День Шакала - Форсайт Фредерик (е книги TXT) 📗
Он вновь улыбнулся:
— А как ты думаешь?
Она рассмеялась:
— Как тебя зовут?
Англичанин на мгновение задумался.
— Алекс, — солгал он.
— Все было хорошо, Алекс. Но теперь иди к себе.
Он наклонился и поцеловал ее в губы:
— В таком случае, спокойной ночи, Колетт.
Секундой позже он ушел, закрыв за собой дверь.
В семь утра, когда уже взошло солнце, в отель «Серф» на велосипеде приехал местный жандарм, поставил его у стены и вошел в холл. К нему поспешил владелец отеля.
— Как всегда, с утра пораньше?
— Как всегда, — кивнул жандарм. — Ехать к вам далеко, поэтому я оставляю вас напоследок.
— Дело совсем в другом, — улыбнулся владелец отеля. — Просто мы варим на завтрак лучший в округе кофе. Мари-Луиза, принесите месье кофе, и я думаю, он не будет возражать, если вы плеснете в чашку коньяка.
Жандарм просиял.
— Вот карточки, — владелец отеля протянул жандарму маленькие белые бланки, заполненные прибывшими вчера вечером гостями. — Только три.
Жандарм сунул карточки в кожаный кошель на поясе.
— Не стоило и ехать, — улыбнулся он и сел на скамейку, ожидая, пока Мари-Луиза принесет ему кофе с коньяком, а когда она пришла, еще и поболтал с девушкой.
В жандармерию и комиссариат Гапа он вернулся в начале девятого. Передал гостевые карточки из окрестных отелей инспектору. Тот лениво просмотрел их и бросил в сумку, чтобы позднее их доставили в региональное полицейское управление в Лионе, а затем — в Центральный архив в Париже. Смысла в этих манипуляциях с карточками инспектор не видел.
Пока инспектор проглядывал карточки, мадам Колетт де ла Шалоньер расплатилась по счету, села за руль своего автомобиля и поехала на запад. Шакал спал до девяти утра.
Суперинтенданта Томаса разбудил резкий звонок аппарата внутренней связи. Звонили из комнаты, где «висели» на телефонах шесть сержантов и два инспектора.
Он взглянул на часы. Ровно десять. Черт, негоже спать на работе, подумал он, но тут же вспомнил, сколько часов он спал, вернее, не спал после того, как Диксон вызвал его к себе в понедельник. А сегодня уже четверг. Интерком зазвонил вновь.
— Слушаю.
— Наш приятель Даггэн, — без вступления начал доклад старший детектив, — улетел из Лондона рейсом авиакомпании ВЕД в понедельник утром. Билет он заказал в субботу. Заплатил наличными в аэропорту перед вылетом.
— Куда? В Париж?
— Нет, супер. В Брюссель.
Томас окончательно проснулся.
— Хорошо, слушайте внимательно. Он улетел, но может и вернуться. Посмотрите, нет ли других заказов на его имя. Особенно на рейсы ближайших дней. Если он вернулся из Брюсселя, я хочу знать об этом. Хотя я в этом сомневаюсь. Боюсь, мы потеряли его, но, разумеется, он покинул Лондон до начала расследования, так что это не наша вина. Все понятно?
— Да, супер. Но что делать с розысками настоящего Колтропа на территории Соединенного Королевства? Они связаны с привлечением провинциальной полиции. Из Скотленд-ярда позвонили, чтобы сказать, что те жалуются на нехватку людей.
Томас обдумал его слова.
— Розыски прекратить, — решил он. — Я уверен, что он покинул Британию.
Он снял трубку другого телефона и попросил соединить его с комиссаром Лебелем из Полис Жюдисер.
Инспектор Карон думал о том, что еще одно такое утро и он попадет в сумасшедший дом. Сначала в 10.05 позвонили из Лондона. Трубку взял он, но суперинтендант Томас настоял на том, чтобы поговорить лично с Лебелем, который спал на раскладушке в углу кабинета. Лебель выглядел так, словно умер неделю назад. Как только он назвал себя, трубка вновь перешла к Карону, ибо Томас, как говорилось выше, не знал французского, а Лебель — английского языка, Карон переводил то, что говорил Томас, и вопросы Лебеля.
— Скажите ему, — заключил Лебель, переварив полученную информацию, — что с бельгийцами мы свяжемся сами. Передайте ему мою искреннюю благодарность за оказанное содействие. Если убийцу найдут на континенте, а не в Британии, я немедленно сообщу ему, чтобы он смог отозвать своих людей.
Трубка легла на рычаг, Лебель и Карон переглянулись.
— Соедините меня с Сюрте Брюсселя, — приказал коммисар.
Шакал встал, когда солнце высоко поднялось над холмами, обещая еще один прекрасный летний день. Он принял душ, надел клетчатый костюм, вычищенный и выглаженный, поблагодарил Мари-Луизу.
В половине одиннадцатого сел в «альфу» и поехал в город, чтобы из почтового отделения позвонить в Париж. Двадцать минут спустя он торопливо вышел на улицу. Вид у него был озабоченный.
В близлежащем магазине скобяных товаров купил большую банку темно-синей эмали и маленькую — белой краски, две кисточки, тонкую, из верблюжьего волоса, для написания букв и широкую — для окраски стен. Там же приобрел и отвертку. Банки он положил в багажник, кисточки и отвертку — в ящичек на приборном щитке, вернулся в «Серф» и попросил счет.
Поднялся в номер, запаковал чемоданы и сам снес их вниз, уложил в багажник, саквояж поставил на переднее сиденье, вновь вошел в холл и заплатил по счету. Дневной портье показал позже, что он спешил и нервничал, расплатился новенькой купюрой в сто франков.
Пока портье находился в задней комнатке, куда ушел за сдачей, светловолосый англичанин перевернул лист регистрационной книги, в которую вписывались сведения о приезжающих в отель, и нашел адрес баронессы де ла Шалоньер: От Шалоньер, Коррез.
Шакал получил сдачу, вышел из холла, несколько секунд спустя взревел мотор «альфы», и он уехал.
Перед полуднем новые сообщения поступили в кабинет комиссара Лебеля. Позвонили из Брюсселя, чтобы сказать, что Даггэн пробыл в городе лишь пять часов. Прилетев в понедельник рейсом ВЕА, он в тот же день улетел в Милан на самолете «Алиталии». За билет он заплатил наличными прямо в аэропорту, хотя заказал его в прошлую субботу по телефону из Лондона.
Лебель тут же связался с полицией Милана. Едва он положил трубку, снова зазвонил телефон. На этот раз ДСТ доложило, что при обычной проверке въездных карточек они обнаружили карточку, заполненную Александром Джеймсом Квентином Даггэном. Вчера утром он приехал во Францию из Италии через контрольно-пропускной пункт Вентимилье.
Лебель взорвался.
— Почти тридцать часов! — взревел он. — Больше суток! — И швырнул трубку на рычаг.
Брови Каропа взлетели вверх.
— Въездная карточка, — пояснил Лебель, — путешествовала из Вентимилье в Париж. Сейчас они сортируют карточки тех, кто приехал во Францию вчера утром. Говорят, что их двадцать пять тысяч. За один день. Полагаю, кричать мне не следовало. По крайней мере, теперь мы знаем, что он здесь, во Франции. Если сегодня вечером я не скажу им ничего нового, они живьем сдерут с меня шкуру. О, между прочим, позвоните суперинтенданту Томасу и еще раз поблагодарите его. Скажите, что Шакал во Франции и мы пытаемся его найти.
Когда Карон поговорил с Лондоном, позвонили из региональной штаб-квартиры ПЖ в Лионе. Лебель послушал, затем победно взглянул на Карона, прикрыл рукой микрофон:
— Он у нас в кармане. Остановился на двое суток в отеле «Серф» в Гапе, начиная со вчерашнего вечера. — Лебель убрал руку с микрофона и заговорил в трубку: — Послушайте, комиссар, я не имею права объяснять, зачем нам потребовался этот Даггэн. Поверьте мне на слово, это очень важно. Вот что я попрошу вас сделать…
Он говорил десять минут. Потом зазвонил телефон на столе Карона. ДСТ дополнительно сообщило, что Даггэн въехал во Францию на взятой напрокат двухместной «альфа ромео» белого цвета с номерным знаком М1–61741.
— Объявить общий розыск машины? — спросил Карон.
Лебель задумался.
— Нет, пока не стоит. Раз он ездит по сельской местности, его может остановить какой-нибудь полицейский, подумав, что мы ищем украденную спортивную машину. Шакал убьет любого, кто попытается помешать ему. Оружие наверняка у него при себе. Крайне важно, чтобы он задержался в отеле на две ночи. Я хочу, чтобы его окружила целая армия. Нам не нужны лишние жертвы. Пойдемте, вертолет уже ждет.
