Непотопляемый - Незнанский Фридрих Евсеевич (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

– Наши вряд ли потянут, – озвучил мысль шефа Лайнер. – А жить спокойно, если мы этих сук, убивших Кольку, не изловим, лично я...

– Так что ты предлагаешь? – повторил вопрос Афонин, начиная раздражаться и уже догадываясь, что именно сейчас скажет Аркадий.

– Генпрокуратуру, – произнес тот. И, не дав шефу возразить, торопливо добавил: – Да знаю я, что по «протоколу» дело это наше, но вы же, Гавриил Михайлович, дружите с Меркуловым! Поговорите с ним, объясните...

– Щас!.. – сердито уставился на Лайнера прокурор. – А то у Генеральной своих дел мало! И откуда это ты узнал, что я с Костей... Константином Дмитриевичем дружу?!

Аркадий пожал плечами и слабо улыбнулся:

– Так ведь правда же... Поговорите с ним, Гавриил Михайлович, в конце концов, попытка – не пытка. А если уж откажут – тогда и будем думать, кому мои те три дела передать...

– И думать не моги! – рявкнул Афонин. – Я это насчет «передать»!.. Ты что – надумал меня должности лишить?!

– Боже упаси, – мотнул головой Аркадий, и прокурор посмотрел на своего лучшего, а теперь и вовсе единственного, лучшего из лучших «важняка» с подозрением: не издевается ли? С него станется!.. Но Лайнер смотрел в глаза шефа с абсолютно серьезным и честным видом.

– Ладно, катись спать, – буркнул Гавриил Михайлович. – Я позвоню, когда приму решение...

– Спасибо, – негромко поблагодарил Аркадий и, поднявшись, направился к дверям кабинета. Но на пороге обернулся:

– Вы скажите Константину Дмитриевичу, что в любом случае я в его распоряжении по любому вопросу, который возникнет в ходе расследования... И в любой момент...

– Я еще ничего не решил! – сердито произнес Афонин, но Лайнера в кабинете уже не было.

В первое за весь ноябрь ясное и прохладное утро Константин Дмитриевич Меркулов, заместитель Генерального прокурора России по следствию, пребывал в одном из самых благостных своих настроений: во-первых, только что было передано в суд дело о покушении на главу «Россвияжэнерго» [1]  – точнее, та его часть, которой занималась Генпрокуратура. Во-вторых, наиболее неприятная, вторая половина расследования, связанная уже с гибелью Мансурова, благополучно – с его точки зрения – отправилась к следователям ФСБ: туда, где ей и полагалось находиться в соответствии с юрисдикцией. Единственное, что несколько омрачало состояние духа Меркулова, было то обстоятельство, что Саша Турецкий, его старый друг и подчиненный, занимавшийся покушениями и гибелью Мансурова вплоть до недавнего времени, его радости явно не разделял.

– Ну чего ты киснешь? – поинтересовался Костя, бросив взгляд на хмурую физиономию Турецкого. – Баба с возу – кобыле легче... У тебя что – работы мало?

– Дело не в работе, а в самой кобыле, – огрызнулся Александр Борисович, сидевший в расслабленной позе на небольшом кожаном диване, украшавшем кабинет Меркулова. – Какой смысл облегчать ей воз после того, как она уже успела втащить его на гору?

– Предлагаю, Саня, перейти с эзопова языка на нормальный русский, – хмыкнул Меркулов.

– Это на родной матерок, что ли? С удовольствием!.. – впервые за весь разговор оживился Турецкий. Но осуществить пришедшуюся кстати идею не успел: на столе Константина Дмитриевича зазвонил городской телефон, номер которого знали не так уж много людей – в основном их коллеги.

Меркулов поднял трубку, одновременно погрозив Турецкому пальцем, и сосредоточился на звонке.

– Костя? Привет, Афонин беспокоит...

Константин Дмитриевич моментально посерьезнел, словно кто-то смахнул с его лица улыбку вместе со спокойствием. Свой рабочий день заместитель Генпрокурора уже много лет подряд начинал с чтения сводок – как по России, так и по Москве. И о несчастье, постигшем горпрокуратуру, уже знал.

– Здравствуй, прими мои соболезнования, – произнес он. – Я немного знал Познеева, отличный был сыщик и, насколько слышал, уникально честный мужик...

– За то и угробили, – вздохнул Афонин. – И звоню я тебе тоже поэтому... Мне нужна помощь.

– Все, что в моих силах... Погоди минуту. – Он прикрыл рукой микрофон и посмотрел на поднявшегося с дивана Турецкого, явно намеревавшегося покинуть кабинет шефа. – Ты куда?.. Сядь и подожди!..

Александр Борисович, отлично знающий, чем именно чаще всего завершаются звонки такого рода, сопровождающиеся со стороны Кости подобными заверениями, скорчил недовольную гримасу и вернулся на место. И сев снова на диван, завел глаза к потолку: все дальнейшее он вполне мог предсказать, не будучи ясновидящим, и теперь уныло поинтересовался мысленно у своей судьбы, за что ему такое «везение» – постоянно оказываться в ненужном месте в ненужный момент?..

К разговору Кости с его невидимым абонентом он не прислушивался, тем более что и тут догадливость его тоже не подвела: утренние московские сводки Александр Борисович тоже читал и готов был держать пари, что по ту сторону провода находится либо сам Афонин, либо его заместитель... Скорее всего все-таки Гавриил Михайлович, с которым Турецкий несколько раз сталкивался в доме Меркуловых.

– ...Все, Гавриил, он тебе позвонит, – уловил завершение телефонного разговора Саша и тут же задал вопрос, в сущности, риторический:

– Кто это «он»?..

– «Он» – это ты, – спокойно ответил ему шеф. – Вижу, ты догадался, в чем дело... И правильно догадался! У Афонина действительно нет людей, способных с этим справиться. Одна молодежь...

– А Лайнер?

– Перегружен сверх всякой меры!.. Саня, речь идет об убийстве нашего коллеги, нашего товарища... Что это с тобой? К тому же Лайнер в любой момент будет в твоем распоряжении... Не ты ли минуту назад, сидючи на этом месте, горевал о том, что у тебя, видите ли, чуть ли не силой отняли расследование?!

– Я не об этом горевал! Почему ты нацелился именно на меня? У нас-то людей, причем высокопрофессиональных, в отличие от «города», хватает! И вообще, я в отпуске полтора года не был, моя Ирка...

– А я в отпуске не был три года! – сердито оборвал его Меркулов. – И что?..

– Один-ноль в твою пользу, – вздохнул Турецкий. – Я же не отказываюсь, просто напоминаю, что я – не единственный твой сотрудник и сейф у меня не резиновый, а в сутках всего двадцать четыре часа.

– В нынешних уже двадцать три – минус тот час, который ты провел в моем кабинете, ноя и препираясь, – усмехнулся Меркулов. – А теперь отвечу на все твои вопросы коротко и сразу: ты, конечно, не единственный мой сотрудник, зато единственный в своем роде! Познеев был лучшим «важняком» у Афонина, а у меня лучший...

– Ой, не надо, только не льсти мне, – замахал руками Сан Борисович. – Тем более после того, как вопрос решен... Учти: опергруппу буду формировать по своему усмотрению!

– Иными словами, возьмешь в полном составе предыдущую, – усмехнулся вновь расслабившийся Меркулов. – Да на здоровье!

– Нет, кое-кого поменяю.

– Не забудь заручиться поддержкой своего Славы Грязнова, я тут случайно узнал, что вашего общего любимца Володю Яковлева он намылился в командировку послать.

– Ни в коем случае! Яковлев мне точно понадобится – так же, как и Галя Романова.

– У тебя всегда было чутье на лучших оперов, – снова улыбнулся Константин Дмитриевич.

Но Сан Борисыч его уже не слушал, поспеш-но набирая номер на своем мобильном, извлеченном им откуда-то со скоростью и ловкостью фокусника.

– Ты, Славка? – Голос Турецкого был бодр и почти весел, словно и не он несколько минут назад ворчал на жизнь вообще и собственную судьбу в частности, в этом же кабинете. – Ты, надо полагать, сегодняшние городские новости уже знаешь!

Некоторое время до слуха Константина Дмитриевича доносились отдаленные раскаты грязновского баса, достигавшие не только уха Александра Борисовича, слегка отстранившегося от трубки, но и его стола. Наконец, Турецкий воспользовался паузой:

– Согласен, Слава. И, поскольку дело идет к нам, уверен, помочь в поимке этих сволочей ты не откажешься... Спасибо!.. Что именно?.. Мне, совершенно точно, понадобится Яковлев, а ты, я слышал, собираешься его куда-то услать... Кто такой Гнедич?.. Я понял: Олег Васильевич Гнедич... Нет, не слышал... Хорошо, это очень кстати, но Володя все равно понадобится... Да, и Галочка тоже...