Летучие мыши появляются ночью - Вежинов Павел (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
На следующее утро около семи часов они выехали на машине. Они договорились провести допрос в окружном управлении в Пернике — такая процедура казалась им самой быстрой и самой удобной.
— С кого начнем? — спросил Димов.
— Я приказал первым позвать Тонева.
— А почему именно его? — едва заметно улыбнулся Димов.
— Мне кажется, что с ним легче всего.
— В принципе никогда не нужно начинать с предубеждения, — пробормотал Димов. — Даже если случай яснее ясного дня.
Точно в половине девятого в небольшой кабинет вошел парень в измазанной шахтерской одежде. Он казался очень худым и слабым для шахтера, лицо его было удлиненным и немного женственным. И ко всему во взгляде его читалась нескрываемая тревога, даже страх. «У этого вроде бы совесть нечиста», — подумал Димов, стараясь подавить в себе внезапно появившееся враждебное чувство.
— Садитесь, — сказал он. Парень покорно сел.
— Я вас предупреждаю, что вы должны отвечать совершенно точно на все вопросы, — сказал Димов. — Дело касается тяжкого преступления. Вы слышите, что я вам говорю?
— Слышу, слышу, — ответил парень.
— Итак, вы помните, что делали в прошлую пятницу?
— Не знаю, наверное, вспомню.
— В этот день вы получили зарплату, это вы помните? Не спешите отвечать, сначала хорошенько вспомните.
— Да, да, вспоминаю… Ведь в тот вечер убили Евтима Дыбева.
— Именно так… И в тот вечер вы были на станции, верно?
— Да, конечно, как всегда.
— Вы сели в поезд?
— Нет, не сел, — быстро ответил парень. — Я его пропустил.
— Как же вы его пропустили, если были на станции все время? Некоторые даже видели, как вы ходите по перрону.
— Да, действительно… был, но потом меня позвали… Одна девушка…
— Какая девушка?
— Одна моя старая знакомая… Мы заговорились с ней, и я не заметил, как опоздал на поезд.
— Вы заговорились или поссорились? — сердито прервал его Димов. — Расскажите подробно.
— Вернее, она ругалась со мной, а мне что с ней ругаться, — смущенно ответил парень.
Заикаясь и стыдясь, возможно, даже скрывая часть истины, парень все же рассказал, а Димов восстановил эту историю в ее истинном виде. У парня была знакомая парикмахерша, но вскоре он завел себе другую, не порывая связи с парикмахершей. Это длилось около месяца. Потом парикмахерша все узнала, начались скандалы. Так было и в ту пятницу. Девушка поймала его еще на перроне, из-за ссоры с ней он пропустил поезд. Тогда он вернулся с девушкой в город, но позднее один приятель отвез его на мотоцикле в Гулеш…
— В котором часу? — спросил Димов.
— Было около десяти…
— Ты по дороге никого не встречал?.. И вообще, может быть, тебя кто-нибудь видел, когда ты ехал?
— Никто… или нет — вроде бы мне повстречался Янко Несторов. Да, это был он, я сейчас вспоминаю…
Димов обернулся к Паргову, который вел протокол.
— Я уже слышал это имя, кто это?
— Техник из Гулеша… Тот, который чинил велосипед Дыбева.
Димов сделал пометку у себя в блокноте и взглянул на Паргова:
— Есть вопросы?
— Нет, — покачал головой Паргов.
Пришлось ждать полчаса, пока привели Шутева. Это был крупный мужчина, черный, как цыган, с длинными руками и огромными узловатыми кулаками. Когда он сел, то положил их на стол и то и дело сжимал их в течение всего допроса.
Но лицо его было очень спокойно, а светлые глаза невыразительны, словно стеклянные. Димов потерял около четверти часа, пока Шутев восстановил в своей памяти события той пятницы. Казалось, у него нет представления о датах, события и случаи были единственным способом отличать день ото дня. Зарплату он получил в четверг и утверждал, что об убийстве Дыбева ничего не слышал.
— Как это так ничего? — спросил Димов. — Да об этом убийстве до сих пор говорят. Ведь такое не каждый день случается.
— А я не разговариваю с людьми, — пожал плечами Шутев. — Мне это ни к чему.
— Как так не разговариваешь?
— А что мне с ними разговаривать, я плохо слышу.
— Ну а с женой что, тоже не разговариваешь?
— И с ней не разговариваю, — мрачно ответил рабочий. — О чем мне с женщинами разговаривать?
— В пятницу ты садился в поезд?
— Ну, само собой, не побегу же я за ним.
— А где ты сел? В какое купе?
— Я не захожу в купе. Я сел на ступеньки вагона.
— А кто-нибудь из знакомых там был? Кто-нибудь видел, что ты там сидишь?
— Откуда я знаю, кто меня видел, — ответил Шутев. — У меня на спине глаз нет. Я сидел там, выкурил две сигареты.
— А с какой стороны вагона ты сел — с левой или с правой?
Шутев с недоумением посмотрел на него, потом ответил все так же кратко.
— С правой. А какое это имеет значение?
— Для меня имеет… Ваша станция с левой стороны железнодорожной линии, ведь так?
— Раз ты знаешь, зачем спрашиваешь?
— А где ты сошел с поезда?
— Как где, в Гулеше.
— Слушай, Георгий, не заставляй меня вытаскивать из тебя слова клещами. Расскажи, где ты потом был, что делал.
Что-то странное произошло со стеклянными глазами Шутева. Нельзя сказать, что выражение глаз изменилось, они просто неожиданно потемнели.
— Потом? — спросил он, не мигая.
— Да, потом, — нетерпеливо кивнул Димов.
— Что я делал? Ничего я не делал. Сошел с поезда, перешел линию и направился вверх по холму, что напротив станции. В этот день мне нужно было накопать немного картошки.
— А где?
— Несколько лет назад нам дали участок. Хорошая земля, вода есть, часть я засадил люцерной, а другую картошкой. Картошка нам подспорье, а то денег не хватает. А люцерну я скашиваю на корм корове. У нас корова есть, — лицо его вдруг оживилось. — Маленькая, но молока дает много. А без коровы я даже и не знаю, как быть.
— И как далеко этот участок от станции?
— Далековато, больше получаса ходьбы, даже если быстро идти. Потом я накопал картошки, сложил в сумку и вернулся домой.
— И никто не видел, как ты входил в село?
— Так ведь темно было, на нашей улице ламп нет, может, кто-нибудь и видел, откуда мне знать.
Шутев снова замолчал. Димов молча смотрел на него.
— Вопросы есть? — обратился он к Паргову.
— Послушай, Георгий, ты был на поле, когда уже стемнело. Как же ты смог разглядеть, где там растет картошка, и чем ты копал? Ведь мотыгу вроде бы с собой в поезд не берут.
— Так я руками выкопал. Что стоит выкопать несколько кустов руками?
И он показал свои руки с большими кривыми черными пальцами, похожими на крюки из кованого железа.
— Ну и сколько кустов ты выкопал?
— Три куста.
— Но зачем тебе нужно было рыться там, как поросенку, В темноте? Почему ты не послал жену днем, не такой уж это «труд — выкопать несколько кустов картошки.
— Она не может, — просто ответил рабочий. — Она парализована.
Паргов смущенно замолчал.
— А с пятницы ты не был на своем участке?
— Нет.
Димов нажал кнопку звонка. В комнату вошел милиционер.
— Отведите его в дежурку, — распорядился Димов. — И подождите там…
Шутев с трудом поднялся, словно на плечах у него был мешок цемента. Шаги его прозвучали тяжело, дверь затворилась. Димов никогда не чувствовал себя таким расстроенным после допроса.
— Мне кажется, он говорит правду, — сказал он. — И все же формально алиби у него нет.
— Действительно, нет.
— Но и улик нет. Я бы его отпустил.
Паргов в замешательстве помолчал, а потом сказал:
— Это непорядок, товарищ Димов. У такого скрытного человека знаешь что может быть за душой? Мрак! И я тебе по правде скажу, до допроса он мне казался более обыкновенным.
— Хорошо, что ты предлагаешь? — нетерпеливо спросил Димов.
— Временно задержать его, пока мы не выясним других обстоятельств. А вечером поедем оба в Гулеш и посмотрим, кто сходит с левой стороны поезда, кто с правой, и вместе с ним пойдем на его участок. Я хочу видеть, как он выкапывал эти кусты руками. На месте видно будет, копали там или рыли… И хотя, по моему мнению, это не алиби, мы его отпустим…