Мания расследования - Топильская Елена Валентиновна (книги онлайн полностью txt) 📗
— А Псков — это Северо-Запад?
— Конечно. Люби и знай родной край. У вас в школе-то по географии что было?
Мы подъезжали к родной прокуратуре, когда у Кораблева зазвонил мобильный. В машине у него был специальный держатель для телефона, и функционировала громкая связь: я подозревала, что со своей контузией Ленька просто не уверен в себе: прижать телефон плечом он не может из-за травмы, а одной рукой боится вести машину.
Когда он ответил на вызов, я услышала из телефонного динамика незабываемый голос киллера Бородинского:
— Алло! Это я, Константин.
— Ну? — откликнулся Кораблев.
— Слушай, ты не знаешь, где Мария Сергеевна? Звоню ей на работу — нету.
— Знаю, она рядом со мной, — не стал церемониться Кораблев. — Говори. У меня громкая связь включена.
— Мария Сергеевна, поговорить надо, — взял Костя быка за рога. — Только в прокуратуру я больше не пойду. Давайте на нейтральной территории.
Кораблев, слушавший наш разговор, кивнул мне — мол, соглашайтесь на нейтральной территории, встретиться надо, и я согласилась. Естественно, в качестве места встречи прозвучала фешенебельная гостиница — излюбленная явка новейших аристократов, и Кораблев, свернув с пути истинного, что вел к районной прокуратуре, завернул в этот пятизвездочный отель.
Подъехав к месту встречи, Кораблев лихо припарковался и, выйдя из машины, открыл мне дверцу.
— Ты пойдешь? — спросила я.
— Зачем я вам? — пожал он плечами. — Без меня обойдетесь, меня не приглашали. Я тут подожду. Тут слишком дорогое место, а я не одет, — пококетничал он, но дело было, естественно, не в этом.
— Ну, как хочешь, — и я отправилась в дорогое место одна.
Сразу после швейцара меня уже встречали: двое молодых людей с квадратными лицами, но с приторными выражениями этих лиц поздоровались со мной и повели через холл к лестнице. На нижней ступеньке лестницы сидел Бородинский, завидев меня, он поднялся.
— Здравствуйте, Мария Сергеевна, — заулыбался он. — Пообедаем? Надо Вову помянуть как следует.
— А вы что, не помянули? — удивилась я.
— Да что ж я, с этим быдлом за стол сяду? Вот помяните мое слово, это Нагорный Вову расстрелял, падла. А я с ними поминать буду?!
— Но Нагорного-то на похоронах не было, — осторожно заметила я.
— Его не было, это точно, а кодла евоная была, в полном составе.
— Это ваши там, кстати, драку затеяли?
Барракуда хмыкнул.
— А не хрен им было лезть гроб нести. Ур-роды!
Во время этой светской беседы мы так и топтались у подножия мраморной лестницы, украшенной орхидеями, благо в этом уголке пятизвездочного отеля было безлюдно.
— Ну так чего? Пойдемте, что ли? — спохватился Костя. — Тут есть такой вип-зальчик…
— Костя, я не хочу есть. Вы хотели поговорить, — напомнила я. Но Костя замахал руками.
— Не, там и поговорим. Правда, я продрог гам на кладбище, жрать хочу. И рюмку за Вову опрокинуть. А вы хоть кофейку выпьете, если обедать не будете. Ну правда?..
Он скорчил такую умильную рожу, что я согласилась. В принципе, какая разница, выпью я кофе в буфете на первом этаже, на глазах у всех входящих в гостиницу и выходящих оттуда, или в закрытом зале? Голубой бриллиант от мафии я уже имею, поэтому чашка кофе в моем досье погоды не сделает.
И мы пошли в зал для особо важных персон.
В фойе второго этажа, перед входом в зал, тихо играла живая музыка, невидимый пианист услаждал слух, если я правильно определила, фортепьянными сонатами Гайдна. Как из-под земли вырос черно-белый безмолвный официант и услужливо распахнул перед нами двери V.I.P. — зала. Мы прошли внутрь, Костя помог мне снять куртку, отодвинул для меня стул у обеденного стола, инкрустированного ценными породами дерева, и сам сел напротив. Его телохранители заняли место в углу.
Из-за моего левого плеча материализовался официант (это было похоже на телекинез), с поклоном вручил мне тяжеленное меню и морально подавил меня уже вошедшим в традицию расстиланием салфетки на моих коленях. Затем то же самое он проделал с Костей, вытащил из ящика стоявшего в углу комода белоснежную скатерть и, точнехоньким движением набросив ее на обеденный стол, расправил уголки.
Костя раскрыл талмуд меню в кожаной папке, ткнул пальцем в несколько блюд:
— Мне вот это, вот это и вот это. И водочки сто пятьдесят. И огурцов соленых.
— У нас только маринованные, — забормотал официант, — но очень хорошего качества… Может быть, принести вам фуа-гра к аперитиву?
— Не, вот этого не надо, — поморщился Костя. — А соленых огурцов точно нет?
Официант горестно покачал головой.
— Не люблю я маринованные, да ладно. Давай. И это… Ребятам вон принеси чего-нибудь пожрать.
Официант кивнул и обратил свое внимание на меня.
— Что для вас?
— Кофе.
— И все?
— И все.
Меня не стали уговаривать, как это было в «Смарагде». Костя просто щелкнул пальцами и сказал официанту:
— Даме то же самое, только без водки и огурцов.
Я для приличия поотнекивалась, но Костя резонно заметил:
— Не понравится, не ешьте. А может, и соблазнитесь.
Неожиданно для себя я ответила:
— Хорошо. Только кофе сразу.
Официант кивнул и культурно испарился.
Живая музыка продолжала негромко звучать в помещении, приторно пахли орхидеи, похрустывала кипенно-белая скатерть, Костя в ожидании водочки и закусок барабанил пальцами по столу. Как-то незаметно перед ним появились закуски, тарелка с маринованными огурчиками, стопочка и графин, из которого официант налил ему холодной до густоты водки.
— Ну!.. — сказал Костя, и не дожидаясь, пока официант испарится, сглотнул водку и хрустнул огурчиком. Выглядел он сейчас, как двуликий Янус: одна половина его физиономии выражала долгожданное удовольствие от выпивки и закуски, а вторая тщетно пыталась удержать постное выражение «упокой, Господи». Видимо, он про себя произносил эти самые слова, потому что, прожевав огурчик, тщательно перекрестился. Я некстати подумала, что как раз те кто больше всех попирает десять заповедей, особенно две самые известные — «не убий» и «не укради», как раз они носят самые крупные нательные кресты и старательнее всех осеняют себя знамением. Как опознать самого большого грешника? По самой большой хоругви и по самому истовому битью поклонов.
Мне принесли кофе в чашке из костяного фарфора и теплые сливки в молочнике. Отдельно на тарелочке — крошечный фирменный птифур в шоколадной глазури. Перед Костей, а потом и передо мной разыграли спектакль со срыванием серебряной крышки с горячего блюда, впрочем тут, не как в «Смарагде», выглядело оно и пахло аппетитно.
Пока Костя утолял свой голод, я огляделась: здесь, в отличие от интимного полумрака «Смарагда», хрустальные люстры заливали все ярким светом, бросая нежные блики на стены цвета ванили и потолок в затейливых розетках. Видимо, вся эта благостная атмосфера, которой обволакивали нас в этих заведениях, своей целью имела взрастить в клиентах иллюзии наличия у них некой аристократической родословной, прервавшейся октябрьским переворотом.
Однако я заметила, что иллюзии иллюзиями, а Косте к трем переменам блюд и фарфоровым тарелкам положили только один прибор, с помощью которого он, не мудрствуя лукаво, и потреблял сначала закуски, а потом и горячее. А вот мне почему-то принесли по полной программе: вилочку и закусочный нож для «антре», большую вилку и большой нож для горячего и десертную ложечку, пристроив ее горизонтально за сервировочной тарелкой.
Я пожалела, что со мной нет Кораблева, и вдруг подумала, что сегодняшний обед — это лишнее подтверждение тому, в каком перевернутом мире мы живем. Всей этой аристократической обстановкой — живой классической музыкой, дворцовыми интерьерами, тошнотворно вежливыми официантами, костяным фарфором и столовым серебром — должны наслаждаться те, кто обладает достаточной культурой, чтобы все это оценить по достоинству.
Но по иронии судьбы те, кто обладает достаточной культурой, финансируются по остаточному принципу и в состоянии оценивать только интерьер пирожковых (на цену горячих блюд я здесь не посмотрела, поскольку не собиралась их заказывать, а вот стоимость чашки кофе заметила — двести тридцать восемь рублей). А сюда ходят персонажи, которые очень стараются выглядеть на родословную, и им, бесспорно, льстит, что с ними обращаются, как с князьями Юсуповыми, но они давятся этой обстановкой, словно какой-нибудь непривычной фуа-гра вместо понятных огурцов к водочке. И классической музыкой тоже давятся, в телефонах-то у них сплошная «Мурка»…
