Операция «Сострадание» - Незнанский Фридрих Евсеевич (читаем книги онлайн TXT) 📗
– А любовь к мужчине? – дожимал Турецкий. Но Артем Жолдак оставался так же безмятежен.
– Мужчины, которые живут вместе, обычно не ссорятся из-за общего ведения хозяйства. Это определенный плюс. Но, с другой стороны, мужчины более ревнивы и повсюду видят измену. Идеально было бы вообще ни с кем и никогда! Как говорится, затянуть веревочкой. – Артем снисходительно улыбнулся, употребляя такое плебейское выражение, не принятое, видимо, в его кругу. – Но иногда приходится соприкасаться – ведь все мы живые люди, определенные потребности есть и у нас... Главное, ни с кем прочно не связываться. Как только чувствуешь, что привязываешься, надо сразу же расставаться. Правда, лично у меня бывало так, что расставания причиняли боль партнеру, а я ненавижу причинять людям боль. Идеально было, когда я надоедал партнеру первым и он бросал меня – в подобных случаях я только рад...
Врешь, голубчик! Ну невооруженным глазом видно же, что врешь. Строишь из себя небожителя, а сам... И к чему тут эта неизвестно с кем внешняя схожесть? Мысленно Турецкий раскинул веер фотографий всех фигурантов по делу об убийстве Великанова, сверяя их носы, глаза, подбородки и уши с аналогичными деталями внешности художника Жолдака. Не получалось ничего подходящего.
Попутно Турецкий отметил, что слова «идеал», «идеальный» повторяются в речи Артема так же часто, как в романе-дневнике убитого Великанова. Хотя само по себе это еще не могло служить доказательством их знакомства и тем более близких отношений... Впрочем, какие нужны доказательства? Пожалуй, всего лишь одно...
– Артем Богданович...
– Для вас – просто Артем.
– Хорошо. Артем, где вы прячете оружие?
Холодный отстраняющий жест, дрогнувший взгляд голубых глаз.
– Какое оружие?
– Кольт. И «макаров».
– Я отказываюсь вас понимать.
– Это не страшно. Сейчас поймете. У меня есть санкция на обыск.
– Пожалуйста. Ищите. Все, что найдете, будет ваше.
За тем, как специалисты профессионально обшаривают и обстукивают его драгоценную мастерскую, Артем наблюдал отстраненно. Так отстраненно, что Турецкий готов был усомниться в своей следовательской проницательности. Неужели убийца – не Артем? Но кто же тогда?
И тут вдруг Александр Борисович догадался, схожесть с кем смущала его подсознание все то время, что он общался с Артемом. Так трудная задача, к которой не удалось подобрать решения, отложенная и забытая, внезапно выплывает из недр памяти, неся с собой готовый ответ, заставляя удивиться: до чего же все оказалось просто! Нос с горбинкой, оттопыренная нижняя губа, выпуклый лоб... Да это же вылитая Ксения Великанова! Разный цвет волос, а в остальном они с художником Жолдаком похожи, точно брат и сестра, похожи до неприличия. Что же произошло? Как это случилось? Скорее всего, как это ни тупо звучит, объяснением служит излюбленное Жолдаком и Великановым слово – «идеал». Пластический хирург носил в душе некий образ идеальной внешности, он подгонял под него будущую жену, в которую сам же и влюбился – когда она стала достаточно похожа на этот образ. Но прошло некоторое время, и жена стала не нужна, потому что идеал явился ему в мужской плоти. Натуральный, а не вылепленный пластической хирургией...
Неправдоподобно? Невероятно? Но то ли еще в жизни случается!
– Александр Борисович, нашли!
Артем взвился с места. Его едва удержали – он рвался с силой, превосходящей его скромные физические возможности, чтобы отобрать, уничтожить кольт, находившийся, как выяснилось, внутри чугунной статуэтки, изображающей древнюю гречанку с факелом. Лицо у гречанки было хмурое и неприветливое. Статуэтка – полая, развинчивающаяся... Почему-то Турецкому вообразилось, что она должна изображать одну из эриний – свирепых летающих баб, орудий божественного возмездия. Но спрашивать, верна ли его догадка, было сейчас неуместно. Тем более что Слава Грязнов задал нужный и важный вопрос:
– Итак, вы, Артем Богданович, признаетесь, что убили Анатолия Великанова из этого пистолета?
В этих словах заключалась подковырка, которая должна заставить подследственного проколоться. Однако Артем признался просто и прямо, минуя всяческие ловушки. Он только побледнел чуть больше обычного, и губы у него задрожали, когда он ответил:
– Нет. Я на самом деле убил Анатолия Великанова, но не из этого пистолета. Тот «макаров»... орудие убийства, ведь у вас это так принято называть?.. Он на дне пруда.
– Вы сделали это из ревности? – предположил Турецкий. – Потому что в его жизни появился молодой человек, которому он начал уделять больше внимания, чем вам?
– Я уже сказал, что не ревнив. – Турецкому показалось, что обвиняемый в убийстве сейчас заплачет, но Артем быстро овладел собой и даже попытался улыбнуться. Улыбка вышла чахлая, кривая. – Я действительно не ревновал его... Великанова. Мы были свободны. Полностью. Вам этого не понять. Не понять никому из подавляющего большинства обывателей, для которых все строится на зависимости, на том, что один человек обязательно должен принадлежать другому. Нет, он не был моей вещью! И я не был его вещью. У нас была необыкновенно глубокая духовная связь...
– Которая завершилась обыкновенным убийством.
– И опять вы ничего не понимаете! Я больше ничего не скажу, вы все перетолкуете в дурную сторону.
– Вы с Великановым были любовниками?
– Нет! У меня были связи с мужчинами, да, но не с ним. Он не имеет к этому отношения.
Турецкий не поверил словам Артема. Артем понял, что ему не поверили, но не совершил ни малейшей попытки переубедить.
– Но вы его убили.
– Да, но по другой причине. Стечение обстоятельств. Никто не виноват – ни я, ни он. Я сделал все быстро, чтобы не заставлять его страдать в преддверии неизбежной гибели, но я уверен, что если бы удалось все объяснить, перед смертью он бы меня простил. Так встали звезды – я не имел права его не убить.
И вопреки тому, что перед тем клялся не сказать больше ни слова, Артем Жолдак выложил всю подноготную убийства. Очевидно, говорить для него было легче, чем молчать.
У них были сближающие их и недостижимые для других интересы. Они не боялись крови. Они не знали запретных тем. Они увлекались редкими, немногим доступными разновидностями изобразительного искусства – так, оказалось, что обоим нравится чешский график Франтишек Кубка.
В литературе также предпочитались редкие книги и авторы, которые либо никогда не выбивались в первые ряды популярности, либо считались давно списанными в утиль, но именно в них встречалось то, что было близко и понятно обоим. Ради знакомства Великанов дал Артему почитать роман беллетристки начала ХХ века Нагродской «Гнев Диониса». Повествование в нем ведется от лица молодой и талантливой художницы, которая разрывается между двумя мужчинами: мужем, с которым у нее дружественные и теплые, но лишенные даже намека на страсть отношения, и любовником – натурщиком, который по-человечески ей отвратителен, но она не может отказаться от его прекрасного тела. На жизненном пути художнице встречается старший друг, гомосексуалист, который помогает ей разобраться в истоках ее душевного смятения: оказывается, дело в том, что в ней слишком много мужского. Она относится к мужчинам так, как обычно мужчины относятся к женщинам. Пожилой гомосексуалист советует ей не бояться раскрытия своей природы – и вспоминает собственную молодость, когда только-только осознал то, что его влекут не женщины, а мужчины. Он отправился тогда на Восток, где посетил публичный дом для господ с особыми запросами, – и там ему привели юношу, наряженного в девушку. Он возмутился! Он закричал, что, если бы ему нужна была девушка, он нашел бы себе девушку. Но ему нужен мужчина – во всем цвете мужественности, такой, каков он есть.
Обоим нравился этот эпизод. Оба радовались посрамлению заурядных, даже у развратников, представлений о том, что требуется мужчине. А мужчине в первую очередь требуется общность душ, свободный обмен мыслями – то, что можно получить только от представителя своего же пола. Женщины не способны на свободный обмен мыслями, им милее монотонная работа, позволяющая не думать и не рассуждать. Они движутся по жизни, как зашоренные лошади. Они никогда не привлекали Артема, как и женское тело никогда не привлекало его как художника – слишком оно несовершенно, избыточно, неэкономно, с ненужным количеством мясистости и отвисающих жировых складок. Артем не понимал, как человек с таким тонким вкусом, как Анатолий Великанов, мог дважды жениться на этих механизмах. Ремонтировать механизмы – куда ни шло: это работа. Но спать рядом с одним из таких чучел, обнаруживать его по утрам в своей постели, общаться до и после работы – кошмар! Артем не мог этого понять, как ни старался. То, что все вокруг считают обыкновенным и нормальным, в его глазах – извращение.
