Бесплатных завтраков не бывает - Хендерсон Крис (книги онлайн полные версии txt) 📗
— Мы с Хью встречаемся у Луи.
— Возьмете в компанию?
— Конечно. Но это будет удержано из твоего гонорара.
— Ни в коем случае. Ты оплатишь счет и скостишь себе налоги.
— А ты почему не хочешь?
— Я могу раскошелиться только на «Бургер Кинг».
— Ладно. Треть плачу я, остальное из твоего гонорара.
— Чаевые тоже за тобой.
— О Боже мой! Ладно.
С этими словами я повесил трубку. С юристами лучше не связываться, даже в таких вопросах. Потом взглянул на часы и сообразил, что если выйти прямо сейчас, я смогу пройти через Томпкинс-сквер-парк. Он всегда действует на меня умиротворяюще благотворно. Так хорошо прогуляться по аллее, глядя, как играют в шахматы старички, как предлагают поставщики наркотиков свой товар прохожим, а грабители собирают с них же деньги себе на обед. Ну, ладно, насчет «умиротворяюще благотворно» я загнул, но все же лучше пройтись, чем наводить тут порядок. А потому я взял шляпу, выключил свет и запер за собой дверь.
От пыли еще никто не умирал.
Глава 25
Я пришел вторым. Хьюберт был уже там. Ничего удивительного. Он всегда является заблаговременно, чтобы занять свой любимый столик — под Чарли. Там с потолка свисает чучело здоровенной рыбины, которую Хью окрестил Чарли. Одно время нас за этот столик сажать отказывались, потому что как-то раз, немножко перебрав, мы заключили пари: кто ловчее набросит кружок лука Чарли на нос, тот обедает за счет проигравшего. Луи и сидевшие за соседними столами посетители, были не в восторге от наших забав.
А началось это после того, как мы с Хью наведались в Квинс к некоему Менфилду Миллсу, работавшему по кокаину. Он обещал нам кое-что рассказать. Но не успел. Миллс был тем самым ласковым теленком, что двух маток сосет: он грел и клиентов, и поставщиков, пользуясь безвыходным положением первых и спешкой вторых. Как водится, к добру это не привело, махинации Миллса вскрылись, и сто квартиру посетили отрицательные персонажи. Они связали дилера и всю его семью, заткнули им рот и, не спеша, занялись своим делом, чтобы другим неповадно было. Они отрезали уши, груди, пальцы на руках и на ногах, а ребенка распяли на потолке — чтобы не оставалось недоговоренностей. Не знаю, сколько времени мы с Хью простояли в оцепенении, глядя, как капает сверху кровь.
Убийцы этим не удовлетворились. На обеденном столе они оставили килограмма два-три кокаина, на туалетном столике в спальне разложили весь арсенал Миллса, а в третьей комнате мы обнаружили несколько картонных коробок, набитых деньгами. В одной были десятки, в другой — двадцатки, в третьей — полусотенные, и в четвертой — сотни. Там же на кровати вниз лицом лежал десятилетний сын Менфилда, из которого ручьем хлестала кровь, заливая матрас, простыни, унося вместе с осколками стекла, забитого ему в задний проход, и последние капли жизни. Этого зрелища Хью не перенес.
Я едва успел пригнуть ему голову к коробке с сотенными бумажками, как все съеденное и выпитое накануне пошло из него волна за волной прямо на кучу скомканных банкнот. Когда же это извержение наконец прекратилось, мы очнулись и поспешили прочь. Коробку с облеванными долларами взяли с собой, чтобы не сбивать полицию с толку: афишировать наш визит было ни к чему. Людей брали за одно место с меньшими основаниями, чем давали силам правопорядка мы с Хью. Это во-первых. А, во-вторых, деньги у нас печатают на бумаге высочайшего качества, и она отлично отмывается.
Уложив коробку в багажник, мы начали марафонский забег по барам, стараясь утопить в спиртном воспоминание о расчлененных телах, о лужах кропи и об остекленелых глазах с навеки застывшей в них мольбой о пощаде. К тому времени, когда мы добрались до Луи, набрасывание колечек лука на морду Чарли вовсе не казалось нам чем-то чересчур экстравагантным.
...Я подошел к столику, заранее морщась от остроумия Хьюберта, не замедлившего подать реплику:
— Хей-хей, Джеки Хейджи! Чарли просит заказать побольше лука.
— Передай ему, в меню этого ресторана лук больше не значится.
Я уселся рядом с Хью, и в ожидании Френсиса мы завели легкий светский разговор. Тут появился и наш юрист, удивленно присвистнувший при виде моей физиономии, нарядно освещенной несколькими фонарями.
— Ух ты! Что случилось, Джек? Автобус протаранил?
— Нет. Не в тот сортир зашел.
Из ниоткуда возникший официант вручил нам меню, осведомился, что мы будем пить, и предупредил, что насчет лука можно не беспокоиться Его не подадут. Не дают забыть. Мы не вступили с ним в перепалку и заговорили о деле. Первым слово получил Хью.
— Так, если в-в-вкратце, можно сказать: антиквариат.
— Отлично. Теперь давай не вкратце.
— 3-значит, это список всякой старинной дряни. Вот, пожалуйста. Во-первых, такие акварельки-открыточки, которые голландцы, переселившиеся в Пенсильванию, рассылают по случаю рождения или свадьбы. Обычно до-довольно аляповатые и тянут не больше сотни. Но попадаются и настоящие шедевры, такие тщательно выписанные миниатюры — эти идут по четыре-пять тысяч за штуку.
— Дальше.
— Дальше. Ме-метлахские п-п-плитки. Метлах — это такой город в Германии, там их делают уже лет сто пятьдесят. Цена зависит от стиля, времени изготовления, ко-ко-количества имеющихся экземпляров и прочая, и прочая. Каждая — от двух до трех тысяч.
Хьюберт продолжал свой доклад, и я постепенно стал понимать что к чему. Большая часть миллеровской коллекции была германского или голландского происхождения, что для человека с немецкой кровью, да еще живущего в штате Пенсильвания, где так много выходцев из Голландии, да еще владельца магазина, естественно. Хьюберт особо подчеркнул, что неспециалист не обратит на нее никакого внимания — это не тот вид антиквариата, который бросается в глаза, суля огромные деньги.
А потому Миллер в выходные дни методично прочесывал отдаленные фермы, отыскивая там настоящие сокровища, долженствовавшие обеспечить ему и Маре счастливое будущее. Стерлинг сказал мне, что у Миллера были ценности, на которые и положили глаз Мара с Каррасом, На желтом листке бумаги, найденном мною у него в чемодане, был список пропавших предметов. Зачем он привез его с собой — не знаю. Если бы хотел вернуть похищенное, сказал бы мне в нашем первом разговоре. Впрочем, теперь уже это было неважно — для самого Миллера, по крайней мере.
Тут появился официант с аперитивами, а вместе с ним — я шансы заказать обед. После этого я предоставил слово Френсису. Ему тоже было о чем рассказать.
— Итак, в задачке спрашивалось, как и кем был приобретен «Голубой Страус». Задачка не из легких, но ты, Джеки, обратился именно туда, куда следует. Слушай и учись. «Страус» этот самый некоторое время тому назад был известен под другим названием, но слишком много непотребных дел творилось там до тех пор, пока до него не дотянулась суровая длань великого американского правосудия. В общем, заведеньице — «Серебряное Зеркало», не приходилось слышать? — прикрыли.
Очень даже приходилось. Это ведь там Джой Сал Пиреллиано ухлопал Сэмми Баго Донатса. Потом случился там пожарчик — причем с той же леденящей душу неизбежностью, с какой наши избиратели проголосовали за нынешнего мэра, — и почти все здание выгорело.
— Отлично, И кто же его купил?
— Никто не покупал.
— Как это?
— А вот так. Его и не продавали. Владельцы остались прежние.
Френсис замолчал, желая, чтобы я разгадал эту загадку, но я был не в настроении, о чем и сообщил ему прямо и честно:
— Кончай. Времени нет.
— Не понимаешь ты законов драматургии, — с напускным отчаянием сказал студент, которому не дали произнести эффектную реплику, завершающую минуту напряженной тишины. — Владельцы, выступающие в полутяжелом весе за одно милое семейство, разводящее оливки, пережив оголтелую газетную шумиху, когда «Зеркало» не сходило с первых полос, сочли уместным, чтобы их имя больше не фигурировало на счетах из бара...
— Ну, а Стерлинг-то как туда попал?
