Террористы (Наёёмные убийцы) - Вале Пер (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Гюнвальд Ларссон не сомневался, что Гейдт еще находится в стране; и он был почти уверен, что террорист попытается использовать безумную предрождественскую свистопляску, чтобы ускользнуть.
На карте было нарисовано множество синих и несколько красных стрел.
Красный цвет обозначал пути побега, которые Гюнвальд Ларссон считал наиболее вероятными и трудно контролируемыми; синий — в общем-то чисто теоретические варианты.
Ряд синих стрел указывал на восток; большинство — на Финляндию, две-три — на Советский Союз. Некоторые вели на юг, в Польшу, ГДР и ФРГ.
В западной части карты синие стрелы соединяли Гётеборг с Иммингемом, с Тилбери-Докс в устье Темзы и с Фредриксхавном на полуострове Ютландия, а также Варберг с Грено.
Все международные аэропорты Швеции — их оказалось не так уж много — были обведены синими кружочками. Аэропорты легко контролировать, к тому же недавняя волна угонов уже заставила учредить вполне надежный контроль, который достаточно было лишь чуть усилить.
Горячие точки находились в других местах. Красные стрелки легли на шоссе в сторону Норвегии, особенно на европейские магистрали № 6 и № 18, а также на железную дорогу до норвежской столицы. Жирной красной линией Гюнвальд Ларссон пометил морской путь от Осло до Копенгагена. И сейчас его задумчивый взгляд надолго задержался на этой линии.
Потом он перевел глаза ниже, на Южную Швецию. Широкая красная черта от Хельсингборга до Хельсингёра обозначала датские железнодорожные паромы, шведские автопаромы и мелкие пассажирские суда. По этой линии идет наиболее оживленное сообщение между Швецией и Данией. Обычно суда отправляются каждые пятнадцать минут, а то и чаще.
Ландскруна связана с датской столицей двумя отдельными линиями: автопаром идет до Тюборга, а мелкие суда до внутренней гавани.
Но здесь суда ходят реже, и даже в разгар рождественских закупок поток пассажиров не так огромен, чтобы его нельзя было контролировать.
На этом участке Гюнвальд Ларссон ограничился синими стрелами.
Совсем иначе выглядело положение в Мальмё. Копенгагенскую линию здесь обслуживали железнодорожный паром, принадлежащие двум пароходствам суда среднего тоннажа и столь знаменитые катера на подводных крыльях, которые в дни повышенной нагрузки, например по большим праздникам, непрерывно снуют туда и обратно без жесткого расписания. Добавим еще автопаромы, соединяющие Лимхамн с Драгерэ; под рождество здесь проходит до пяти паромов в день.
Гюнвальд Ларссон потянулся, размышляя.
На месте Гейдта он не стал бы долго колебаться. Доехал до Осло на машине, а еще лучше поездом — и следуй дальше на пароходе до Копенгагена. Вряд ли датская полиция сумеет его перехватить. Главное — добраться до Копенгагена, а там ему все пути открыты.
Но Гейдт, возможно, рассуждает иначе, и не только потому, что никогда не был моряком.
В таком случае он сделает ставку на наибольшую толкучку, то есть на Хельсингборг или Мальмё.
Гюнвальд Ларссон встал и сложил карту.
Наблюдение надо сосредоточить в трех местах: на дорогах, ведущих в Осло, и в портах Мальмё и Хельсингборга.
На другое утро Гюнвальд Ларссон сказал Мартину Беку:
— Я всю ночь не спал, на карту таращился.
— Я тоже.
— И к какому выводу ты пришел?
— Давай-ка спросим Меландера, — сказал Мартин Бек. Они прошли в соседний кабинет, где Фредрик Меландер раскуривал свою непокорную трубку.
— Ты тоже полночи не спал и глядел на карту? — спросил Гюнвальд Ларссон.
Глупый вопрос, ведь всем было известно, что Меландер по ночам не бодрствует. Ночью он занят более важным делом, а именно спит.
— Нет, — ответил Меландер. — Чего не было, того не было. А вот утром поглядел, пока Сага готовила завтрак. И потом тоже.
— Твое мнение?
— Осло, Хельсингборг или Мальмё.
— Гм-м-м, — промычал Гюнвальд Ларссон.
Они предоставили Меландеру возиться с трубкой и вернулись в кабинет, который все еще временно занимал Мартин Бек.
— Совпадает с твоими выводами?
— Точь-в-точь, — сказал Гюнвальд Ларссон. — А с твоими?
— Да. Я рассудил точно так же.
Они помолчали. Мартин Бек стоял на любимом месте у картотечного шкафа, потирая переносицу большим и указательным пальцами правой руки. Гюнвальд Ларссон подошел к окну.
Мартин Бек чихнул.
— Будь здоров, — сказал Гюнвальд Ларссон.
— Спасибо. Думаешь, Гейдт еще здесь?
— Уверен.
— Уверен? Не слишком ли сильно сказано?
— Возможно, — ответил Гюнвальд Ларссон. — И все-таки я уверен. Он где-то здесь, а мы не можем его найти. Даже машину его окаянную. А ты сам как считаешь?
Мартин Бек надолго задумался.
— Мне тоже кажется, что он здесь, — произнес он наконец. — Но я не уверен.
Он покачал головой.
Гюнвальд Ларссон ничего не сказал, только мрачно уставился на почти готовое исполинское здание за окном. Мартин Бек продолжал:
— Тебе ведь позарез хочется повидать Рейнхарда Гейдта? Гюнвальд Ларссон посмотрел на него:
— А ты откуда знаешь?
— Сколько лет мы знакомы?
— Лет десять, двенадцать. Может, чуть больше.
— Вот именно. Вот тебе и ответ. Снова воцарилось долгое молчание.
— Ты часто думаешь о Гейдте, — сказал Мартин Бек.
— Все время. Когда не сплю.
— Но ты не можешь быть одновременно в трех местах.
— Пожалуй.
— По справедливости, тебе выбирать. В какое место больше веришь?
— Осло, — ответил Гюнвальд Ларссон. — Есть один подозрительный заказ на вечер двадцать второго, копенгагенский пароход.
— Что за пароход?
— «Король Улав V». Забронирована каюта-люкс.
— Неплохо. Кто забронировал?
— Некий Роджер Блэкмен, англичанин.
— Норвегия круглый год кишит английскими туристами.
— Верно, но они редко используют этот путь. К тому же Блэкмена не удалось обнаружить. Норвежская полиция искала.
— Значит, выбираешь норвежскую границу?
— Ага. А ты?
Мартин Бек подумал. Сказал:
— Беру с собой Бенни и еду в Мальмё.
— Скакке? Почему не Эйнара?
— Ты недооцениваешь Бенни. К тому же он знает Мальмё. И там есть еще толковые люди.
— В самом деле?
— Пер Монссон, например.
Гюнвальд Ларссон хмыкнул. Он часто хмыкал, когда не хотел сказать ни «да» ни «нет».
— Стало быть, Эйнар с Меландером отправятся в Хельсингборг, — заключил он. — Паршивое место.
— Вот именно, — согласился Мартин Бек. — Им потребуется солидная помощь. Надо позаботиться об этом. Возьмешь с собой Стрёмгрена?
Гюнвальд Ларссон ответил, упрямо глядя в окно:
— Я с ним рядом оправляться не сяду. Хотя бы мы очутились на необитаемом острове. Я и ему сказал об этом.
— Не удивительно, что ты так популярен.
— Да уж.
Мартин Бек посмотрел на Гюнвальда Ларссона и подумал, что пять лет понадобилось, чтобы приучиться выносить его, и столько же, чтобы кое-как понимать.
Еще через пять лет они, возможно, проникнутся симпатией друг к другу.
— Какие дни считаем критическими?
— С двадцатого по двадцать третье включительно, — ответил Гюнвальд Ларссон.
— То есть, пятница, суббота, воскресенье и понедельник?
— Предположительно.
— А почему не сочельник?
— Ну, считай и сочельник тоже.
— Лучше накинуть денек-другой, — сказал Мартин Бек. — Повышенная готовность…
— Уже объявлена.
— Повышенная готовность плюс наша пятерка с завтрашнего вечера, — закончил Мартин Бек. — И до конца рождественских праздников, если раньше ничего не произойдет.
— Он отчалит в воскресенье, — сказал Гюнвальд Ларссон.
— Ты так думаешь. А как думает Гейдт?
Гюнвальд Ларссон положил свои волосатые ручищи на подоконник, созерцая серую муть.
— Не могу объяснить почему, но мне кажется, что я знаю этого чертова Гейдта. Знаю, как он рассуждает.
— Ишь ты.
Слова Гюнвальда Ларссона явно не произвели большого впечатления на Мартина Бека.
