с ней, поговорить. Но мужская гордость не давала нажать кнопку вызова на мобильнике. Ведь, кто первым предложит сесть за стол переговоров, признает свою вину. Вот если она сама позвонит…

Он проехал свою остановку. Пришлось возвращаться пешком.

Офис малого предприятия «Юрьевские срубы», где трудился погибший Темнов, располагался не в дешевом бизнес-центре, а в особняке начала двадцатого века, что говорило о солидности организации. Правда, фирма занимала не весь особняк, а только крыло, но и это немало. С другой стороны, сразу возникали определенные мысли — строительных компаний подобного рода на каждом углу, конкуренция дикая, и золото ручьем в их закрома не льется.

Секретарь, сидевшая в приемной, убранству которой позавидовал бы и министр, тут же доложила шефу о прибытии оперативного уполномоченного и лично распахнула дверь в кабинет.

Копейкин в своих джинсах, футболке «SEX TRAINER» и безрукавке смотрелся в дорогой обстановке как гастарбайтер на приеме у олигарха. Но его это не смущало. Он предъявил главе фирмы удостоверение, представился, присел и в двух словах обрисовал ситуацию. С тактикой он так и не определился.