Ангелы на льду не выживают. Том 2 - Маринина Александра Борисовна (читать книги регистрация .TXT) 📗
Ольгу Виторт Антон увидел сразу. Она была в точности такой же, как на фотографиях. Почему-то ее деловой официальный тон в телефонном разговоре заставил Антона нарисовать в воображении женщину, которая каждую свободную минуту занимается чем-то важным и не может позволить себе терять время впустую. Он ожидал увидеть Ольгу с включенным компьютером или хотя бы с айпадом, но ничего этого не было. Просто яркая миниатюрная молодая женщина за дальним столиком. Стол рядом с ней тоже был пуст, но на стуле, как успел заметить Антон, стояла чья-то сумка.
Ольга поднялась им навстречу, протянула руку сначала Антону, потом Василисе, потом Степке.
– Ольга Виторт, – три раза представилась она, – очень приятно.
– Василиса Сташис, – нимало не смущаясь, произнесла Вася, пожимая протянутую руку, и Антон подумал, что, наверное, девочка привыкла в спорте называть себя полным именем, и для нее в этом нет ничего необычного.
Степка, конечно, застеснялся, не сразу сообразил, как нужно себя повести, с ним ведь никогда еще не здоровались как со взрослым. Но Васька не растерялась, наклонилась к брату и что-то прошептала ему на ушко. Все это время Ольга терпеливо стояла с протянутой рукой, ожидая, пока крошечная Степкина ладошка не прикоснется к ней.
– Степан Сташис, – важно произнес мальчик и тут же взгромоздился на стул.
– Два меню, пожалуйста, – сказал Антон подошедшей тут же официантке в костюме, стилизованном под кенгуру, как того требовал весь концепт дизайна кафе.
– Четыре меню, пожалуйста, – невозмутимо сказала Ольга.
Антон бросил на нее удивленный взгляд. Детям, по его мнению, меню вообще не полагалось. Обычно он сам его читал и предлагал сыну и дочери на выбор то, что сам считал приемлемым для них, а они или соглашались, или просили почитать дальше.
Ольга поймала его взгляд и перевела глаза на Степку.
– А что, разве Степан не умеет читать?
– Я умею! – гордо заявил Степка. – Я давно уже сам книжки читаю.
– Тогда и меню сумеешь прочитать, – заметила Ольга.
Вася растерянно взяла в руки принесенное официанткой меню в обложке со смешным кенгуренком и вопросительно посмотрела на Антона.
– Выбирай, – кивнул он, покосившись на сумку, так и стоящую на стуле у соседнего столика.
Конечно, терактов в Москве давно не было, но все равно любая бесхозная сумка вызывала у него чувство тревоги, особенно если рядом были дети.
– Вы не видели, кто оставил сумку? – спросил он у Ольги.
– Это моя, – ответила она, не отрывая глаз от меню. – Я заняла соседний столик, чтобы дети могли там сидеть. И с вами рядом, и под присмотром, но слушать наши с вами разговоры, я думаю, им не обязательно.
Антон почувствовал укол недовольства самим собой. И почему он сам об этом не подумал? Конечно, ничего такого особенного он спрашивать у этой Виторт не собирался, никаких разговоров про секс или кровавые подробности не предполагалось, но все равно… Она была права. А он – нет.
– Папа, а можно мне яблочный штрудель? – спросил Степка. – И мороженого три шарика.
– Можно.
– А я буду вот это. – Вася ткнула пальцем в строчку. – Ти… ра… тирамису. Вот. Это вкусно?
– Попробуешь – узнаешь, – улыбнулся Антон. – А мороженое?
– Само собой. Ореховое.
Когда официантка подошла снова, чтобы принять заказ, Антон собрался было по привычке сам все сказать за детей, но наткнулся на взгляд Ольги и промолчал. Оказалось, дети вполне справились самостоятельно, внятно изложив свои просьбы. Только Степка замешкался, отвечая на вопрос, какой сок ему принести. Поколебался и выбрал ананасовый.
– И молодым людям накройте, пожалуйста, за соседним столиком, – не терпящим возражений тоном проговорила Ольга. – Они будут сидеть отдельно.
– Пап, а почему мы отдельно? – спросила Василиса, когда официантка приняла заказы у всех и отошла.
– Потому что вы уже взрослые, – объяснил Антон. – И вполне можете сидеть отдельно и вести за столом свои собственные разговоры. А мы с Ольгой поговорим о том, что интересно нам.
Вася, проникнувшись важностью, немедленно слезла со стула и пересела за соседний стол, Степка последовал за ней, а Ольга, протянув руку, забрала свою сумку и поставила рядом с собой. Потом повернулась в сторону Васи.
– Василиса, у тебя очень сильная рука, – сказала она. – Спортом занимаешься?
– Да, айкидо. А вы?
– Только фитнес. Но зато регулярно и давно.
Она перевела взгляд на Антона и чуть смущенно улыбнулась.
– Вы не могли до меня дозвониться, потому что я была в спортзале, потом в бассейне. Так о чем вы хотели поговорить? О Власове? Почему полицию так интересуют его картины?
– Картины полицию уже не интересуют, с ними все понятно. Полицию интересует, почему вы держите у себя в отделе такого работника.
– Но вам ведь уже все объяснили, – в голосе Ольги не было ни возмущения, ни злости. Казалось, ничто не может вывести ее из равновесия. – Володя мне говорил, что вы приходили к нему и спрашивали, как он попал в «Окси». И он вам сказал, что я взяла его по протекции Аллы Владимировны Томашкевич. Он был дружен с ее покойным сыном, и Алле Владимировне небезразлична его судьба. Вот и все. Володя долгое время сидел без работы и сильно пил, Алле Владимировне хотелось ему как-то помочь. Да, не спорю, работник Володя никудышный. Но у него есть рабочее место и твердая зарплата, а это немаловажно. И потом, кое-что, ну, что-то самое простое, он все-таки делает.
– Кто-нибудь, кроме вас и Томашкевич, знает, что Власов – бывший спортсмен?
Ольга отрицательно покачала головой.
– Это очень болезненный момент для Володи. И он сразу сказал, что у него есть условие: никто не должен знать, что он в прошлом занимался спортом.
– Почему? Что в этом криминального? Ну я понимал бы еще, если бы он судимость скрывал, или три развода и пять брошенных детей, или проблемы с наркотиками… Но спорт? Люди обычно гордятся спортивным прошлым и никогда его не скрывают, наоборот, выставляют напоказ. Вам это не показалось странным?
Ольга пожала плечами.
– Видимо, психологическая травма. Володя не любит об этом распространяться, но когда Алла Владимировна нас познакомила, он еще прилично попивал и не всегда хорошо себя контролировал, и пару раз говорил о том, что не вынесет, если его еще раз хоть кто-нибудь спросит, почему из него ничего не получилось: ни спортсмена, ни тренера. Его сестра сильно этим доставала. В общем, это не мое дело. Я просто приняла как данность, что для Власова это вопрос болезненный. Алла Владимировна просила за него – значит, я должна пойти навстречу, даже если чего-то не понимаю.
Принесли заказ, дети с жадностью набросились на свои десерты, Антон и Ольга попросили только кофе.
– Скажите, Ольга, ваш отдел часто имеет дело с компанией «Файтер-трейд»?
– Постоянно. А что?
– Филипп Орехов вам знаком?
– Разумеется, он отвечает как раз за поставки в нашу сеть.
– Как вы оцените его деловые качества?
Ольга внимательно посмотрела на Антона и чуть заметно улыбнулась.
– Я думала, вас Володя интересует, потому что убили его бывшего тренера и вы вроде как его подозреваете. При чем тут Филипп?
– И все-таки, – настойчиво проговорил Антон. – Что вы можете сказать о младшем Орехове?
– Ничего хорошего. Он такое же ничтожество в плане работы, как и Власов. Но Власов очень хорошо понимает свое место и свой уровень. А Филипп недоволен своим положением, он хочет быть более значительным, хотя данных для этого у него никаких нет. Балбес и разгильдяй. И все-таки: почему вы спрашиваете об Орехове?
– Меня интересует, могли ли у Власова быть какие-нибудь конфликты с Филиппом Ореховым на почве сотрудничества ваших компаний. Рабочие конфликты.
– Рабочие конфликты? – Ольга смотрела на Антона в полном изумлении. – Никогда. Заявляю ответственно. Ни Власов, ни младший Орехов не являются фигурами, принимающими решения. То есть по должности они их принимать, конечно, должны, но в силу личностных особенностей им этого не доверяют. Они оба совершенно некомпетентны. Решения принимаю я как начальник отдела и начальник отдела по работе с ВИП-клиентами из «Файтера». В крайнем случае – старший менеджер этого отдела. Власов и Орехов просто пешки, рабочие лошадки, которым делить совершенно нечего. Более того, Филипп Володю в упор не замечает. По-моему, он даже не знает, как зовут Власова. Спасибо еще, если в лицо опознает.
