Вендетта по-русски - Гайдуков Сергей (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
— Хм, — задумался Булгарин. — Откуда?. Ну, кажется, мне писала сестра Стаса. Или звонила, или писала. Точно не помню. Это же было давно, да?
— Два месяца назад. Не слишком давно.
— Ну, время для всех движется по-своему, — улыбнулся Булгарин. — У меня так оно просто летит…
Много дел?
Да, — Булгарин явно обрадовался, что разговор перешел с покойных сослуживцев на более приятную тему. — С утра до вечера…
— Бизнес процветает?
— Ну, раз вы не из налоговой инспекции, то скажу вам — да, — засмеялся Булгарин. — Сантехника ходовой товар, люди хотят, чтобы у них было красиво не только в спальне или на кухне, но и в сортире. Это и называется цивилизация.
— Надо же, — удивился я. — Такого определения цивилизации я еще не слышал.
— Мое изобретение, — похвастался Булгарин, придя в благодушное настроение, которое я не преминул тут же испортить.
— Не всем вашим знакомым так повезло, — сказал я. — Леонов бедствовал в последние годы своей жизни, Калягин был более удачлив, но до вас ему все равно далеко. Поделитесь секретом? Что надо делать, чтобы стать богатым и известным? — Мне почему-то в голову пришла та дурацкая фраза из интервью с Абрамовым.
— Надо много работать, — ответил Булгарин, сделав деловитое лицо. — Много работать, мало отдыхать. Тогда и придет успех. Паша Леонов вообще ведь не работал, он боролся с винно-водочными изделиями, пытался как можно больше их уничтожить.
— А вы, значит, в это время трудились? — Я понимающе покачал головой. — Двадцать четыре часа в сутки. Это, наверное, универсальный рецепт. Совсем недавно я читал похожие слова в интервью одного известного бизнесмена.
Может, слышали? Валерий Анатольевич Абрамов. Тоже ваш земляк.
Булгарин нахмурился. Потом нажал кнопку на селекторе и проговорил в микрофон:
— Меня ни с кем не соединять. Никого не пускать. Важный разговор.
— Его напряженный взгляд полоснул по мне. — Что вам нужно? Что это за разговоры?
— Все очень просто, — сказал я, — Хочу предупредить вас о возможной опасности. Леонов и Калягин мертвы. Вам может грозить то же самое, пусть даже вы и не общались с ними в последнее время. Дело не в недавних событиях.
Дело в том, что происходило в начале девяносто шестого года. Вас осталось только двое из тех четверых, кого набрал к себе Николай Николаевич.
— Двое? — быстро переспросил Булгарин. — Кожухов еще жив?
— А он должен быть мертв, как остальные?
— Ну… — Булгарин замялся. — Вы говорили про двоих мертвых…
— И про двоих живых, которые могут стать мертвыми. Вам же писал Леонов.
Он еще тогда старался вас предупредить.
— Вы и это знаете? — удивился Булгарин. — Мало ли что Паша писал… У него слишком разыгралась фантазия на алкогольной почве.
— Но он умер. Случилось то, чего он опасался. Вы думаете, что это вам не грозит? Думаете, что расчет за девяносто шестой год вас не коснется?
— Слушайте. — Булгарин становился все более и более серьезным. — А вы-то здесь при чем? Знаете вы много, это я понял. Даже слишком много, но зачем вам это?
— Вдова Леонова наняла меня, чтобы я нашел его убийц, — сказал я, и мне показалось, что на лице Булгарина мелькнула мимолетная улыбка. Потом он справился с эмоциями и все так же серьезно, как раньше, произнес:
— Понятно.
И где вы собираетесь их искать? В Москве?
— Николай Николаевич, — медленно проговорил я, следя за реакцией Булгарина. Я не хотел повторять ошибки, допущенной мною в разговоре с Кожуховым. Я не буду показывать, сколько я знаю на самом деле. Я буду делать многозначительный вид, буду называть имена и фамилии, я скажу, что Леонов рассказал мне все, что только можно рассказать. И посмотрим, что на это скажет Олег Петрович Булгарин, подозрительно процветающий торговец сантехникой.
— Николай Николаевич, — сказал я и уставился на своего визави. Реакция его была куда более сильной, чем я мог предположить. Булгарин навалился грудью на край стола, и его глаза оказались менее чем в двадцати сантиметрах от моих глаз. Тяжелые веки полуприкрывали карие зрачки, отчего Булгарин выглядел заспанным и усталым. Но он не был заспанным, он был более чем взволнован, он требовательно спросил меня:
— Что еще с Николаем Николаевичем?
— Странный вопрос, — сказал я. — Вы сами прекрасно знаете, что с ним. И вы прекрасно знаете, что если у кого-то и есть причины желать устранения вашей великолепной четверки, то этот кто-то — Николай Николаевич. Или люди из его окружения.
Я ждал какой-то реакции от Булгарина, но ее не было.
— Продолжайте, — сказал он. — Я пока послушаю. Понятия не имел, что это все может быть кому-то известно.
— С удовольствием: меня наняла вдова Леонова…
— Ольга?
— Она самая. У нее сейчас процветающий бизнес, большие связи. И она хочет разобраться с теми, кто убил ее мужа и сына.
— Сына? А при чем здесь ее сын?
— Те, кто убил Павла Леонова, заметали следы. И Юра, его сын, попался им под руку. Так что всего уже четыре жертвы — Калягин с женой, Леонов с сыном. Если не хотите оказаться пятым в этом списке — помогите. Мне нужны фамилии: кто еще, кроме Николая Николаевича, мог быть заинтересован в устранении свидетелей?
— А Николая Николаевича вам мало? — Булгарин достал сигарету и закурил, одновременно включив кондиционер.
— Покойникам не мстят, — сказал я.
— А кто вам сказал, что он покойник? — Булгарин был совершенно спокоен, пуская табачные кольца. А вот я встревожился. Мы поменялись ролями.
— Извините? Я правильно понял: вы хотите сказать, что Николай Николаевич не умер?
— Да он живее всех живых. С неделю назад я видел его по телевизору, получающим какую-то медаль. Вас не правильно информировали, Константин Сергеевич, — Булгарин сожалеюще покачал головой. — Он жив, этот мерзавец…
Были слухи о его гибели в Чечне, но потом он вернулся. И не просто вернулся, а пошел на повышение. Что-то он там такое в Чечне сделал, и его произвели в полковники. Николай Николаевич процветает. Чего и вам желаю.
— Подождите, — сказал я, с сомнением глядя на Булгарина. — Вы так спокойно говорите о воскресении Николая Николаевича? О человеке, который, по-видимому, убил Калягина и Леонова? И который может завтра убить вас? Вы узнаете о его возвращении в Москву, и у вас не возникает чувства страха, не появляется мысли обратиться в милицию?
— А вот это было бы полным идиотизмом, — усмехнулся Булгарин. — Ну что я могу рассказать о Николае Николаевиче? Чем я докажу, что он хочет меня убить? Да ничем. Кстати, я больше чем уверен, что и у вас доказательств тоже — кот наплакал. Да, с точки зрения логики, тут все нормально: ему выгодно убрать свидетелей своих старых грехов, раз он пошел на повышение. Но доказательства? Пшик. Ничего. Пусто.
— Будете сидеть и ждать, пока вас убьют?
— Знаете, прошло уже несколько лет. Если Николай Николаевич оставил меня в покое на такой срок, то почему именно сейчас он должен немедленно бросаться за мной вдогонку? Я думаю, что вы преувеличиваете его злодейство.
К тому же сестра Калягина говорила, что Стас погиб от рук грабителей, забравшихся к нему на дачу… Разве не так? — Булгарин вопросительно смотрел на меня, но я предпочел промолчать. — А что касается Николая Николаевича… Вы не сможете достать его по закону. Придется устраивать нечто вроде падения кирпича на голову. Только так. Если это случится с Николаем Николаевичем — что ж, я буду рад, потому что он испортил жизнь не только Паше Леонову, но и мне тоже. Просто я не стал алкоголиком, я стал работать и кое-чего достиг… — Это уже была беззастенчивая самореклама, и я постарался ее прекратить.
— Я говорил с Кожуховым насчет того задания, которое вы выполнили, — сказал я, и Булгарин снова оцепенел. — Кожухов сказал, что в своей жизни он не делал ничего более омерзительного… — Я смотрел на Булгарина, ожидая его комментария. Тот еще некоторое время настороженно глядел на меня, понял, что дальше ничего не последует, вздохнул и произнес нечто странное:
