Черная аллея - Спиллейн Микки (книга регистрации .txt) 📗

Доктор Морган вошел в комнату с кружкой дымящегося кофе и вместительной белой миской.

— Ты как, не против?

— Без молока, пожалуйста. И два пакетика заменителя сахара.

— А я-то думал, ты захочешь просто крепкий черный...

— Ну нет, это для крутых ребят, — ответил я.

Он раскрыл ладонь. На ней лежали несколько розовых пакетиков заменителя сахара. Выглядели они так, словно он подобрал их на помойке.

— Знаешь, где достал? — Я не ответил. — Лежали в кармане твоего пиджака.

— Тогда с чего вы решили, что я буду пить просто черный, без сахара?

— Ошибся в диагнозе. Так с сахарином?

— Конечно.

Сахарин был не первой свежести, но в целом кофе оказался вкусным. Это была первая чашка, выпитая мной за долгое время. И мне казалось, что я готов выпить весь кофейник. Но, выпив чуть больше половины кружки, я вдруг поставил ее на стол и вопросительно взглянул на доктора Моргана.

— Все нормально, — заметил он. — Организм сам решает, сколько ему надо. Так что не насилуй себя. Есть хочешь?

— Да нет, не очень. Насытился кофе.

— Тогда попозже я принесу тебе вкусную кашу.

— С чего это вы так добры ко мне? — спросил я.

И снова увидел, как пролегли меж бровей морщинки озабоченности, и услышал, как он ответил:

— Ты завернул за угол. И входишь теперь в новую фазу.

— Да нет, я не о том.

Морщинка улетучилась, ее сменила немного растерянная усмешка.

— Ну... вообще-то особого смысла лгать нет.

— И?..

— Мне нужен твой опыт. — Теперь уже я глядел растерянно, и он, заметив это, добавил: — Вернее, совет.

— О чем?

— О том, как не попасть в тюрьму. Я разъезжал повсюду в старой тачке с украденными нью-йоркскими номерами. И уверен, что однажды меня остановят, хотя бы просто потому, что эта развалина дымит и воняет, резина лысая, а глушитель тарахтит, как автомат.

— Приятно, что я наконец-то кому-то понадобился. Тут и думать-то особо нечего, какие проблемы! Деньги у вас есть, док?

— Ага. Полные карманы пустых бутылок.

— Старые документы сохранились?

— Все, что лежало в бумажнике. Водительские права, удостоверение врача еще из той больницы, регистрационная карточка избирателя, в общем, вся эта муть.

— Прекрасно. Тогда купите машину, зарегистрируйте ее на собственное имя, оформите все должным образом и легально. И вперед, получать права. Ведь у вас имеется удостоверение личности. Просто скажите им, что надоело сидеть без дела, что мечтаете вновь поступить на работу. Это на тот случай, если возникнут вопросы.

— Но, Майк, ведь официально я давно покойник!

— Послушайте, док, — резко сказал я, — кто это будет вспоминать о глупости, которую вы совершили несколько лет тому назад? Кроме того, вы мало похожи на покойника. Поверьте, никто не будет ничего проверять. Только сперва раздобудьте себе приличную одежду, чтоб вам поверили. Ну, какие-нибудь там брюки в клетку и футболку для игры в гольф с маленькой такой вышитой ящеркой.

— Я в гольф не играю.

— Тогда оденьтесь под рыбака.

Он поднялся и поглядел на меня сверху вниз. Затем на лице его расплылась широкая улыбка, и он заметил:

— Нет, ей-богу, никакого кайфа в том, что ты покойник, нет!

Зазвонил телефон. Моргана не было, а потому трубку снять он не мог. А когда снимал, обсуждал разные мудреные вещи по части медицины или доставки продуктов на дом.

Я снял трубку и, стараясь изменить голос до неузнаваемости, рявкнул:

— Да?

Но едва услышал первое слово, спину и плечи словно холодком обдало. Он сказал:

— Привет, Майк! Тебе как, лучше?

Он старался выговаривать слова как можно мягче и приветливее, словно и не было разрыва в наших отношениях, точно и не было той перестрелки в порту!..

Секунду-другую я молчал, затем набрал побольше воздуха, затем спросил своим, уже нормальным голосом:

— Как это ты меня нашел, а, Пат?

— Я ж как-никак полицейский, или ты забыл? И у нас, капитанов, все же имеются кое-какие возможности и власть.

— Откуда звонишь?

— Нормальный телефон, не прослушивается. Из будки автомата, в универмаге.

— Но как ты все-таки меня нашел?

— Это было непросто, — сознался он.

— Раз нашел, значит, и другие тоже могут.

— Только в том случае, если в их распоряжении всякая там электроника и нужные люди, — сказал Пат.

Я еще раз глубоко втянул в грудь воздух.

— Тогда скажи вот что, приятель... Зачем?

На сей раз уже он сделал паузу, прежде чем ответить.

— Кто-то стрелял в Маркоса Дули.

Я тихо чертыхнулся.

Пат знал, о чем я думаю, а потому не торопился. Старый приятель Маркос Дули, это он привел меня и Пата в военную разведку еще до окончания войны и продвигал по службе, пока мы не заняли нынешние должности. С той разницей, что Пат носит синюю форму нью-йоркского департамента полиции, а я носил при себе удостоверение частного детектива штата Нью-Йорк, а также имел разрешение на оружие. Со временем Маркос Дули превратился в полное ничтожество, и вот теперь его убили. Но мы поддерживали друг друга в самые горячие и трудные денечки, когда кругом свистели пули и рвалась шрапнель. И вышли живыми из этой смертельной игры, потому как делали все правильно, прикрывали друг другу задницу, а уже потом... Потом было куда легче.

— Как это произошло, Пат?

— Кто-то ворвался к нему в дом и выстрелил в живот.

— Ты знаешь кто?

— Пока нет. Но подозреваемый уже наметился.

— Я его знаю?

— Ясное дело. Ты пристрелил его братца. Уго Понти.

Я буркнул нечто невнятное, потом спросил:

— Как он?

— Помирает. Как считаешь, можешь сюда приехать? Он хочет тебя видеть.

— Приеду. — После паузы я спросил: — А как там Вельда, Пат?

Я прямо так и видел, как он ухмыляется в телефонную трубку.

— Ждет, — ответил он. — Ей и в голову никогда не придет, что ты можешь окочуриться.

Врач посадил меня на самый ранний рейс до Нью-Йорка, разорившись при этом на билет в первом классе, где можно нормально вытянуть ноги и отдыхать. Я попросил стюардессу не будить меня до посадки, затем скинул мокасины и уснул. На сей раз — без всяких таблеток. Это был нормальный, естественный сон с наиестественными сновидениями, которые казались столь реальными, что пришлось проснуться, чтоб избавиться от них. Изуродованные, но тем не менее узнаваемые лица, глухие грохочущие звуки пришли ко мне из прошлого. Иногда время как бы сжимается, и, прежде чем я успел вырваться из лап какой-то неописуемой штуковины, которая впилась в меня мертвой хваткой, я вдруг открыл глаза и увидел хорошенькое личико стюардессы. Склонившись, она нежно трясла меня за плечо. Я выдавил улыбку.

Но она догадалась.

— Страшные сны?

— Ужасные.

— Вы хотели побить меня?

— Нет, конечно, не вас.

— Тогда кого же?

— Плохих ребят, — ответил я.

— Вы военный?

— О, был. Но уже давно.

— Тогда, значит, коп, — она слегка сощурилась, в глазах светилась усмешка.

— Ну, в каком-то смысле да, — ответил я.

Хмурость исчезла, смешинка в глазах осталась.

— О-о-о... — протянула она. — Один из тех... — Заметила, что я, по всей видимости, не понял, и добавила: — Ну, типа террориста.

На сей раз уже я усмехнулся, выпрямился в кресле, привел спинку в вертикальное положение и сказал:

— Можно, конечно, считать и так.

Улыбка, которой она одарила меня в ответ, говорила, что она не поверила. Ни на грош.

Курортный сезон еще не настал, а потому птиц, слетавшихся с юга, встречало не так уж много людей. Я перекинул сумку через плечо и медленно двинулся по коридору, шагая гораздо неспешнее, чем обычно принято для ньюйоркца.

Все остальные пассажиры с того же самолета уже опередили меня, когда, наконец, я подошел к выходу с неким странным замиранием сердца и ощущением радостного предвкушения. И тут же увидел встречающих — Пата Чамберса и Вельду. Они искали меня глазами и не знали, кого сейчас увидят — ходячего мертвеца, духа из прошлого или же озверевшего от чувства мести парня, не знающего, на кого излить свой гнев.