Глухая стена - Манкелль Хеннинг (библиотека книг .TXT) 📗
Дамская сумка.
Валландер неотрывно смотрел на нее.
Сперва он подумал, что ошибся.
Но приглядевшись, вполне уверился, что уже видел эту сумку. Накануне, если быть точным.
— Я нашел ее у северного конца ограждения, — сообщил техник по фамилии Эк.
— Значит, труп женский? — удивился Нюберг.
— Да. Более того, мы знаем, кто это, — сказал Валландер.
Не так давно эта сумка стояла на столе в комнате для допросов. Пряжка у нее в форме дубового листа.
Верно, память его не подвела.
— Сумка принадлежит Соне Хёкберг. Стало быть, это она найдена здесь мертвой.
Было десять минут третьего. Дождь снова усилился.
8
Сразу после трех ночи в Истад вернулся свет.
В это время Валландер и криминалисты еще находились на подстанции. Ханссон позвонил из управления, сообщил радостную новость. Вдалеке на равнине вспыхнуло наружное освещение какой-то фермы.
Судмедэксперт закончила работу, тело увезли, и Нюберг мог продолжить осмотр места происшествия. Он призвал на помощь Олле Андерссона, который объяснял ему устройство трансформаторной сети внутри домика. Одновременно техники обследовали наружную территорию по обе стороны ограждения на предмет следов, которые подлежат фиксации. Дождь не унимался, работать было весьма затруднительно. Мартинссон поскользнулся на глине, упал и порвал куртку на локте. Валландер вконец продрог и тосковал по резиновым сапогам.
Сразу после того, как в Истаде дали свет, Валландер подозвал Мартинссона, они устроились в одном из полицейских автомобилей и подытожили все, что успели выяснить. Соня Хёкберг сбежала из управления примерно за тринадцать часов до своей смерти в трансформаторной. Она могла добраться туда пешком. Времени было вполне достаточно. Но и Валландер, и Мартинссон считали это маловероятным. Что ни говори, до Истада все-таки целых восемь километров.
— Кто-то должен был ее видеть, — сказал Мартинссон. — Наши ребята ездили по всей округе, искали ее.
— На всякий случай надо проверить, — решил Валландер. — Что наши действительно были в этом районе, но Соню Хёкберг не видели.
— Какова альтернатива?
— Кто-то привез ее сюда, а потом бросил и смылся на машине.
Оба знали, что это означает. Главный вопрос: как умерла Соня Хёкберг? Покончила с собой или была убита?
— Ключи, — сказал Валландер. — Калитку взломали. Однако дверь трансформаторной отперли ключами. Почему?
Оба умолкли, пытаясь найти возможное объяснение.
— Надо получить полный список лиц, имеющих доступ к ключам, — продолжал Валландер. — Мне необходимы сведения по каждому ключу. Кто ими пользуется. И где они находились вчера поздно вечером.
— Трудно мне все это увязать, — сказал Мартинссон. — Соня Хёкберг совершает убийство. А затем убивают ее саму. Как хочешь, а я склоняюсь к версии самоубийства.
Валландер не ответил. В мозгу роем кружились мысли, но ему никак не удавалось выстроить их в логическую цепочку. Снова и снова он прокручивал в голове свою беседу с Соней Хёкберг, первую и, как оказалось, последнюю.
— Ты ведь первый ее допрашивал, — сказал Валландер. — Какое впечатление у тебя сложилось?
— Такое же, как у тебя. Она не раскаивалась. Казалось, ей все равно, что насекомое убить, что пожилого таксиста.
— Это говорит против самоубийства. Зачем ей кончать с собой, если совесть ее нисколько не мучила?
Мартинссон выключил дворники. Сквозь ветровое стекло они видели Олле Андерссона, неподвижно сидящего в своей машине, а чуть дальше — Нюберга, который перетаскивал прожектор. Резкими, порывистыми движениями. Понятно, он зол и взвинчен до предела.
— Допустим, это убийство. Что подтверждает такую версию?
— Ничего, — ответил Валландер. — Мы не можем обосновать ни самоубийство, ни убийство. Будем разрабатывать обе версии. А вот о несчастном случае можно забыть.
Разговор иссяк. Немного погодя Валландер, попросил Мартинссона собрать к восьми утра следственную группу и вышел из машины. Дождь кончился. До чего же он устал. И продрог. Горло болит. Он прошел к Нюбергу, который завершал работу в трансформаторной.
— Нашел что-нибудь?
— Нет.
— Андерссон никаких соображений не высказывал?
— О чем? О моей манере работать?
Прежде чем продолжить, Валландер сосчитал в уме до десяти. Нюберг в отвратительном настроении. Брякнешь что-нибудь невпопад, вообще разговора не получится.
— Он не может сказать, что произошло, — заметил Нюберг, предвосхищая его вопрос. — Аварию в сети электроснабжения вызвало тело. Но какое — мертвое или живое? Ответ дадут судмедэксперты. Если сумеют.
Валландер кивнул. Посмотрел на наручные часы. Полчетвертого. Торчать здесь больше нет смысла.
— Поеду. Встретимся в управлении, в восемь утра.
Нюберг буркнул что-то неразборчивое. Валландер истолковал это в том смысле, что он придет, и вернулся к машине, где сидел Мартинссон и делал какие-то заметки.
— Едем, — сказал комиссар. — Отвези меня домой.
— Что стряслось с твоей тачкой?
— Мотор сдох.
Всю дорогу до Истада они молчали. Поднявшись в квартиру, Валландер первым делом решил принять ванну. А пока она наполнялась, выпил последние таблетки и занес их в список покупок на кухонном столе. Правда, совершенно непонятно, когда будет время сходить в аптеку, уныло подумал он.
В горячей ванне он понемногу оттаял. Даже задремал на минуту-другую. В голове пустота. Потом возникли образы. Соня Хёкберг. И Эва Перссон. Мысленно он не спеша прослеживал события. Продвигался осторожно, чтобы ничего не упустить. Сплошная бессвязность. Почему был убит Юхан Лундберг? Что, собственно, двигало Соней Хёкберг? И что заставило Эву Перссон сделаться соучастницей? Он был совершенно уверен, дело тут не только во внезапной потребности в деньгах. Деньги требовались для какой-то цели. Если за всем этим не стоит нечто совсем другое.
В сумке Сони Хёкберг, найденной возле подстанции, было всего-навсего тридцать крон. Деньги, добытые грабежом, реквизировала полиция.
Она сбежала, думал комиссар. Неожиданно подвернулась возможность скрыться. Случилось это в десять утра. Без всякой подготовки. Она уходит из полицейского управления, а затем исчезает на тринадцать часов. В итоге ее труп обнаруживают в восьми километрах от Истада.
Как она там очутилась? — думал комиссар. Могла приехать на попутной машине. Но могла и связаться с кем-то из знакомых, у кого есть машина. Что происходит дальше? Она просит отвезти ее туда, где решила совершить самоубийство? Или ее убивают? У кого имеются ключи от железной двери, но нет ключа от калитки?
Валландер вылез из ванны. Есть два почему, думал он. Два вопроса, которые именно сейчас важнее всего и ведут в разных направлениях. Если она решила покончить с собой, то почему выбрала для этого трансформаторную подстанцию? И как ей удалось добыть ключи? А если ее убили, то почему?
Он улегся в постель. Половина пятого. Мысли кружились в голове. Не время сейчас для раздумий, он слишком устал. Надо спать. Прежде чем выключить свет, он завел будильник и отодвинул его по полу подальше от кровати. Тогда придется встать, чтобы отключить звонок.
Проснулся Валландер с ощущением, что спал всего несколько минут. Попробовал глотнуть. Горло болело, но уже не так сильно, как накануне. Пощупал лоб. Температуры нет. Зато нос заложен. Он прошел в ванную, высморкался. Избегая смотреть в зеркало. Во всем теле ломота от усталости. Пока грелась вода для кофе, глядел в окно. По-прежнему ветрено. Но дождевые тучи ушли. Пять градусов тепла. Интересно, когда я сумею выкроить время, чтобы разобраться с машиной? — мельком подумал комиссар.
В самом начале девятого они собрались в управлении. Глядя на усталые лица Мартинссона и Ханссона, Валландер подумал, что и у него вид наверняка ничуть не лучше. А вот Лиза Хольгерссон выглядела как всегда, даром что и ей не довелось толком поспать. Она и открыла совещание.
