Смертельный блеск золота - Макдональд Джон Данн (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗

Проснулся я один. В очаге пламенели угли, на неровном полу виднелись пятна белого лунного света. Я прислушивался до тех пор, пока не услышал едва различимые звуки глубокого и размеренного дыхания. Я обнаружил, что их источник надо мной. В изножье койки виднелись перекладины лестницы. Я сел. Досчитав до трех, встал, держась за край верхней койки. Конни лежала спиной ко мне, разметав по подушке светлые кудряшки. На спинке стула висела ее куртка. Я понимал, сил мне это не прибавит, но это необходимо сделать до того, как иссякнут последние.

Дверь располагалась напротив камина. Я подошел к ней, прислонился к раме и взялся за засов. Он со скрипом поднялся, и я вышел на улицу. Доски крыльца громко скрипнули. Ступенек не было – их заменял обычный спуск в несколько дюймов к каменистой земле. Луна освещала скупой пейзаж из белых камней и высоких сосен, окутанных тишиной. Вдали печально вскрикнул какой-то зверь. Я оперся спиной на один из четырех столбиков крыльца и стал мочиться. Так по крайней мере мне удалось соблюсти мужское достоинство. Когда я закончил, доски крыльца скрипнули вновь, и Конни сказала:

– Идиот! Какой же ты идиот!

– На какой мы высоте?

– Пять тысяч футов. Иди в дом.

– Кто это так печально кричит?

– Койоты. Иди в дом, burro [23].

– Я сам дойду.

Но дойти сам я не смог и почти повис на Конни, и она втащила меня в дом. Она сняла с меня куртку, усадила на койку, подняла мои ноги и укутала меня одеялом.

– Если хочешь что-нибудь сделать, разбуди меня. Понял? – Конни дотронулась тыльной стороной ладони до моего лба, раздраженно фыркнула и залезла по лестнице наверх. Она еще долго ворочалась.

– Макги?

– Да, дорогая?

– Ты muy macho [24]. Тебе бы быть мулом. Столько же-в тебе дурацкой гордости. В твоем теперешнем состоянии эта гордость может тебя убить. Ну разреши мне ухаживать за тобой.

– Я не собираюсь умирать.

– Откуда ты знаешь?

– Я помню, как ты лечила меня от лихорадки. Если бы я собрался умирать, я бы не запомнил это, – объяснил я.

– Да поможет нам всем Бог! Спи!

Под вечер на старом «форде» приехал маленький доктор с лягушачьим лицом. Мы сразу условились, что он не будет говорить, как его зовут. Он забросал меня вопросами о температуре, аппетите, выделениях. Потом проверил рану, довольно цокая языком, и вновь ее забинтовал. Оставив таблетки и сказав, что вернется через день, доктор уехал.

На следующий день после обеда я лежал в одних трусах на одеяле во дворе, когда услышал шум приближающейся машины. Судя по звуку, эта машина была больше, чем «форд» доктора. Из-за угла хижины вышли Конни, Домингес и какой-то мужчина. Конни подвела их ко мне.

– Видишь? – поинтересовалась она. – Отвратительно. Он сказал, что больному нужно мясо. Поэтому мне пришлось ехать на этом ужасном джипе в Индайо и покупать четыре стейка. Он съел два на обед.

– Как ты себя чувствуешь, амиго? – полюбопытствовал Поль.

– Продырявленным.

– Позволь мне представить тебе сеньора Рамона Талаверу.

Талавера оказался стройным брюнетом с присущим испанцам бледным лицом. Он был в темном костюме, напоминавшем костюм священника. Я поколебался и протянул ему руку. Он колебался еще дольше, чем я. В конце концов кубинец пожал мне руку.

– Ты бы не могла?.. – сказал Поль, поворачиваясь к Конни.

Она уселась в позе Будды на угол одеяла и с вызовом ответила:

– Нет, не могла бы! Кто я, по-твоему, такая? Criada [25]?

Домингес вопросительно посмотрел на Талаверу, который едва заметно кивнул. Поль достал из поленницы два толстых чурбана, и они сели. Конни угостила нас сигаретами.

– Возможно, я совершил ошибку, – сказал Домингес, – но со слов Конни я понял, что вам с Рамоном нужно поговорить.

Я взглянул на бледного кубинца и сказал:

– Примите мои соболезнования по поводу кончины вашей сестры и друзей.

– Большое спасибо, сэр.

– Думаю, мне известно то, что вы хотите узнать, мистер Талавера. Томберлин хотел пресечь деятельность Минеросов. Он знал, что Минерос потеряет голову, если найдет Карлоса Ментереса. Если бы Минерос убил Карлоса и был схвачен полицией, проблема была бы решена. Если бы Карлос убил Минероса, проблема была бы тоже решена. Томберлин внедрил в окружение Ментереса двух своих людей: Мигуэля Альконедо как прислугу и Альму Хичин в качестве любовницы. Наверное, Томберлин приказал им позаботиться о Минеросе. Золотые фигурки были вроде дымовой завесы. Калвин Томберлин очень хитрый человек. Альма Хичин уговорила Таггарта помочь Мигуэлю Альконедо убить тех четырех кубинцев. Потом надежность Альмы и Мигуэля стала вызывать у него сомнения, и он послал туда еще людей: Фетраччи и блондинку по имени Дрю, чтобы те передали Мигуэлю приказ убить Альму Хичин и бежать на яхте. Приказ был передан через Клода Буди.

– Который мертв, – спокойно произнес Талавера. – Нам сообщили, что один убийца возвращается из Мексики, чтобы что-то продать Томберлину. Мы пришли к Томберлину. Тот сказал, что ничего не знает, но обещал помочь. Когда ему позвонил Таггарт, он сразу сообщил нам. Нам удалось забрать золото, но Таггарт успел скрыться. Когда он захотел продать последнюю фигурку, мне выпала честь его прикончить. – Кубинец заглянул мне в глаза. – Говорят, он был вашим другом?

– Был. Сэм не знал, что на борту «Колумбины» есть женщина. Его обманули, наврав с три короба. Альма Хичин была хитрой лисой. Она убедила меня, что говорит правду, рассказав только часть правды, хотя и в мельчайших подробностях.

– Ваш друг пытался сказать мне это, но было уже поздно. Сестра – самый дорогой для меня человек, сеньор Макги.

– Сэм решил здорово рискнуть, но риск не оправдался. Пролито слишком много крови. Все произошло давно, и я уже потерял ко всему этому интерес.

– Спасибо, – поблагодарил Рамон Талавера. – То, что вы мне сейчас рассказали, ваши догадки или факты?

– Буди слегка поджарил мне ладонь и решил, что я потерял сознание, – я показал ему руку. – Слышал, как он все это рассказывает Фетраччи. До остального додумался сам. Я решил рискнуть и стукнул их головами. По-моему, у Буди не выдержало сердце. Девчонка схватила пистолет и начала стрелять в меня, но промахнулась три раза с близкого расстояния. Я постарался ранить ее из пистолета Буди, но его повело вправо и немного вверх. Я ударил Фетраччи, обставил все так, чтобы казалось, что произошла ссора, и ушел. Ни Фетраччи, ни девчонка, ни Буди не имели ни малейшего представления, кто я. Дрю вспомнила, что видела меня в Пуэрто-Альтамуре, и они страшно распсиховались. Думаю, арест Фетраччи заставит Томберлина понервничать.

– Его отпустили сегодня под залог в пятьдесят тысяч долларов, – сообщил Поль Домингес. – У меня сильное подозрение, что молодой человек собирается исчезнуть.

Талавера быстро встал и отошел футов на пятьдесят в сторону. Он стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел на Торо-Пик.

– Бедняга! – пожалел его Поль Домингес. – Он боится, что ты захочешь убить его. Не знаю, утешит это тебя или нет, Макги, но ты получил пулю от имени закона. У меня есть сведения, что джентльмен, который в тебя стрелял, засветился. Он должен был внедриться в организацию доктора Гордона Фейса. Он считал, что Фейс с помощью грязных фотографий Томберлина требует деньги для своей организации. Когда раздались крики о пожаре и он увидел тебя, бегущего с мешками к машине, то подумал, что пожар всего лишь завеса и ты уносишь папки с фотографиями. Он страшно разозлился, потому что уже собрался просить у прокурора ордер на обыск. Хоть я и проделал кое-какую работу для этой организации, я рад, что фотографии сгорели. Таким снимкам не место в правительственных архивах.

– Пабло, – сказал я, – теперь, когда мы знаем, чем занимается Томберлин, я теряюсь в догадках по поводу его связи с доктором Фейсом.