Неугомонный - Манкелль Хеннинг (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Да.
— Кто еще знает, где вы?
— Никто.
Валландер видел, что фон Энке сомневается, верить ли ответу.
— Никто, — повторил он. — Это моя личная экспедиция. Больше никто в нее не посвящен.
— Даже Линда?
— Даже она.
— Как вы сюда добрались?
— На небольшой лодке с подвесным мотором. Если хотите, могу назвать имя прокатчика. Только он знать не знал, куда я собираюсь. Я сказал, что хочу нагрянуть к старому другу, у которого день рождения. Не сомневаюсь, он мне поверил.
— Где лодка?
Валландер показал через плечо:
— На другой стороне острова. На берегу, привязана к ольхам.
Хокан фон Энке молчал, глядя в свою чашку. Валландер ждал.
— Меня, конечно, не удивляет, что в конце концов кто-то меня обнаружил, — сказал фон Энке. — Но признаться, я никак не думал, что это будете вы.
— А кого вы ожидали увидеть там, в темноте?
Хокан фон Энке покачал головой, отвечать он не хотел. Валландер решил пока не настаивать.
— Как вы меня нашли?
Этот вопрос фон Энке задал усталым тоном. Валландер понимал, что находиться в бегах наверняка очень утомительно, даже если ты не все время в движении, в переездах с места на место.
— Когда я побывал на Букё, Эскиль Лундберг обронил, что этот домик — превосходное место, если хочешь спрятаться от мира. Мы тогда возвращались на материк и проплывали мимо. Вы ведь знаете, что я навестил его. Эти слова долго лежали во мне, созревали. И когда я позднее услышал, что вы очень любите острова, то понял, что вы вполне можете находиться здесь.
— Кто рассказал обо мне и моих островах?
Валландер решил до поры до времени не вмешивать сюда Стена Нурдландера. Есть другой ответ, проверить который невозможно:
— Луиза.
Фон Энке молча кивнул. Потом выпрямил спину, вроде как привел себя в готовность.
— У нас есть два варианта, — сказал Валландер. — Либо вы рассказываете сами. Либо отвечаете на мои вопросы.
— Меня в чем-то обвиняют?
— Нет. Но ваша жена мертва. И вы в числе подозреваемых. Автоматически.
— Это мне вполне понятно.
Самоубийство или убийство, быстро подумал Валландер. Похоже, у тебя на сей счет сомнений нет. Он хорошо понимал, что действовать надо с осторожностью. Как бы там ни было, об этом человеке ему известно слишком мало.
— Рассказывайте, — сказал Валландер. — Я остановлю, если что-то мне будет неясно или непонятно. Начать можно с Юрсхольма. С вашего юбилея.
Хокан фон Энке энергично мотнул головой. Усталость вдруг как рукой сняло. Он отошел к плите, налил в чашку кипятку, опустил туда новый пакетик чая. И, стоя там с чашкой в руках, заговорил:
— Начинать надо не там, а гораздо раньше. Есть одна-единственная отправная точка. Простая, но совершенно правдивая. Я любил мою жену Луизу больше всего на свете. Господи, прости мне такие слова, но я любил ее больше, чем сына. Луиза поистине была счастьем моей жизни — видеть, как она входит, видеть ее улыбку, слышать ее движения в соседней комнате.
Он умолк, посмотрел на Валландера, решительно и с вызовом. Требовал ответа или хотя бы отклика.
— Да, — сказал Валландер. — Я верю вам. Сейчас вы говорите правду.
И Хокан фон Энке начал рассказ:
— Надо вернуться далеко в прошлое. И мне совершенно незачем описывать тогдашние события во всех подробностях. Это займет слишком много времени, да и не нужно. Однако необходимо вернуться в шестидесятые и семидесятые годы. Я тогда еще находился на действительной службе, ходил в море на боевых кораблях, в частности периодически командовал одним из самых современных наших тральщиков. Луиза в ту пору работала учительницей. Свободное время она посвящала молодым прыгунам в воду и иной раз ездила в Восточную Европу, прежде всего в Восточную Германию, которая в те годы блистала новыми спортивными талантами. Сейчас нам известно, что достигались эти успехи чудовищными, прямо-таки рабскими тренировками и широким применением различных допингов. В конце семидесятых меня перевели на штабную работу, в верховное оперативное командование шведских ВМС. Работать пришлось много, в том числе дома. По нескольку раз в неделю я приносил с собой в квартиру секретные документы. У меня был оружейный шкаф, поскольку я любил поохотиться, прежде всего на косуль, а порой участвовал и в ежегодной лосиной охоте. Ружья и боеприпасы я держал под замком и туда же запирал портфель с документами — на ночь или если мы с Луизой уходили в театр либо в гости.
Он замолчал, осторожно вынул из чашки чайный пакетик, положил его на блюдце и продолжил:
— Когда замечаешь, что что-то не так? Едва заметные признаки, что что-то изменилось или сдвинулось? Думаю, как полицейский вы часто попадаете в ситуации, когда улавливаете такие вот слабые сигналы. Однажды утром, отпирая оружейный шкаф, я заметил: что-то не так. До сих пор помню тогдашнее ощущение. Я хотел взять свой коричневый портфель и вдруг замер. Я действительно положил его именно так, как он лежит сейчас? Что-то с замком и направлением ручки. Сомнения длились секунд пять, не больше. Потом я их отмел. Я всегда проверял, лежат ли все бумаги в надлежащем порядке. Тем утром тоже проверил. Все было нормально. И больше я об этом не думал. Я считаю себя наблюдательным, и память у меня хорошая. По крайней мере, раньше было так. Хотя с годами способности мало-помалу слабеют. Можно только беспомощно наблюдать за упадком. Вы куда моложе меня. Но, возможно, вы и сами такое замечали?
— Зрение, — сказал Валландер. — Каждый год я вынужден покупать новые очки для чтения. Пожалуй, и слух не так хорош, как прежде.
— Обоняние противится возрасту дольше всего. Это единственное из моих чувств, которое пока как будто вполне безупречно. Ароматы цветов все еще отчетливы и ясны.
Оба помолчали. Валландер услыхал какое-то шуршание в стене за спиной.
— Мыши, — объяснил Хокан фон Энке. — Я приехал сюда еще в холода. Порой шорохи были просто адские, там что-то грызли. Но настанет день, когда я не услышу мышиной возни за стеной.
— Не хочу прерывать ваш рассказ, — вставил Валландер. — Но, когда вы в то утро исчезли, вы сразу отправились сюда?
— За мной приехали.
— Кто?
Фон Энке качнул головой, не желая отвечать. Валландер настаивать не стал.
— Вернемся к оружейному шкафу, — продолжил фон Энке. — Прошло несколько месяцев, и мне опять показалось, что портфель сдвинули. И я конечно же опять решил, что у меня разыгралось воображение. Бумаги в портфеле были на своих местах, никоим образом не перепутанные, и вообще… Но на сей раз я встревожился. Ключи от оружейного шкафа лежали на моем письменном столе, под весами для писем. И знала об их местонахождении одна только Луиза. И я сделал то, что следует сделать, если что-то тебя тревожит.
— Что же именно?
— Задал прямой вопрос. Она как раз завтракала на кухне.
— И что она ответила?
— Ответила «нет». И в свою очередь резонно спросила, с какой стати ей интересоваться моим оружейным шкафом. Вообще-то, хоть она и не говорила, ей всегда было не по душе, что я держу дома оружие. Помню, я сгорал со стыда, когда спускался вниз к машине, которая возила меня на работу в штаб. В ту пору я по должности имел право на служебный автомобиль с матросом-водителем.
— Что произошло дальше?
Валландер заметил, что его вопросы мешают фон Энке. Он сам хотел устанавливать ритм и темп. И Валландер поднял руки: мол, прошу прощения, больше перебивать не стану.
— Я был уверен, Луиза сказала правду. Но и дальше меня преследовало ощущение, что портфель и документы сдвигаются. Хочешь не хочешь, я начал устраивать маленькие неприметные ловушки. Нарочно клал бумаги не в том порядке, совал в замок портфеля волосок, оставлял на ручке жирное пятно. Самую большую трудность, разумеется, представлял мотив. Зачем Луизе интересоваться моими бумагами? От любопытства или от ревности? Такого я даже представить себе не мог. Она знала, что причин для ревности у нее нет. Не меньше года прошло, прежде чем я впервые спросил себя, возможно ли совершенно немыслимое.
