Непотопляемый - Незнанский Фридрих Евсеевич (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
– Еще чего! – возмутился Колян. А Лайнер незаметно тронул его за руку и возразил матери сам.
– И думать ни о чем таком не смейте, – твердо произнес он. – У нас, конечно, нет программы защиты свидетелей, как на Западе, но есть зато тайна следствия: о том, что ваш сын – важный свидетель, ни одна душа от нас не узнает – разве что вы сами кому-нибудь проговоритесь...
– Я что же, по-вашему, враг своему сыну?! – вспыхнула Анна Васильевна. И уже более миролюбиво добавила: – Ладно, пускай идет после уроков, только скажите куда... Все равно часами по улицам шляется без дела.
2
Рано утром в кабинете прокурора города, советника юстиции второго класса Гавриила Михайловича Афонина было тесно, накурено и, несмотря на большое количество собравшихся здесь мужчин, тихо. За все время совещания, которое в данный момент подходило к концу, до зареванной секретарши прокурора, понуро сидевшей в приемной за выключенным монитором компьютера, не донеслось из-за двери начальника ни звука...
Гавриил Михайлович в очередной раз оглядел бледные и хмурые после тяжелой ночи лица мужчин, заполнивших его кабинет. Один из них, оперуполномоченный МУРа Олег Гнедич, выезжавший со своими коллегами на место трагедии, только что завершил свой доклад и теперь, расслабленно ссутулившись, молча, как и остальные, сидел на стуле прямо напротив Афонина. Гнедич докладывался последним, и, после того как он умолк, всем присутствующим стало окончательно ясно, что раскрыть убийство коллеги по горячим следам вряд ли удастся. Ясно это было и прокурору.
Взяв паузу, он мысленно привычно подвел итоги совещания, как делал всегда, прежде чем озвучить перед подчиненными свои выводы.
Единственное, что удалось установить с абсолютной достоверностью выехавшим на место экспертам, был факт для опытного следователя и без того почти очевидный: в тот момент, когда Познеев открыл металлическую дверь своего подъезда, в тамбуре, отделявшем ее от следующей, деревянной двери, было приведено в действие самодельное радиоуправляемое взрывное устройство, мощностью приблизительно пятьсот граммов в тротиловом эквиваленте, убившее Николая Петровича.
Исходя из показаний не слишком надежного на взгляд прокурора, но, увы, вновь единственного свидетеля – шестнадцатилетнего подростка Мишина, можно было предположить, что киллеры подъехали к дому примерно за полчаса до появления Познеева на иномарке цвета «металлик». «Адская машина» была доставлена в подъезд одним из них в обычном пластиковом пакете и приведена в действие убийцами из салона машины.
Еще один из свидетелей, жильцов подъезда, возвращавшийся в этот момент с работы, но, к счастью, не успевший подойти к дому близко, не слишком уверенно утверждал, что вроде бы тоже видел «какую-то серебристую иномарку», сорвавшуюся с места и скрывшуюся за противоположным углом дома, как ему показалось, в момент взрыва. Или почти в момент взрыва... Полной уверенности у него, однако, не было по вполне понятным причинам – внимание мужчины тут же переключилось на сам взрыв. О машине он и вовсе не вспомнил бы, если б не вопрос, заданный ему Олегом Гнедичем.
Опрос остальных соседей и продавцов ближайшего к дому супермаркета, в котором, как выяснилось, успел побывать Познеев, прежде чем направиться домой, ничего существенного для следствия не дал вообще. Жена Николая Марина, с которой Аркадий Лайнер после визита к Мишиным провел остаток ночи, по его словам, и по сей момент разговаривать о случившемся более-менее осмысленно была не в состоянии. В прокуратуру Лайнер приехал утром, предварительно вызвав к Марине ее мать и отведя к соседке трехлетнего сынишку Познеевых Андрейку...
– Кроме того, Гавриил Михайлович, – вздохнул Аркадий, – я почти уверен, что опрос Маринки нам ничего не даст. Коля ее в свои рабочие дела не посвящал принципиально... У них было что-то вроде семейного правила – дома о работе ни слова... И уж точно она не знала об угрозах Николаю Башкира и его шайки. С какой стати он стал бы волновать жену? Колька ее берег...
Пауза в кабинете прокурора затянулась. Афонин вздохнул и еще раз оглядел усталые лица оперативников.
– К сожалению, – заговорил он наконец, – несмотря на то что все оперативно-следственные мероприятия на месте происшествия проведены вами грамотно, похвастаться нам на данный момент нечем... Аркадий Ильич, насколько можно доверять мальчику?
– Я бы сказал – можно, – коротко ответил Лайнер.
– Каковы перспективы составить с его помощью фоторобот киллера?
Аркадий на секунду заколебался:
– Во всяком случае, я намерен попытаться это сделать: парень утверждает, что сумеет его узнать, если увидит еще раз. Возможно, интересующая нас физиономия имеется в архиве. Нет – значит, только фоторобот и останется... Гнедич на всякий случай договорился в экспертно-криминалистическом отделе у себя в ГУВД.
– Добро, – сдержанно кивнул Афонин. – Пока все свободны, идите отдыхайте, а ты, Аркадий, останься...
Пережидая, когда все выезжавшие нынешней ночью на место гибели его друга и коллеги покинут кабинет прокурора, Лайнер в очередной раз почувствовал навалившуюся на него усталость. Кофейку бы сейчас...
И словно услышав мысли своего подчиненного, Гавриил Михайлович нажал клавишу селектора:
– Оля, сваргань две чашки кофе, покрепче...
Лайнер на мгновение прикрыл глаза, которые резало так, словно кто-то швырнул ему в лицо пригоршню песка, и тут же открыл их, слегка вздрогнув: не получалось у него отвлечься ни от чего, а прежде всего – отогнать от себя маячившее перед мысленным взором Колькино развороченное тело, его неправдоподобно спокойное лицо, чудом не тронутое взрывом... Не получалось!
– Что, Маринка очень плоха?.. – Голос Афонина заставил его снова еле заметно вздрогнуть, но отреагировал на вопрос прокурора сразу, молча кивнув. И больше они не обменялись ни с ловом, пока притихшая Ольга, секретарь Гавриила Михайловича, не принесла кофе и не исчезла вновь за дверью кабинета.
– Надеюсь, ты понимаешь, что дело придется вести тебе? – Прокурор слегка отхлебнул из своей чашки и поставил ее на место: напиток показался ему слишком горячим.
Лайнер понимал совсем другое: разговор, который начал с ним сейчас шеф, предстоит тяжелый. Куда более тяжелый, чем тот думает... Он тоже сделал пару глотков кофе, не почувствовав его обжигающей горечи, и только после этого заговорил:
– Гавриил Михайлович, я... не могу! – И, стараясь не смотреть в вытянувшееся от изумления лицо прокурора, торопливо продолжил: – Я всю ночь и все утро думал, поскольку предполагал, что вы примете такое решение, и понял, что не могу!
– Ты что же – предлагаешь отдать ТАКОЕ расследование кому-то из наших «младенцев»?! Да ты ж его лучшим другом был, кому, как не тебе... Или я ошибаюсь – насчет друга?
– Именно потому, что не ошибаетесь! – упрямо повторил Лайнер. – И я сейчас все поясню... Гавриил Михайлович, я возьмусь за расследование, только если вы заберете у меня по крайней мере те три дела, которые на контроле в Администрации Президента... Вы ведь их не заберете, верно?.. Там еще работы – море, сами знаете...
Афонин знал. И точно так же знал о том, что после гибели Познеева передавать упомянутые Аркадием дела просто-напросто некому... Гибель его пришлась на момент, тяжелый для прокуратуры – момент, который «старички» называли сменой состава. Собственно говоря, упомянутых «старичков» до вчерашней ночи у Гавриила Михайловича и было-то всего двое: погибший Николай и сидевший сейчас перед ним с вымороченной от усталости и потрясения физиономией Аркадий. Отсюда и их немыслимая с профессиональной точки зрения перегруженность «особо важными».
И прокурор, и Лайнер понимали, что дела Познеева по преимуществу тоже достанутся и без того перегруженному Лайнеру...
– И что же ты мне предлагаешь? – автоматически повторил Афонин, мысленно перебирая в памяти остальных своих «важняков». Все сплошь – молодые, опыта с гулькин нос, один и вовсе только что после института... Надолго ли осел у них, при нынешних-то зарплатах? Вряд ли проработает дольше, чем его предшественники!..
