Нисхождение - Селюкин Александр Юрьевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
После обеда по второму кругу отрабатывали технику перемещения и взаимодействия. К закату второго дня, когда снаряжение было подготовлено, проверено, перепроверено и уложено, бойцам скомандовали отбой, чтобы дать побольше времени на отдых. Это была последняя возможность нормально выспаться под крышей с удобством. Штырь заключил:
– Для салаг сойдет, Сержант неплохо вас натаскал за полтора месяца. Завтра перед рассветом выступаем. Ждать нельзя: Лутар может уехать по срочным делам, может увеличить гарнизон или к нему кто-нибудь со своими людьми подтянется, короче надо действовать. Жаль, – он оглядел свой взвод, – я бы вас еще погонял… И еще. Вы после жесткой учебки, а у Доплера, как я понимаю, другой и быть не может, раз уж он с вами на дело идти подрядился, возможно, думаете, что стали непомерно кручеными, как поросячий хвост, отрастили медные яйца, и что вам сам черт теперь не брат. Если так, то это рискованное заблуждение. Поверьте человеку, который кое-что повидал, пока вы не пережили свой первый реальный бой – вы еще не родились как солдаты, пока не ощутили прямую и явную угрозу смерти – недостаточно поняли жизнь. Нам противостоят действительно опасные люди и условия, помните об этом и не расслабляйтесь… Разойтись.
Проснулся Сплин под утро, как ни странно, сам – от холода и сопутствующего дикого желания отлить. В палатке стоял запах новой экипировки, носок и ботинок, раздавалось нестройное сопение. Наличествовал также слабый пердежный дух, в котором смутно угадывались продукты переработки ужина. На улице было гораздо холоднее, стоял густой туман, так что сортир был найден вслепую исключительно по запаху. Было еще темно, Сплин вернулся, залез в спальник.
– Длинный, хули полог не задернул, когда выходил – не в трамвае! – кутаясь, недовольно буркнул Роуч, чья койка находилась возле выхода. – Зассанец, нах…
В ответ Сплин показал ему средний палец:
– Закаляйся… Ты вообще храпишь, как старый пердун, и спать людям не даешь.
Ловя последние минуты покоя в тепле и уюте, он дождался официального подъема, после чего быстро привел себя в порядок и вышел с вещами на полянку ожидать остальных.
Народ возился со снаряжением, наносил маскировочный грим, клацало оружие, стоял нестройный гомон вопросов-ответов. Было еще прохладно, мошкары пока не было, постепенно светлело небо. Вскоре, подгоняемые офицерами, собрались все. В лагере не осталось ничего ценного. Сторожевые лазеры и незначительные остатки неиспользованного снаряжения уложили в специальный тайник под землю. Оказалось, лазеры за минувшую ночь настреляли с десяток разного рода зверушек, пытавшихся проникнуть на территорию лагеря. Опасными казались только два: существо, похожее на пуму с кисточками на ушах, но более вытянутой мордой и нечто типа сухопутного осьминога размером с кабанчика без видимых зубов, но премерзкого вида. В местах попаданий лазера были подпалины. Ультразвуковой барьер их не задержал – то ли голод был сильнее дискомфорта и ощущения опасности, вызываемых излучением, то ли строение органов слуха было недостаточно восприимчивым к нему. Обе туши были уже заметно поглоданы. Слэш, который провел на Фурии полторы недели и участвовал в оборудовании лагеря к приему группы пояснил:
– Опасного зверья конкретно в этих местах уже не так много, как во времена начального освоения, да и воюют тут все со всеми уже больше десятка лет, так что фауна пуганная, на толпу не нападает обычно. Но по одному и ночами осторожнее, голод – не тетка, а сравнительные размеры – не аргумент. Одному вообще даже срать не советую. Я серьезно – один гадит, второй прикрывает его задницу. И с оружием не расставайтесь: в одной руке штаны в другой – пушка и башкой вертите во все стороны, если хотите ее сохранить.
Вскоре прибыла пара вертушек, которая подбросила их до границы, за которой уже следовало двигаться скрытно. На этот раз летели низко, огибая рельеф, а не поверх, как по пути до лагеря.
Вертолеты выгрузили их и улетели обратно. Каждый офицер обошел своих, велел попрыгать, чтоб ничего не брякало. Рации велели установить на меньшую мощность передачи, чтобы сократить радиус обнаружения пеленгаторами, которые могли наличествовать у наземных патрульных команд или воздушных судов. Поначалу Сплину показалось, что снаряжение не такое уж и тяжелое, а вчера он зря напрягался, представляя, что придется со всем этим переть три дня по пересеченке на жаре. Доплер бросил:
– Первый привал через полтора часа: доводка снаряги и завтрак. Обед будет в ужин. Автоматы – на непрерывный огонь, патрон дослать, но палец на спуске не держать. Строимся в колонну по двое с интервалом в восемь – десять шагов и попиздовали.
Отделение Сплина сначала шло замыкающим, последним шел Штырь, он делал энергичные внушения, если кто-то начинал отставать или не выдерживал должный интервал в колонне. Доплер вел их звериными тропами, руслами ручьев, куда входили и откуда выходили под углом к общему направлению по камням или наоборот, по жидкой бесформенной грязи, чтобы не оставлять в прибрежной полосе долговременных следов. Тропы, проторенные крупными, относительно безопасными животными, выгодны были еще и тем, что следы отряда довольно быстро и надежно уничтожались естественным путем – затаптывались зверями. Местами, если попутных троп не было, сквозь плотные заросли приходилось прорубаться по очереди. По ровной местности идти было не особенно тяжело, но когда Сплин сделал двести шагов вверх по первому же склону, то почувствовал, что у него реально трясутся колени. Прорубаясь сквозь джунгли в свою очередь, он незаметно ожегся пыльцой какого-то злобного растения – и теперь на открытых по локоть руках выскочили жгучие волдыри. На кой хер рукава закатал, балбес? На ходу обработав руки антисептиком, Сплин, сопя носом и сплевывая клейкую слюну, затягивающую горло, пер вместе с остальными дальше, стараясь сохранить дыхание.
Взошло солнце. Его лучи не могли пробиться сквозь кроны деревьев, но испарения от растительности так подняли влажность, что ощущение было, будто они в полной амуниции попали в парную. Ветра не было, а если и был, его гасили деревья. Бронежилет имел подкладку с ячеистой структурой, которая одновременно выполняла роль амортизатора при внешних воздействиях и обеспечивала обновляемую воздушную прослойку для вентиляции. Но в данных условиях при существенной физической нагрузке воздухообмен не справлялся с теплоотводом – все были «в мыле», пот с торса по ткани камуфляжки проступал на рукавах ниже плеч, стекал за пояс. Сплин, по примеру многих ослабил боковые крепления броника, чтоб тот болтался только на плечах, но это помогло мало. Сферу Сплин, как и остальные, сразу же поместил в ранец, положив в нее патронные пачки для использования объема, так как таскать эту кастрюлю на голове в такую жару мог только законченный параноик-мазохист. Вся форма, от панамки до ботинок, пропиталась потом, как мыльной водой, ноги гудели, дыхание сбилось, сердце бухало в горле, его удары раздавались в ушах как там-тамы. От усталости Сплин уже ничего не соображал, его не волновало происходящее, он просто тупо переставлял ноги, глядя на заляпанные грязью ботинки впереди идущего, когда тот спотыкался, машинально спотыкался и Сплин. Местность была пересеченной, наподобие стиральной доски, а спуски были не легче подъемов. При подъеме Сплин старался делать небольшие размеренные шаги и полностью выпрямлять ногу – так было легче коленям. При этом он плотно опирался на всю стопу, чуть развернутую наружу для лучшей устойчивости и чтобы не забить напрочь икроножные мышцы. Но на спусках никакая техника толком не спасала – проклятый рюкзак напрягал своей инерцией при каждом шаге, так что, хотя дыхалке и было полегче, зато ногам было тяжелее – закон сохранения массы и энергии, однако. В местах выхода скальных пород выступающие из земли остроугольные камни нещадно выкручивали стопы в анатомически противоестественных направлениях.
В какой-то момент, после очередного изнурительного подъема на тактический гребень, Сплин уже начал довольно отчетливо видеть в глазах белых мух, несомненно, виртуальных. Возможно, именно это состояние называется «небо в алмазах». Удивительно, какой глубокий смысл могут иметь некоторые расхожие выражения, если прочувствовать их на своей шкуре. Тут, к счастью, объявили привал. Все повалились кто где стоял и минуты три блаженно не двигались. Сплин задвигался первым – оказалось, он устроился почти на муравейнике, чем сильно разозлил его обитателей, снующих рядом.
