Игра Люцифера - Биркенфельд Брэдли (полная версия книги .TXT) 📗

Прежде чем заключенного выпускают из тюрьмы, он должен представить данные о новом месте жительства и работе. Это было проблемой для многих заключенных, но не для меня. Я не случайно выбрал Нью-Гемпшир — лозунг штата «Живи свободным или умри» означает, помимо прочего, что жители штата не платят федерального подоходного налога. К тому времени я уже знал, что мне заплатят награду, поэтому такой тактический ход мог сэкономить мне миллионы. Сотрудники Скулкилла так и не узнали, в чем состояли мои мотивы. Возможно, они подумали, что мне просто нравится кленовый сироп. Я провел две беззаботные недели в центре социальной адаптации в Манчестере, штат Нью-Гемпшир, — в простом старом доме, где кроме меня жило еще двадцать «выпускников федеральных учреждений». Меньше чем через неделю после моего приезда в бостонский офис Дуга позвонил Дин Зерб из Вашингтона и сказал: «Пошел белый дым!" [101]Дин сообщил Дугу, что налоговая служба предлагает мне награду в размере 104 миллионов долларов за раскрытие роли UBS в крупнейшем налоговом мошенничестве в истории США. Казалось, что вопрос решен, но я на собственном печальном опыте убедился, что правительству доверять нельзя, поэтому просто продолжал жить, как обычно.

Я устроился на новую работу. Мой отец учился в квакерской школе-интернате в Пенсильвании, а один из его старых школьных друзей, Фриц Белл, владел небольшой фермой и конференц-залом в городе Рэймонд, штат Нью-Гемпшир, примерно в 50 километрах от столицы штата. Фриц, милый пожилой джентльмен, сказал моему отцу:

— Разумеется, мы с удовольствием возьмем Брэда на работу.

Фриц и его семья были прекрасными людьми. Они выделили мне место для жизни в небольшом старом домике сторожа, и я с удовольствием занимался садом, строил каменные стены, чинил амбар и дышал прохладным осенним воздухом. Мне всегда нравился физический труд — он помогает обрести чувство реальности. Я отказался бы от своей крошечной зарплаты, но федералы хотели получить доказательства моей реабилитации. Это ужасно смешно — сначала они тратят кучу денег налогоплательщиков на то, чтобы держать меня в тюрьме, а затем требуют, чтобы какой-то другой налогоплательщик взял меня на работу.

В начале сентября Стив Кон позвонил мне из Вашингтона и сказал, что собирается приехать. Он планировал долететь до Бостона, там пересесть на самолет до Манчестера, взять в аэропорту машину и приехать в Рэймонд.

— Ты ведь будешь дома, правда, Брэд? — его голос звучал необычайно возбужденным.

Я рассмеялся.

— Не волнуйся. Мне запрещено покидать пределы штата.

Тем же вечером мы стояли лицом к лицу в моей крошечной кухне. На мне были грязные ботинки, рваные джинсы и клетчатая рубашка, как у лесоруба. Стив был облачен в свой формальный костюм, но узел его галстука был распущен, а его лицо пылало. Он поставил свой портфель на ветхий стол, открыл его и вытащил чек, выпущенный государственным казначейством США.

Это был обычный чек, наподобие тех, которые вы получаете после 15 апреля [102]. Он был выписан на имя Брэдли Биркенфельда, а в графе «сумма» стояло 75 816 958 долларов и 40 центов! Общая величина моей награды составляла 104 миллиона, но правительство удержало из нее налоги. Волновало ли это меня в тот момент? Ни капли. Что такое несколько десятков миллионов в отношениях между друзьями, правда?

Мы не сказали друг другу ни слова, потому что победа лишила нас дара речи. Мы просто пожали друг другу руки и обнялись, как тренер и игрок, только что выигравшие суперкубок по бейсболу. Я перевернул чек, поставил на нем свою подпись, а затем мы отправились в конференц-зал. Там мы сделали несколько цветных копий чека, чтобы повесить их в рамках на стену. Затем Стив отправился в Вашингтон, чтобы на следующее утро положить мое состояние на целевой депозитный счет. Мы знали, что, если придем с таким чеком в манчестерский банк, там, скорее всего, вызовут полицию.

11 сентября 2012 года Стив и Дин провели пресс-конференцию в Национальном пресс-клубе в Вашингтоне, где заявили о крупнейшей награде за всю историю финансовых изобличений и о ее получателе — Брэдли Биркенфельде, недавно выпущенном из федеральной тюрьмы. Поскольку я находился на испытательном сроке и мне было запрещено покидать Нью-Гемпшир, я не мог присутствовать на мероприятии лично. Меня заменил Дуг, который произнес от моего имени речь и сказал, по сути, все то, о чем я думал в тот момент. Это было сильное и убийственное выступление.

Сотрудники министерства юстиции пинали мебель и изрыгали проклятия. Кэтрин Кинелли, работавшая в то время главой налогового подразделения министерства юстиции, позднее призналась, что, когда на экране ее BlackBerry появилась новость о моей награде, она швырнула его через всю комнату и завопила:

— Сто четыре миллиона?! Да это больше, чем весь мой годовой бюджет!

Через несколько дней я попросил Дуга и Рика заехать к одному автодилеру в Бостоне. На его парковке стоял черный Porsche Cayenne Turbo, единственный в своем роде на всем Восточном побережье. Он стоил больше сотни тысяч долларов. Дуг и Рик позвонили мне и спросили, не хочу ли я поторговаться.

— Нет, просто заплатите им столько, сколько они просят. Какой смысл мелочиться, когда тебя ждет такое удовольствие!

Эта красотка приехала на ферму на погрузчике, как огромный свадебный торт. На следующий день одна милая леди, зашедшая в конференц-зал, заметила Porsche и спросила Фрица Белла, чья это машина. Тот улыбнулся и ответил:

— Нашего садовника.

В конце ноября закончился срок моего вынужденного затворничества и обязательных работ. В знак благодарности я выписал чеки на 5000 долларов каждому в семье Фрица. Они были очень гостеприимны, милы, никогда не разговаривали со мной о моем финансовом состоянии и не ждали, что я им поделюсь. Они были настоящими людьми с сильно развитым чувством человеколюбия.

Мне нужно было где-то жить, и я связался с агентом по недвижимости в городе Рай, прекрасном месте на берегу Атлантического океана. Мне прислали описания и фотографии нескольких домов. Мне понравился один дом с семью спальнями и небольшим гостевым коттеджем. Он стоял недалеко от пляжа, на зеленой лужайке, окруженный высокими деревьями.

Около дома стоял белый флагшток. Я уже знал, какой я подниму на нем флаг — черный «Веселый Роджер» с черепом и костями.

— Беру, — сказал я агенту.

— Он стоит довольно много, Брэд, — предупредила она. — Около семи тысяч долларов в месяц.

Я ухмыльнулся и мягко засмеялся в трубку.

— Дорогая, — сказал я. — Не беспокойся. UBS заплатит.

Глава 15 / Богач, бедняк

Наступила осень. С деревьев в Нью-Гемпшире начали опадать листья. Я стоял на каменистом пляже и наблюдал за тем, как одна-единственная решительная яхта смело скользила по гребням волн, ожидавших зимы. Далекий треугольник ее паруса колыхался на ветру, но казалось, что человек в лодке ни капли не боится огромной мощи океана. Я ощущал родство с этим человеком, и если бы он был знаком со мной, то наверняка чувствовал бы то же самое.

Солоноватый воздух был свежим и чистым, но я никак не мог избавиться от запаха Скулкилла в легких. И все же я был на воле — с высоко поднятой головой и с руками, засунутыми в карманы простого морского бушлата. Бывший заключенный — миллионер. Из грязи в князи. Нищий, ставший принцем. Миллионы на моем банковском счете казались мне чем-то эфемерным. Я никогда не смог бы заработать такой суммы, если бы остался швейцарским частным банкиром. Но я понимал, что это не заработанные деньги, а всего лишь награда.

Кто-то другой наверняка съехал бы с катушек, начал устраивать невероятные вечерники, купаться в шампанском, соблазнять прекрасных женщин яркими безделушками и обещаниями, сдержать которые был бы не в состоянии. Однако я уже пережил все это и давно понял, что дело не в деньгах. Я почти два десятилетия провел в мире денег и понял, что даже самые богатые и влиятельные люди не стали счастливее ни от денег, ни от власти. Я своими глазами видел, что атрибуты богатства лишь попытка прикрыть душевные раны.