Что немцу хорошо, то русскому смерть (СИ) - Стрельникова Александра (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Кто же это может быть, Ань? Думаю, вряд ли Павел. Смысла ему нет в тебя стрелять, только лишний раз светиться.
— А кто кроме него?
Говорим еще какое-то время в том же ключе — исключительно по поводу последнего инцидента. Очень деловой у нас разговор. Оба словно за щитом прячемся за ним. Возвращаю ему кулон с радиомаяком. Он было упирается, но все же берет его и вешает на свою бычью шею, а потом, собрав цепочку в горсть, забрасывает себе за ворот. Начинает прощаться. Повисает пауза. Сидит, мнется. Даже вижу, как он делает какой-то микро-рывок в мою сторону, но останавливает себя. В итоге так и не решается наклониться и поцеловать.
— Можно я ещё завтра приду? Не помешаю?
Указывает глазами на букет, который принес мне Илья. Мог бы, кстати, и сам не полениться и какие-нибудь лютики-цветочки подарить…
— Приходи. Не помешаешь.
— Ань. Я это… — косится на моих товарок по палате. — В общем, потом, ладно?
Забыв о своей ране пожимаю плечами и тут же начинаю шипеть сквозь стиснутые зубы. Больно. Он смотрит обеспокоено. Потом берет мою руку в свою лапищу и сидит так какое-то время. Наконец встает. Здоровенный, плечищи квадратные, башка уже не бритая «под ноль», а вроде даже какая-то стрижка на ней имеется. Очень короткая, но все же… Маринке что ли так больше нравится?..
Едва дверь за ним закрывается, мои больничные подружки начинают голосить чуть ли не хором.
— А чёй-то он хромает? Ранен был? Тебя от пули прикрыл? Кру-у-уто. Потом-то переспали? Нет? Ну и дура. Я бы… С таким… Эх-х-х… Слышь, Ань, ты это… Делиться надо. Всех классных мужиков себе к рукам прибрала, а мы тут как лохушки фиг знает с кем… Ты уж давай, по-соседски, отстегни хоть парочку-троечку… Тогда я чур того татуированного беру… А мне полковника, со шпалой который… А я этого последнего, плечищи у него-о-о…
Вздыхаю. Этого, последнего, и так уже забрали…
Лечение мое продвигается так, как и предсказывали опытные в таких делах Приходченко и Кондратьев. Как только мне начинают сокращать количество лекарств, ночи, да и дни становятся у меня… разнообразными. Зато уже не лежу, а хожу. Сначала по палате, потом по коридору.
Федька навещает меня нечасто и каждый раз старательно «держит дистанцию». Зато Илья эту самую дистанцию все больше сокращает. Как-то Φедор даже застает его целующим меня. Взглядами они меряются такими, что в пору их вместо рапир использовать. Поначалу, глядя на Φедькино лицо, думаю, что он вытрясет Илью из его дорогого костюма как мелочь из кошелька — со звоном. Но ничего, сдерживается.
Какие же они все-таки разные. И в повадках, и в манере держать себя, и даже в одежде…
Знакомлю их.
Илью представляю, как своего друга детства. По-моему, он такой характеристикой недоволен, но мне плевать. Федор проходит по графе «новые друзья». Илья не теряет возможности «укусить» соперника.
— Те самые, о которых твоя мама мне все уши прожужжала?
Ну… Неподходящие по ее мнению…
В результате визит Кондратьева в этот раз особенно краток.
Ну вот что с ним делать? Вижу ведь, что по-прежнему он ко мне неровно дышит (так характеризуют это мои товарки по палате), но пробить его решимость не иметь со мной ничего общего не удается ничем. Да и меня мучает обида. Как подумаю о его Маринке — так больно становится. Больнее, чем в раненом плече.
Из больницы меня выписывают довольно быстро. Федька со своей ногой лежал дольше. Да и то: мне ведь мои ранения передвигаться не мешают. Мама окружает меня всяческой заботой: ведет душеспасительные беседы и кормит как на убой. Благо деньги у нас теперь есть. Пока я валялась в больнице, герр Вебер, которому я дала на это доверенность, закончил оформление всех моих наследственных дел. Так что теперь у меня даже есть личный банковский счет. И ещё один отдельный — к которому прилагается пластиковая карта. С ума сойти!
Ксюха подбивает меня купить машину и пойти на курсы вождения. Но во-первых, все ещё очень сильно болит рука. А во-вторых, глядя на то, как с машиной управляется сама Ксения, отчетливо понимаю, что я так не смогу никогда. Не мое это. Рука у меня ещё на перевязи, как у раненого бойца, но сидеть дома уже больше не могу и выхожу на работу. Первое мое появление на улице оказывается очень непростым. Я все время боюсь. Где-то между лопаток постоянно ощущаю чей-то недобрый взгляд, наверно именно поэтому там все время мокро от пота. Но когда резко оборачиваюсь, пугая прохожих, никого у себя за спиной не обнаруживаю. Кстати, я в бронежилете. Лето кончилось, сентябрь уж на дворе и довольно прохладно, но все равно под ним кожа потеет, зудит и чешется. Впрочем, прав Федор, который и притаскивает эту, уже знакомую мне штуку — тонкую, но выдерживающую попадание из оружия серьезного калибра — уж лучше чесаться, чем валяться с пулей в сердце.
Федор по-прежнему появляется рядом со мной не часто. Но все же появляется. Как-то раз прикатил к институту, в котором я читаю лекции студентам-вечерникам, практически одновременно с Ильей. Момент для меня был крайне неприятным. Вышла… И тут же оказалась перед выбором: две прекрасно знакомые машины припаркованы на расстоянии нескольких метров друг от друга… Илья выскакивает из своей и идет мне навстречу, а Федор… Федор просто сдает назад и уезжает.
Зато неожиданно обнаруживаю, что ему каким-то чудом удалось наладить контакт с моей мамой. Началось все с того, что у нас потек кран, а в ЖЭКе мне заявили, что сантехник ушел в запой. Причина, понятно, уважительная. Посмеялась. В шутку же о таком раскладе сил рассказала по телефону Федьке. Потом уже у мамы узнала, что было дальше. Сказала:
— Приходил твой здоровенный приятель. Тот, который хромой. Починил все. Рукастый… Еще вон, полку мне подвесил…
Таким образом майор Кондратьев признан существом хоть и низшего сорта, но в хозяйстве весьма полезным. Нет, не зря Приходченко называл его лучшим переговорщиком. Если уж он с моей мамой нашел общий язык — он и правда гений. Теперь Федор и с мамой и, что самое печальное, со мной «дружит». Когда в очередной раз звонит Виктория Прокопьевна и интересуется «сводкой с фронтов» (это она так формулирует), то реакция ее на мой рассказ нерадостная:
«Тяжелый случай!»
— Слушай, Ань, а может тебе его просто соблазнить? Подпоить, и в постельку?
— Не умею я это, Виктория Прокопьевна. Да и нечестно так…
— Тьфу на тебя три раза, — маркиза де Ментенон плюет в сердцах и вешает трубку.
С Ильей мы ходим в кино, в театры и на выставки. Он провожает меня до дома. Он уже выиграл у Федора «тендер» на то, чтобы встречать меня после лекций, теперь же приезжает еще и к моему НИИ. В эти дни, когда лекций у меня нет, мы и идем «на культурку». Так он посмеиваясь определяет наши культпоходы. Заканчиваются наши встречи всегда одинаково: по-пионерски. Мы сидим в его машине, целуемся. Иногда он даже позволяет себе забраться рукой мне за вырез или немного продвинуть ее под юбку. Но я это не поощряю, и он отступает.
Понимаю, что до бесконечности так продолжаться не может. Он нормальный молодой мужик, у которого имеются вполне понятные «потребности»…
Неужели я когда-то мечтала о нем? Неужели чуть не наложила на себя руки, когда он бросил меня уже во второй раз, предварительно походя переспав со мной?
Кстати, о потребностях… Вскоре становится совершенно очевидно, что они есть и у меня… Сны, которые мне теперь снятся все чаще, побили бы все рекорды популярности на любом порно-сайте. Но почему-то ни в одном из них со мной рядом не наблюдается Ильи. Только проклятущий Кондратьев. Может все-таки последовать совету Виктории Прокопьевны и соблазнить его? Подпоить… Только не его, а меня, чтобы обрести раскованность и удаль, про которую в народе говорят «пьяному и море по колено», и… И что-то такое сделать.
Но как только представлю себе, что висну на нем, подобно этой его Маринке, оглаживая и хватая за выступающие части тела, так стыдно становится, что прячу горящие щеки в ладонях. Особенно если такие мысли накрывают меня где-то в общественном месте. Понимаю, что на это не пойду никогда. Да и мамин опыт, вдолбленный ей в меня намертво, дает себя знать. А из него следует простое — нет ничего унизительней и страшнее оказаться отвергнутой. Как я переживу, если кинусь к Федору с объятиями, а он меня оттолкнет?
