Убийство на острове Фёр - Йоханнсен Анна (читать хорошую книгу TXT, FB2) 📗
— Но ты думаешь…
— Я нашел несколько следов, которые, по моему скромному мнению, появились раньше ваших. Но они затоптаны, что затрудняет анализ. Тебе придется набраться терпения.
— Хорошо. Спасибо. Есть еще что-нибудь интересное, кроме следов?
— Само собой, еще у нас есть нож. Но на ноже только одни отпечатки, и принадлежат они жертве. Но результаты лабораторной проверки меня слегка ошарашили. Они похожи на иллюстрацию к учебнику по криминалистике. Может, такие случаи и бывают… но в жизни нож обычно покрыт множеством разных отпечатков. Но не в нашем случае.
— Думаешь, отпечатки были сделаны искусственно?
— Нож слишком чистый, а ты сама видела, какой хаос творился на месте преступления. Да, подозреваю, что нож сначала тщательно вытерли, а потом вложили в руку жертвы.
— Ясно. Что-нибудь еще?
— Вокруг тела мы не нашли ничего, кроме короткого темного волоска. Мы отправили его на анализ. Через несколько дней будет ясно, есть ли на нем частицы кожи и все такое.
— А побыстрее никак? Мы топчемся на месте.
— Никак. Я уже поставил задаче высокий приоритет, но вряд ли я один такой. Возможно, ты сможешь ускорить процесс, если обратишься к начальству. Ходят слухи, что вы с Варнке…
— Ладно, забей, — перебила Лена. — Давай подытожим: есть ли вероятность, что Мария Логенер была на пляже не одна?
— Если тебя интересует мое мнение, то да. Она точно была не одна. Но не факт, что я смогу предоставить доказательства, которые можно будет использовать в суде. Прости, но тебе придется подождать. Как говорится, поспешишь — людей насмешишь…
— Спасибо, Райнер. Позвони, если будут новости.
— Конечно. И передавай привет своему фленсбургскому коллеге.
— Благодарю, — отозвался Йохан.
Лена положила трубку.
— Что теперь? — спросил Йохан, вопросительно глядя на нее.
— Вернемся в офис. Я хочу взглянуть на фотографии. Со вчерашнего дня меня не покидает ощущение, что я что-то упускаю… Потом навестим сестру Марии.
В полицейском участке Йохан распечатал фотографии на цветном принтере, и теперь на столе лежала гора снимков. Лена с Йоханом неторопливо развесили их на вайтборде и принялись рассматривать.
— Ничего не вижу, — наконец произнес Йохан, отошел от вайтборда и рухнул на стул.
Лена изучала одну фотографию за другой. Сначала рассмотрела окрестности, потом — тело Марии. Дойдя до последней фотографии, она остановилась и пробормотала:
— Как я могла это упустить?
Йохан вскочил.
— О чем ты?
— Мария была левшой! Ларс Вайсдорн сказал во время нашего первого разговора, что она была левшой! Не амбидекстром, а именно…
Йохан постучал по одной из фотографий, указывая на перерезанное запястье.
— Это левая рука. Значит, она все-таки не покончила с собой.
Лена схватила со стола телефон и набрала Луизу.
— У меня вопрос, — без предисловий сказала она.
— Да?
— Мария была левшой. Есть вероятность, что она сама перерезала левое запястье?
— Вероятность, конечно, есть, но, как я уже сказала, нужно очень постараться, чтобы нанести такой глубокий порез. Для этого понадобится преобладающая рука. Кроме того, в такой ситуации человек действует рефлексивно и не станет намеренно брать нож в другую руку. Это нельзя назвать неопровержимым доказательством, но говорит в пользу твоей версии.
— Спасибо, Луиза. Я тоже так думаю. До связи.
Йохан уже стоял на у вайтборда и выписывал аргументы «за» и «против» версии об убийстве.
— Следы, — вслух сказал он и записал это под первым пунктом.
Следующим пунктом было «отсутствовала 48 часов».
— Изнасилование говорит за или против убийства? — спросил Йохан через несколько секунд.
— И за, и против. Девочка явно никому не доверяла и пыталась справиться со всем сама. Вполне возможно, что изнасилование стало последней каплей… С другой стороны, нельзя исключать вероятность того, что она решила рассказать о случившемся, и поэтому преступник ее убил. Мы не знаем эту девочку, поэтому нам трудно судить.
— Хорошо, тогда я напишу это и туда, и туда.
Следующим аргументом в пользу самоубийства Йохан написал «семья».
— Если Мария не разделяла религиозные убеждения родителей, то это могло стать триггером. Итак, три к двум, — прокомментировал он свой список. — Возможно, нам придется рассматривать обе версии. Но мне все равно кажется, что мы имеем дело с убийством. — Йохан взял губку, вытер доску и сложил фотографии на столе. — Может, пора уже вызвать подкрепление?
— Хороший вопрос. Я поговорю об этом с Варнке, но чуть позже. Думаю, он пришлет нам двоих человек. — Лена взяла куртку, перекинутую через спинку стула. — Пора навестить сестру Марии.
Выйдя из полицейского участка, они увидели, как к набережной подходит паром. Машины, на которых приехали участники поисковой группы, стояли на пирсе, ожидая погрузки и возвращения на материк.
Нина Гроте открыла дверь почти сразу. Лена представила Йохана и спросила, где Иоганна.
— На кухне.
— Как она?
— Не очень. Винит себя в случившемся. Но она осознает происходящее, если вы об этом.
Иоганна сидела за столом и даже не пошевелилась, когда они вошли на кухню.
— Добрый день, госпожа Логенер. Это мой напарник, комиссар Грасман.
Иоганна подняла взгляд, и на ее лице появилась слабая улыбка.
— Добрый день.
Поколебавшись, Йохан моргнул и протянул ей руку:
— Здравствуйте. Меня зовут Йохан Грасман.
— Здравствуйте, — тихо отозвалась Иоганна, отвечая на рукопожатие.
Лена откашлялась.
— Мы можем присесть?
Иоганна молча кивнула.
— Хотите чего-нибудь выпить? — поинтересовалась Нина Гроте, все это время стоявшая в дверях.
— Нет, спасибо, — ответила Лена и добавила: — Мы хотели бы поговорить с госпожой Логенер наедине.
— Да, конечно, — покраснев, отозвалась Нина. — Иоганна, я буду в соседней комнате.
Иоганна, похоже, ее не услышала. Она казалась совершенно равнодушной ко всему происходящему.
— Вы можете ответить на несколько вопросов? — спросила Лена, когда они с Йоханом сели за стол, и, дождавшись, пока Иоганна кивнет, продолжила: — Во время нашего первого разговора вы сказали, ваша сестра не ладит с родителями.
— Говорят, что Мария… — Иоганна запнулась. — Что она… перерезала себе вены.
— Да. Когда мы нашли ее на пляже, у нее были перерезаны вены.
— Неужели она и правда…
— Следствие только началось. Пока нельзя сказать, что именно произошло. Поэтому нам нужно понять, какой была ваша сестра. Ее классный руководитель сказал, что она левшой. Это так?
— Да.
— Не амбидекстром?
— Нет, она плохо владеет правой рукой.
— Вы знаете Ларса Вайсдорна, классного руководителя Марии?
— Да, он начал работать в школе, когда я была в выпускном классе. У меня Вайсдорн уроков не вел, но Мария иногда рассказывала о нем. Она считала его очень приятным человеком… — Иоганна запнулась. — Но это ничего не значит. Мария, она… она не видит зла и всех вокруг считает хорошими. Она принимает людей со всеми их недостатками.
— Мария когда-нибудь рассказывала о Еве Брааш, своей учительнице по религиозному воспитанию?
— По религиозному воспитанию? — переспросила Иоганна. — Да. Мария ходила к ней в театральный кружок. Ей там очень нравилось, она была в восторге от этой Брааш. Но потом… Я даже не знаю, осталась ли она в кружке. В последнее время Мария перестала об этом рассказывать. И я никогда не встречала Еву Брааш лично. Думаю, она в школе совсем недавно.
— Они с госпожой Брааш были близки?
— Не знаю. Мария со всеми ладила. Судя по ее рассказам, она очень любила эту учительницу. Почему вы спрашиваете?
— Мы только приступили к расследованию. Любая мелочь может оказаться важной, поэтому мы спрашиваем о самых разных вещах.
Иоганна пожала плечами.
— Как скажете…
Лена решила задать более сложные вопросы, пока Иоганна не устала беседы.
