Террористы (Наёёмные убийцы) - Вале Пер (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Ну, например, о том, что я перебил пулей этот провод. Хотя это было практически невозможно.
— Сколько очков ты выбил на последних стрельбах?
— Ноль, — ответил Эйнар Рённ, заливаясь краской.
— Ох, и силен же он, дьявол, — сказал Гюнвальд Ларссон, потирая поясницу.
Через пятнадцать секунд он произнес про себя:
— Где этот чертов Гейдт?
XXVIII
Судебное заседание, на котором решался вопрос о взятии японцев под стражу, состоялось в первой половине дня шестнадцатого декабря и вылилось в фарс, какого давно не видели стены Стокгольмского суда.
В Швеции принято — очевидно, для создания видимости беспристрастия, — чтобы жребий определял, кому быть обвинителем по тому или иному делу.
Если на этот раз и тянули жребий, что крайне сомнительно, Бульдозер Ульссон явно позаботился заблаговременно о том, чтобы на всех бумажках была его фамилия, ибо он держался так самоуверенно и царственно, что сама мысль о ком-либо другом в этой роли казалась нелепой и невероятной. Костюм его был отутюжен — утром точно был отутюжен, — ботинки начищены, на груди красовался ярко-зеленый галстук с красными нефтяными вышками, возможно, подарок шаха Ирана. Во всяком случае, так утверждал сам Бульдозер Ульссон.
Он особо просил присутствовать Мартина Бека, Гюнвальда Ларссона и Эйнара Рённа, а вообще зал был до отказа набит людьми; одни пришли из чистого любопытства, другие — потому, что считали своим непременным долгом быть в курсе событий. К числу последних относились начальник ЦПУ и Стиг Мальм, восседавшие в первом ряду. В глубине зала можно было различить венчик рыжих волос, окаймляющий лысую макушку начальника сепо. В этот день он чуть ли не впервые после двадцать первого ноября появился на людях.
Японцам был выделен адвокат, рядом с которым Гедобальд Роксен показался бы Авраамом Линкольном.
Рослый террорист после схватки с Гюнвальдом Ларссоном напоминал мумию из какого-нибудь раннего фильма Бориса Карлова, зато маленький все время учтиво улыбался и кланялся каждому, кто останавливал на нем свой взгляд.
Процедура осложнялась тем, что пришлось прибегнуть к помощи переводчика.
Наиболее слабым местом в аргументации Бульдозера было то, что он не знал, как зовут задержанных. Для начала он прочел четырнадцать различных имен по списку, разосланному Интерполом. Однако «мумия» и его более общительный товарищ каждый раз отрицательно качали головой.
Наконец у судьи лопнуло терпение, и он предложил переводчику спросить японцев, как их зовут и когда они родились.
На что общительный ответил, что их зовут Каитен и Камикадзе, а также сообщил год рождения обоих. «Мумия» говорить не мог.
Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон обменялись удивленными взглядами, но кроме них никто не реагировал. Видимо, только им двоим было известно, что Каитен означает «человек-торпеда», а Камикадзе — «летчик-смертник». И что японец назвал годы рождения адмирала Того и адмирала Ямамото, кои родились на свет первый около ста тридцати, второй — девяносто лет назад, между тем как всякому было видно, что задержанным нет и тридцати.
Однако суд не стал придираться, и секретарь старательно записал полученные данные.
Затем Бульдозер объявил, что задержанные подозреваются в бездне всяких преступлений, как то: оскорбление монарха, покушение на жизнь премьер-министра, короля, американского сенатора и еще восемнадцати поименованных лиц, включая Гюнвальда Ларссона, Мартина Бека и Эйнара Рённа, попытка вооруженного переворота, повреждение городской газовой сети, незаконное владение оружием, незаконное пребывание в стране, серьезное повреждение жилого дома в районе Танту, кража, контрабандный ввоз оружия, сопротивление властям, подготовка к нарушению закона о наркотиках (в квартире был найден пузырек с лекарством от кашля, содержащим настойку опия), нарушение закона о пищевых продуктах (в холодильнике лежала разделанная тушка таксы), незаконное присвоение собаки, подделка документов и нарушение закона об азартных играх (причудливые деревянные пластинки он посчитал принадлежностью азартной игры).
Дойдя до этого пункта, Бульдозер внезапно сорвался с места и выбежал из зала. Все проводили его удивленными взглядами.
Вернулся он через несколько минут, самодовольно семеня во главе шестерки своих прихвостней, которые волокли деревянный ящик величиной с гроб и большой складной стол.
Из ящика Бульдозер принялся извлекать кучу вещественных доказательств — части бомб, ручные гранаты, боеприпасы и прочее. Каждый предмет он предъявлял публике и суду, затем клал на стол.
Ящик не был еще опорожнен и наполовину, когда Бульдозер достал из него обернутую полиэтиленом голову таксы и показал сперва начальнику ЦПУ, потом Стигу Мальму, которого тут же вырвало.
Ободренный таким успехом, Бульдозер снял полиэтилен и сунул собачью голову под нос судье. Тот выхватил из грудного кармашка носовой платок, поднес его ко рту и приглушенно вымолвил:
— Довольно, господин старший прокурор, довольно.
Бульдозер приготовился извлечь остальные части обезглавленной таксы, но судья повысил голос:
— Я же сказал: довольно вещественных доказательств. Бульдозер смахнул галстуком с лица легкое разочарование, совершил по залу круг почета, остановился перед «мумией» и объявил:
— Я требую вынести постановление о взятии под стражу господ Каитена и Камикадзе. Поскольку я ожидаю дополнительный материал из-за рубежа, заранее требую продлить срок содержания под стражей.
Переводчик перевел. «Мумия» кивнул. Второй японец низко поклонился с учтивой улыбкой.
Затем слово было предоставлено защитнику, тощему мужчине, который смахивал на расплющенную с обоих концов, давно потухшую и выброшенную сигару.
Бульдозер рассеянно заглянул в ящик, достал заднюю часть таксы вместе с хвостом и демонстрировал это вещественное доказательство начальнику ЦПУ, пока тот не посинел.
— Я возражаю против заключения под стражу, — объявил защитник.
— Это почему же? — спросил судья с искренним удивлением в голосе.
Защитник долго сидел молча, наконец изрек:
— Сам не знаю.
На этой гениальной реплике прения закончились, было объявлено о взятии под стражу обоих японцев, и публика устремилась к выходу.
В доме на Капелльгатан Рейнхард Гейдт лежал на кровати и размышлял.
Он только что помылся, и путь от ванной до кровати был отмечен разостланными на полу белыми махровыми полотенцами.
Сам Гейдт лежал нагишом. В ванной он долго изучал себя в зеркало и пришел к двум выводам. Во-первых, его загар начал сходить, во-вторых, какие-либо попытки изменить свою внешность не сулили ему успеха.
Впервые операция БРЕН полностью провалилась. Удар пришелся мимо цели, и два агента, в том числе один из самых лучших, попали живьем в руки противника.
Правда, Леваллуа улизнул, но много ли от этого радости.
Врагов — тьма; в данном случае их представляла прежде всего шведская полиция.
Во вчерашней газете Гейдт обнаружил портрет человека, коему приписывался «замысел поимки двух японских террористов», — старшего прокурора Стига-Роберта Ульссона.
Он долго рассматривал круглое самодовольное лицо и броский галстук.
Что-то тут было не так.
Неужели этот Ульссон — Бульдозер, как его называли в газете, — и впрямь виновник их провала?
Рейнхард Гейдт никак не мог в это поверить. Вернее, он почти не сомневался, что это чистейшая ложь.
Нет, другой человек тоже лежит сейчас где-то на кровати, пытаясь угадать, где находится и что собирается делать Гейдт.
Этот человек, кто бы он ни был, представляет для него главную опасность.
Может быть, это комиссар полиции, который фигурировал в газетах и телерепортажах в связи с примечательными событиями двадцать первого ноября? Гейдт запомнил его внешность и имя.
Комиссар Мартин Бек.
Не стоит ли устроить встречу с этим Мартином Беком? Опыт показывает, что кремированные враги — самые безвредные.
