Тревожная кнопка - Кивинов Андрей Владимирович (прочитать книгу .TXT) 📗
Зареченская трасса, как следовало из названия, вела в Зареченск — ближайший от Юрьевска крупный населенный пункт. Несколько серых деревень, в том числе и полностью опустевших, да браконьерские делянки — вот и все, что мог увидеть путник, решивший прокатиться по ней с экскурсией на «Ладе Калина». Остальное — леса, поля, овраги, лоси, медведи да дикая малина. Пронесшийся в прошлом году ураган «Оксана» превратил придорожную полосу в непроходимый бурелом. Очевидцы говорили в интервью, будто ураган поднял в воздух зеленый вагончик-бытовку, где базировались нелегальные таджикские порубщики леса, и унес его в сторону волшебной страны Украины. Больше вагончик никто не видел. Но новые порубщики появились уже на следующий день.
Коля отправился в путь вместе с Царевым — главой их непопулярной в полицейских кругах организации на своей личной «девятке» цвета бордо. Водитель служебного «форда» шефа отъехал на обед, дожидаться его не стали. Борис Дмитриевич, он же Царь Борис, Царь-пушка, он же Би Де, обещал компенсировать стоимость горючего, хотя Коля и не заикался про это. Шеф полностью опустил кресло, вытянув ноги. Это не понты, а больная спина. У всех нормальных людей боль обострялась, если ее застудить, а у Бориса Дмитриевича — на нервной почве. Позвоночник же искривился еще в детстве — тяжелый портфель и неудобная парта.
Погода навевала мысли о курорте. Добирались примерно час, рискуя угробить подвеску. Деньги, выделенные бюджетом на ремонт стратегической трассы, тоже унес ураган «Оксана». Только не в Украину, а подальше, предположительно на Кипр.
Место, где обнаружили убитых, находилось примерно посередине между Юрьевском и Зареченском, в самом эпицентре урагана. В дороге не строили никаких версий. Царев постоянно созванивался с дежурным и просил уточнить обстановку. Музыку Коля не включал.
Выяснить удалось следующее. На убитых натолкнулся нелегальный таджик, якобы приехавший в лес на мопеде. За грибами, хотя грибной сезон еще не наступил. Сначала заметил на обочине брошенную легковушку корейского производства. Двери в салон оказались открыты, что насторожило грибника. Но еще больше насторожили капли свежей крови на асфальте и пистолетные гильзы. Пройдя по следам волочения до ближайших кустов малины, он и обнаружил в них два тела. Оба были в гражданской одежде, оба с огнестрельными ранениями, причем у обоих контрольная дырка в голове. Трупы не маскировали, просто забросили в кусты. Не став проводить никаких оперативно-следственных действий, типа осмотра карманов, грибник тут же позвонил российскому бригадиру, а уже тот вызвал полицию и «скорую». Сам же нелегал немедленно убыл на родину от греха подальше, реально опасаясь, что убийство повесят на него. Приехавшие врачи подтвердили, что люди безнадежно мертвы, и смерть наступила около часа назад. Что давало надежду раскрыть убийство по горячим следам. Если, конечно, их удастся найти.
Прибывший первым наряд ГИБДД, обыскав покойных, обнаружил у одного удостоверение участкового инспектора Северного райотдела. Поэтому на место происшествия вызвали и сотрудников ОСБ.
Начальник северных Анатолий Сергеевич Пингвин-Сычев и его подчиненный опер Кирилл Павлович Копейкин уже делились мрачными впечатлениями с тремя представителями местного отдела полиции. Господа из следственного комитета и аппарата задерживались. Не наблюдалось и легких на подъем криминальных репортеров. У обочины суетились гаишники, подгоняя притормаживающие машины.
Коля пожал руку всем, кроме Копейкина. С этим орлом у него личные счеты. Обойдется. Потом аккуратно, чтобы не затоптать остатки следов, добрался до кустов. Покойников, в отличие от девушек, Коля не любил. В том смысле, что не мог без эмоций, спокойно, как настоящий профессионал, заниматься в их присутствии своими обязанностями. Несмотря на то что до прихода в ОСБ пять лет отработал в убойном отделе. Не научился абстрагироваться, не покрылся защитным психологическим панцирем, как многие его коллеги, не стеснявшиеся рассказывать на месте убийства анекдоты или хвастаться любовными подвигами, совершенными накануне. А то и в города поиграть или по социальным сетям полазить.
Два молодых мужика. Алебастровые лица. Лысый в светлом костюме, второй в джинсах, белой футболке и курточке. Форменный ремень. Наверно, это и есть участковый. На плече лысого входное отверстие от пули. Небольшое черное пятно и бурый ореол. Вероятно, стреляли сбоку. Пуля прошила руку и попала в сердце. В районе щеки еще одна рана. У участкового волосы сбоку в крови — видимо, добивали в затылок. Возможно, есть ранения в спине. Вот такой, блин, интерактив. Тела пока не переворачивали, ждали медика и следователя. Криминалист — коренастый мужичок в разноске и бейсболке, уже работал, фотографируя канаву. Сзади на его разноске белело предупреждение: «Не топтаться! Следов много не бывает!» Его привезли Сычев с Копейкиным, захватив по пути. Как и в старые добрые времена, транспорта на всех не хватало. От эксперта попахивало пивным перегаром, но это не мешало ему искать горячие следы, ползая по траве.
«За что ж вас так, мужички? Неужели опять из-за денег? Да уж всяко, наверно, не из-за любви».
Не задерживаясь долго, Коля вернулся к огороженной лентой машине потерпевших, рядом с которой Царев пытал Сычева, Копейкин осматривал багажник «киа», чем грубо нарушал ведомственные инструкции. Но сейчас дорога каждая минута. Может, следователь к утру приедет.
— Он рапорт написал, — докладывал начальник Северного отдела, по обыкновению хлопая крыльями, — по семейным обстоятельствам. На один день. Я отпустил.
— Что за обстоятельства?
— Якобы в Зареченске проблемы с сестрой.
— И часто он так отпрашивался?
— Пару раз было.
— С родней связались? Подтверждают?
Сычев снял фуражку, вытер вспотевший лоб:
— Не сообщали пока… Он с женой здесь живет, сестра в Зареченске, сам детдомовский. Не знаю, как жене и сказать-то…
— Ладно…
Подъехала еще одна полицейская машина. Управление. Луноликий майор Слепнев из убойного отдела, курировавший резонансные дела. Короткое приветствие, поход к канаве, возвращение в компанию, вопросы.
— Второго установили?
— Да, — ответил из-за багажника Копейкин, — Темнов Игорь Петрович. Судя по визитке — замдиректора строительной фирмы. Срубы, бани.
— Звонили туда?
— Конечно. Хозяин сказал, что отправил его в Зареченск, в командировку. Он туда якобы постоянно мотался, там у них партнеры. Я велел сюда не ехать, ждать в офисе.
— Правильно… Поезжай туда сам, поговори.
— К жене б тоже надо заскочить, — не очень уверенно добавил Сычев, решивший переложить неприятную миссию на чужие плечи.
— Хорошо, заскочу, — без капризов согласился Копейкин, — только б машинку.
— Коля, — Царев повернулся к Бойкову, — давай с ним на твоей. Ты к жене, Кирилл в фирму. Я доберусь с кем-нибудь.
Коле совсем не хотелось везти этого партизана до города. Но ничего не поделать, придется терпеть. Еще меньше нравилась перспектива стать «добрым вестником». Реакция близких непредсказуема. Один раз он сообщил о смерти сына отцу-горцу. Так тот молча сходил в кладовку, принес охотничье ружье и пальнул в Колю. Хорошо, жена успела поднять ствол. Потом батя, конечно, извинился. Да и вообще, не самое приятное занятие. Как представишь себя на месте родственников… Нет, лучше не представлять.
— Хорошо, — кивнул Бойков, посмотрев на Копейкина, словно гладиатор на соперника перед поединком.
— Эй! — позвал криминалист, уже переместившийся от убитых на обочину: — Идите сюда!
Все тут же устремились на зов. Даже гаишники.
— Вон, смотрите, — он показал на валявшуюся в пыли рваную беленькую резиночку, которой обычно перевязывают денежные пачки. — Я сфоткал на всякий случай. Потом изъять надо. Свеженькая.
— В смысле? — не понял куратор Слепнев.
— Только выбросили. Резина быстро сохнет на солнце. Эта не высохла.
— И что?
— Иногда с помощью резинок на машину вешают липовые номера… Видимо, вешали, но одна лопнула. Вряд ли ее ураганом принесло. Тачка тут стояла, точно. След тоже свежий. Протектор хороший. Легковушка.
