Нисхождение - Селюкин Александр Юрьевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Но рано или поздно приходит отрезвление. В Мире все накатано живут своей суетной жизнью в непрерывных потугах выстроить личную скорлупу внешних признаков благополучия, и пришельцев из зазеркалья никто, кроме, может быть, близких родственников, особо не ждет, чтобы предложить им, например, учебу или работу. Никому не интересно, что они пережили, никто и знать не хочет, какое кромешное блядство порой творится на задворках цивилизации, или на ее передовой, зависит откуда смотреть, чтобы весь этот сияющий праздник потребления продолжал купаться в своем бессмысленном фальшивом изобилии. Да и бесполезно рассказывать, на словах все звучит шаблонно, невыразительно и неуместно. Кадровые службы, едва завидев в военном билете участие в боевых действиях, открещиваются от соискателей, как от маньяков психованных. Бывают и такие, но в основном, по здравому размышлению, человек сумел там выжить вовсе не потому, что вел себя как дерганая истеричка, а как раз наоборот.
То, за что по праву уважали там, здесь не стоит ни хрена, является пустым звуком, затасканным штампом или даже конкретно мешает жить. Многих в Мире коробят прямота и резкость, свойственная тем, кто, находясь в принципиально иных условиях, разучился изящно парить ближнему мозги или уместно прогибаться. И ветераны порой действительно начинают звереть, но уже здесь, из-за ханжества людей, считающих себя нормальными, но при этом слепо и жадно поглощающих огромные порции пошлятины и насилия, изгрыгаемые разнообразными масс-медиа. Здесь пустила корни в умах пошлая система дутых никчемных ценностей, порожденных гримасами маркетинга, глянцевой ложью шоу-бизнеса и статусными стереотипами. Людские души деградируют в стяжательстве, взрослые ведут себя, как большие инфантильные дети, забавляясь и хвастаясь навязанными им дорогими игрушками.
Раньше это не было заметно, потому что не с чем было сравнивать, а теперь просто на каждом шагу бросалось в глаза. Можно конечно приспособиться и жить в этой поверхностной псевдокультуре, участвуя в «крысиных гонках», но радости от этой пресной рутины уже никакой и принять ее снова нет ни возможности, ни желания, как не может астронавт, побывавший в открытом космосе, уверовать, что земля плоская. Что на гражданке делать-то? В торгаши пойти – «купи-продай»? Неинтересно. В охрану к большим барыгам? Так староват уже в халдеи записываться. В бандиты податься? Тоже тошно – к профессиональному мародерству душа что-то не лежит… Нет, уж лучше остаться солдатом-наемником – это порой грязно, но, по крайней мере, честно – на передовой ясно, кто свои, кто чужие и что с этим делать, а противники стоят друг друга и знают, на что идут. Сам он не любил войну, но зато война полюбила его, всякий раз призывая обратно, он с некоторых пор чувствовал себя дома скорее там, чем здесь. Да и некуда уже особенно возвращаться, когда мертвых близких в памяти в разы больше, чем живых, с кем реально поддерживаются отношения. Причем многих уцелевших на войне ветеранов «гражданка» сгубила не хуже гангрены. Но так бывает не со всеми, да и незачем человеку настроение портить, может проскочит – не так уж и много лиха огреб, всего ничего, по большому-то счету, как раз, чтоб мозги по жизни вправить. У каждого свой крест. Ничего этого, как и многого другого, Доплер говорить Сплину не стал. Вместо этого он подмигнул и заговорщицким голосом произнес:
– Возможно, пройдет совсем немного времени, и ты будешь до крупных слез в глазах рад-радешенек видеть любого хрена из нашей пиздобратии, как родного, в том числе и меня, – Сплин в ответ недоверчиво хмыкнул. – И будь осмотрителен в радости своей – здесь тебе не тут. Ну, бывай, солдат, береги здоровье.
– Ясен пень, что ж я – дурнее паровоза? И это… Шеф, хотя там я тебя иногда просто ненавидел, как собака палку, но… Ты – реальный мужик, думаю, все, кто выжил, обязаны тебе. Короче, спасибо, – несколько смущенно и неожиданно для себя выпалил Сплин.
Доплер залыбился в ответ и хмыкнул:
– Тебе спасибо, родной… Что не сдох.
Они крепко пожали друг другу руки, Сплин закинул в подошедшее такси дорожную сумку и уселся на пассажирское место сам. Водитель, пожилой негр в кепке, с лицом изборожденным морщинами, точно кора старого дерева, поднял машину на нужный уровень и влился в транспортный поток.
– Так куда едем, молодой человек? – осведомился он, блеснув белками глаз в зеркале обзора салона.
– Домой, конечно, – ответил чудной пассажир, завороженно таращась в окно на огни и виды большого города, будто наблюдал их впервые.
Водитель улыбнулся:
– Это я уже и сам понял. А нельзя ли поконкретнее?
Сплин оторвался от окна, улыбнулся в ответ и назвал адрес.
