Заговор патриотов (Провокация) - Левашов Виктор Владимирович (бесплатные версии книг .txt) 📗
— Не дурак, — оценил Томас.
— Да, этого у него не отнять. И он сказал, что Альфонс Ребане — ваш дед? — повторила свой вопрос Роза Марковна.
— Даже доказывал. И пер, как бульдозер.
— А он не ваш дед?
— Сто процентов. Он просто однофамилец.
— Вы это знаете наверняка? Или только предполагаете? Я хотела бы, Томас, получить на этот вопрос точный ответ. Он гораздо важней, чем может вам показаться.
— Да как он может быть моим дедом? Как? — загорячился Томас. — Они, конечно, хорошо покопались в моем досье. Но главного не раскопали. А в чем главное, я вам скажу. Ребане — это фамилия моей матери, с отцом они так и не расписались. Фамилия у моего отца была Кюннапуу, а не Ребане. И внуком этого Альфонса Ребане, кем бы он ни был, я не мог оказаться ни при каких раскладах. Теперь верите?
— Теперь верю. Но вы ошибаетесь, если думаете, что они не докопались до вашего отца и не знают, что вам дали фамилию матери. Не та фирма, дорогой Томас. Юрген Янсен — профессионал, в этом нужно отдать ему должное.
— А тогда какого же...
— Такого, — прервала Роза Марковна. — Им нужен внук Альфонса Ребане. И они почему-то решили, что на эту роль лучше всего подходите вы. И они заставят вас согласиться на эту роль. В сущности, уже заставили. Вот вам и объяснение всех ваших хорошо организованных бед. Цель? Об этом я только сейчас начинаю смутно догадываться. Очень смутно. И эти догадки не из веселых. У вас есть родственники, о которых никто не знает и у кого вы могли бы надежно спрятаться? Абсолютно надежно. Потому что искать вас будут люди очень серьезные.
— Ну, на Сааремаа, — не очень уверенно предположил Томас.
— Не годится. А где-нибудь в России?
— Нет.
— Плохо дело. Тогда у вас есть только один вариант. Я видела ваше досье. Ваше уголовное дело в Ленинграде не закрыто, а приостановлено. Мой совет покажется вам, возможно, диким, но я его дам. Поезжайте в Питер, отыщите следователя, который вел ваше дело, и потребуйте, чтобы вас отдали под суд.
— Я? Сам? — ошеломленно переспросил Томас. — Потребовать? Да мне же впаяют года три или все четыре!
— Думаю, меньше. Но даже если и три года, это будет для вас не худшим вариантом. Хуже другое: если они не захотят с вами связываться. Но тут вам придется проявить настойчивость.
— Вы не шутите? — с робкой надеждой спросил Томас.
— Нет.
— Но почему, почему?!
— Друг мой, вы влипли в очень плохую историю. В историю, от которой тянет смрадом могильного склепа. Впрочем, нет. Это слишком слабое определение. Вы сами поймете, чем от нее тянет, когда узнаете, кем был ваш однофамилец Альфонс Ребане.
— Кем? — спросил Томас.
Роза Марковна довольно долго молчала. Потом ответила:
— Ваш однофамилец не просто полковник. Строго говоря, он вообще не полковник. Альфонс Ребане — штандартенфюрер СС, командир 20-й Эстонской дивизии СС. Он был единственным эстонцем, награжденным высшим орденом Третьего рейха — Рыцарским крестом с дубовыми листьями. Такие награждения подписывал лично Гитлер.
Господи милосердный! Пресвятая Дева Мария! Святая Бригитта, покровительница влюбленных!
Штандартенфюрер СС!
Командир 20-й Эстонской дивизии СС!
В критических ситуациях Томас всегда полагался на интуицию. А сейчас интуиция подсказывала ему, что Роза Марковна совершенно права: нужно немедленно делать ноги. Рвать когти. Смыливать. Сваливать. Отрываться. Сматываться. Убегать.
До чего же разнообразен и выразителен русский язык. Как жалко, что будущие поколения юных эстонцев не смогут этого оценить. А они не смогут, потому что для них он будет уже языком иностранным.
Да, делать ноги. И немедленно. Он влип в очень плохую историю? Как бы не так! Он влип в историю, от которой тянуло не смрадом могильного склепа. От нее тянуло какой-то доисторической жутью, рвами с тысячами расстрелянных, терриконами детских туфелек — всей этой дьявольщиной, сидящей в темных глубинах памяти даже тех, кто об этом только слышал или читал, кто об этом никогда не думал и не хотел думать.
Роза Марковна молча курила. Лицо у нее было тяжелое, темное, следы былой красоты проступали на нем, как чеканка проступает сквозь патину старинной бронзы.
— Чего вы ждете? — наконец спросила она.
— Нет, ничего. Я еще не очухался. Извините. Почему это вас так взволновало?
Томас не ожидал, что она ответит. Но она ответила:
— В этом человеке все зло мира. На его совести тысячи загубленных жизней. Вся моя семья, моя мать. Я не знаю, для чего Юргену Янсену и его национал-патриотам понадобилось оживлять этот труп. Они не понимают, что делают. Они ворошат заразный скотомогильник. Даже память об Альфонсе Ребане источает трупный яд. Поэтому я и даю вам этот совет: бегите, спасайтесь. Пока не поздно. Может быть, еще не поздно.
Она ткнула сигарету в пепельницу и завела двигатель. Но прежде чем тронуться, проговорила:
— Вы хотели спросить, почему у меня нет детей. Я вам скажу. Потому что я не хотела быть разносчиком заразы. Я не хотела, чтобы в моих детях была хоть капля его крови.
Она помолчала и добавила:
— Потому что Альфонс Ребане — мой отец.
Роза Марковна довезла Томаса до табачной лавки, возле которой осталась его тачка, он пересел в нее и напрямую, не заезжая домой, рванул в Нарву. Он уже знал, что ему нужно сделать. Да, так он и сделает: поедет в Питер и постарается затеряться в многомиллионном городе. А если не удастся — что ж, есть выход и на самый крайний случай: найдет того ментовского капитана и потребует, чтобы его посадили. Черт возьми, он имеет на это право! Совершил он преступление? Совершил. Обязан понести наказание? Обязан. И никто не может ему отказать. Существуют же, в конце концов, права человека!
Но даже если в Питере не захотят поднимать старое дело, тоже неплохо. Пусть этапируют его в Таллин как уголовного преступника, причем рецидивиста. И тогда вряд ли он сгодится на роль внука национального героя Эстонии.
Штандартенфюрер СС!
Командир 20-й Эстонской дивизии СС!
Да что ж тебе не лежится в твоем Аугсбурге? Столько лет лежал, а теперь вдруг начал откапываться! С чего?
Ну нет! Пусть твоим внуком будет кто угодно, но он, Томас, твоим внуком не будет! На фиг, на фиг нам такое родство!
«Жигуленок» Томаса бодро бежал по подсушенному солн-цем шоссе, с каждым километром удаляя его от неведомой и от этого еще более грозной опасности. Но когда до Нарвы оставалось не больше получаса езды, над трассой вдруг появился вертолет и завис над машиной Томаса. Усиленный радиомегафоном голос приказал по-эстонски:
— Томас Ребане! Остановите автомобиль!
И Томас понял: его достали. Его достали не менты и не служба безопасности национал-патриотов. На размалеванной камуфляжной краской вертушке по его душу явилась сама муза истории Клио. Это она отжимала его «жигуленка» к обочине и бубнила по-эстонски через радиомегафон грубым голосом патрульного:
— Томас Ребане, остановите машину и заглушите двигатель! Томас Ребане, немедленно остановитесь!
Но почему, почему Клио? Почему не веселая Талия? Почему не изысканная Эрато? Пусть даже занудистая Полигимния, муза гимнов. А что? Он готов петь любые гимны. «Эстония, Эстония, тарам-там-тарара». Да хоть бы и «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». Так нет же, именно этой стерве Клио взбрело в ее древнегреческую голову отметить его своим вниманием.
— Томас Ребане! Тормози, твою мать! — рявкнула на чистейшем русском потерявшая терпение Клио. — Или я раздавлю тебя вместе с твоими яйцами!
И как бы в подтверждение нешуточности угрозы опорные полозья вертолета замаячили перед самым лобовым стеклом.
Томас остановился. Его перегрузили в вертушку, а за руль его «жигуленка» сел один из давешних охранников. Через полтора часа на той же конспиративной квартире Томас предстал перед Янсеном.
— Позвольте поинтересоваться, куда вы направлялись? — сухо спросил он.
Томас неопределенно пожал плечами:
