Исполняющий обязанности - Незнанский Фридрих Евсеевич (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Еще одна возможная неприятность была связана с тем обстоятельством, что никто – ни на работе, ни дома – не знал, куда пропал полковник. Второй день пошел. Ну жена привыкла уже к его отсутствиям – служба такая, а вот в отделе наверняка забили тревогу. Возможно, домой позвонили, узнали, что и дома он не ночевал. Так что же, украли полковника? А вот и украли! И сколько здесь, в этой непонятной квартире с занавешенными окнами, держать будут, неизвестно.
Этот Турецкий уже трижды допрашивал его, а неприятный тип со злыми глазами, которого тот называл Николаем, записывал каждое слово. И Турецкий удовлетворенно кивал, а затем прятал подписанный им, полковником, протокол в свою черную папку. После чего начинал все заново. Те же вопросы, примерно те же ответы. Они явно тянули и чего-то ждали.
С него сняли наручники, но каждый шаг его сторожил какой-то совершенно бессонный Николай. И когда полковник однажды, словно нечаянно, подошел к оконной шторе, чтобы ее отдернуть, он немедленно получил сильный удар под колени и рухнул от неожиданности на пол. И первое, что увидел, придя в себя, была широкая улыбка Николая и его указательный палец, строго грозивший «непослушному мальчику». Больше попыток узнать, где он находится, полковник не делал. В туалет ходил под присмотром, спал на диване – под присмотром, даже размышлял о себе – и то под присмотром.
Наконец, это было уже на второй или третий день – время как-то спуталось для Петра Ильича, – приехал генерал Грязнов, отпустил Николая на кухню, а сам плотно уселся на стул перед Огородниковым.
– Вы отсутствовали дома и на службе, полковник, – сердито бросил Грязнов, – два дня. Мы посоветовались и решили следующее. Поскольку сидеть вам тут и сидеть, пока полностью не расколетесь, до морковкина заговенья, на наш взгляд, вам есть смысл поставить своих коллег в известность о вашем положении. Я наберу на этом аппарате номер вашего заместителя, Игоря Николаевича Сигова, и вы скажете ему то, что я вам прикажу, ни словом больше. Иначе это будет нами расценено как попытка к побегу, ясно? А суровое наказание за шаг влево, шаг вправо у нас еще никто не отменял.
Грязнов сказал это таким спокойным тоном, что Огородников понял: эти так и сделают. Впечатление от неудавшейся попытки выглянуть в окно были еще у полковника слишком свежи. Они и убивать не станут, они просто покалечат, а потом скажут, что так и было.
– А что я ему должен сказать, чтобы они поверили?
– Советую сказать, что вы нажрались как свинья, а теперь медленно приводите себя в чувство. И вам еще потребуется несколько дней, ибо ваш внешний вид не соответствует служебному положению. А на этот счет вы не беспокойтесь, мы вам без особого труда устроим соответствующую внешность, специалистов вы уже видели.
– И сколько же я буду времени «приходить в себя»? – вздрогнул от неприятных предчувствий полковник, но иронии не оставил.
– Сколько прикажу. Заодно попросите, чтоб Игорь позвонил вашей жене Елене Александровне и соврал ей про какую-нибудь срочную командировку.
– А если на службе не поверят?
– А мы вам челюсть сейчас немного поправим, вот и будете разговаривать соответствующим тоном. И очень постарайтесь, чтобы там поверили. Сигов, как я успел узнать, такая же сволочь, как вы, поэтому единственное, на что он может пойти, – это немедленно заложить вас начальству. Но скорее всего, он подождет, а доложит, что вы заболели. Пообещайте ему чего-нибудь, прохвостам обычно нравится уличать свое начальство в мелких пакостях. Это как крючок с наживкой. И уж он потом постарается не дать вам сорваться с крючка. Но это дело неблизкого будущего, так что вам будет пока наплевать.
– Но когда-то же я должен буду явиться... на службу? – неуверенно спросил полковник.
– Куда конкретно вы явитесь, этот вопрос мы обсудим позже. Даю вам три минуты на размышления и набираю номер. Да, кстати, ваш разговор не должен превышать двух минут – по часам. – Грязнов показал свои часы. – А трубка эта им тоже не поможет нас засечь. Все ясно? Думайте.
Он положил часы перед собой на стол и стал смотреть на циферблат.
Полковник лихорадочно размышлял. Не выдержал напряжения, попросил отвести его в туалет. Грязнов позвал с кухни Николая и кивнул ему:
– Отведи, а на обратном пути сделай то, о чем мы договорились.
– Понял, – сказал Щербак и поднял полковника за плечо.
Зашумела в туалете вода, затем хлопнула закрываемая дверь, и тут же послышались шмякающий звук короткого удара и болезненный вскрик.
Щербак втолкнул в комнату согнутого дугой Огородникова, который прижимал к разбитым губам и носу полотенце. Грязнов вопросительно взглянул на Николая, а тот спокойно кивнул.
– Ак я уду азгааиать? – с трудом проговорил полковник, показывая Вячеславу Ивановичу свое разбитое, в кровавых соплях, лицо. Из глаз его сплошным потоком лились слезы. – Ольно гэ! – почти истерически выкрикнул он.
– Больно же... ему, – «перевел» Щербак и добавил нравоучительным тоном: – Зато правдиво! Ничего сочинять не надо. А будка заживет, два дня подержится, примочки дадим.
– Вы решили, как будете разговаривать со своим начальством, полковник? – сухо спросил Грязнов. – Или надо добавить?
– Не надо, – не без труда выдавил тот и махнул рукой, – да-айте!
– Соберитесь! – приказал Грязнов.
Щербак быстро и ловко подсоединил мобильный к аппарату громкой связи, Грязнов набрал нужный номер, в комнате раздался гудок вызова и послышался хрипловатый голос:
– Сигов на аппарате!
Полковник взял трубку и посмотрел на Грязнова. Но вместо него Щербак поднес к носу полковника кулак, и Петр Ильич сказал:
– Это я, Игорь. Ты там громко не удивляйся...
– Петя, ты?! Мы же тебя все обыскались! Ты куда исчез! Тут паника!..
– Не ори. Я приболел...
– Но Лена сказала...
– Я не дома приболел. Говори тише. Ты Ленке потом позвони и придумай мне какую-нибудь срочную командировку, в Саратов, что ли.
– Но ты-то сам где?
– Приду – расскажу. Попал, понимаешь, в неприятную историю. С бабой получилось. В общем, мне физию свою начальству никак нельзя показывать еще несколько дней. Ты в управлении скажи, что я болен. Бюллетень будет. Ну все, я кончаю.
– Тебе ничего не надо? Странный какой-то голос...
– Я ж и говорю. Морда болит... Пока. Пока...
Грязнов отобрал у него трубку и выключил ее, передав Щербаку.
– Он верный товарищ?
– Да какой верный? – воскликнул Огородников и ойкнул от боли в губах.
– Что ж вы, такая служба! А сами как псы шелудивые!.. Позже позвоните жене... из Саратова. На разговор одна минута. Не уложитесь, ваше дело. А голос объясните простудой. Ну так где прячется Жеребцов?
Переход к новой теме был настолько неожиданным, что полковник растерялся, даже постанывать перестал.
– Не знаю, – неуверенно ответил он.
– Знаете, – уверенно сказал Грязнов. – В деревне Шелепихе, Пучежского района, Ивановской области, вот где. По адресу его почивших родителей, так надо понимать. За ним уже отправились. Не желаете опередить его показания? Им-то у нас доверия будет больше.
– Почему?
– Человек станет жизнь свою спасать, ему уже не до карьеры, да и возраст его для пожизненного заключения не годится. Он и двадцатника не вытянет. Вот и будет вас всех закладывать направо и налево.
– А когда вы меня отпустите, чтоб я мог явиться с повинной к себе на службу?
– Вас только этот вопрос волнует? – холодно осведомился Грязнов.
– Это вопрос моей жизни.
– А мы вас отпускать пока не собираемся. А чтоб у вас не возникло каких-то посторонних мыслей, что вы сможете убежать куда-то, смыться, залечь на дно, хочу сразу разочаровать: мы вас, когда надо будет, доставим прямо к дверям Главного управления собственной безопасности. Чтоб лишить соблазна передумать. В последнюю минуту. Либо к кабинету начальника вашего управления. Поверьте, для вас это вообще единственный выход.
– А как же вы говорили?..
– Как говорили, так и сделаем. Оправдания придумаете для себя сами. Нам своих забот хватает. Ну так что будем делать? Сидеть дальше на цепи или говорить, ускоряя тем самым решение своей собственной судьбы?
