Джек Ричер, или Вечерняя школа - Чайлд Ли (читать книги txt) 📗
– Я на три месяца опоздаю на работу, к которой должен приступить уже сейчас.
– Какую?
– Я не могу ответить на ваш вопрос.
– И кого назначили вместо вас?
– Этого я тоже не могу сказать.
– Хороший аналитик?
– Не слишком. Он может пропустить важные вещи, возможно, принципиально важные. Тут нельзя предсказать, как все обернется.
– Что нельзя предсказать?
– Не могу ответить на ваш вопрос.
– Но это важно, верно?
– Гораздо важнее того, что здесь.
– Какое дело вы только что закрыли?
– Не могу ответить на ваш вопрос.
– Это были исключительные и выдающиеся достижения на службе США в ответственной должности?
– Что?
– Или вроде того?
– Да, можно сказать и так.
– Но школа – ваша награда.
– И моя, – сказал Уотермен. – Мы в одной лодке. Могу подписаться под каждым словом, которое он только что произнес. Я ожидал повышения, а вовсе не этого.
– Повышения за что? Или после чего?
– Мы закрыли крупное дело.
– Какого рода?
– По сути, это была охота, которая продолжалась много лет, и след давно остыл. Но мы добились успеха.
– И оказали услугу стране?
– Вы о чем?
– Я сравниваю вас двоих и не вижу между вами особых различий. Вы очень хорошие агенты, имеете достаточно высокие чины, вас считают лояльными, заслуживающими доверия и надежными, поэтому поручают важные задания. Но, добившись успеха, вы получаете довольно необычную награду. Это может означать две вещи.
– А именно? – спросил Уайт.
– Возможно, то, что вы сделали, кое-кто в определенных кругах считает… скажем, щекотливым. Может быть, сейчас возникла нужда все отрицать и вас нужно спрятать. С глаз долой, из сердца вон.
Уайт покачал головой.
– Нет, все были довольны. И будут на протяжении следующих лет. В обстановке полной секретности мне вручили награду. И я получил личное письмо от государственного секретаря. В любом случае там нечего отрицать, потому что операция проводилась тайно и никто ничего о ней не знал.
– В вашей охоте было что-нибудь компрометирующее?
Уотермен покачал головой и спросил:
– А второй вариант?
– Это не школа.
– И что же тогда?
– Место, куда отправляют агентов, только что успешно завершивших какое-то задание.
Уотермен погрузился в мгновение, обдумывая новую мысль.
– Вы такой же, как мы? Не вижу причин, чтобы было иначе. Если два агента, оказавшиеся здесь, находятся в одинаковом положении, то и третий тоже.
– Я такой же, как вы, – кивнув, подтвердил Ричер. – Только что успешно завершил очень крупное дело. Это точно. Получил сегодня утром медаль на ленточке, которую повесили мне на шею за прекрасно выполненное задание. Все чисто, не подкопаешься. Никаких деликатных ситуаций, и нечего стыдиться.
– И какое это было задание?
– Не сомневаюсь, что информация о нем строго засекречена, но из надежного источника мне стало известно, что некто ворвался в дом и убил хозяина, выстрелив ему в голову.
– Где?
– Одна пуля в лоб, другая за ухом, очень надежный способ, никогда не подводит.
– Нет, где находится тот дом?
– Уверен, что это тоже секретные сведения, но, полагаю, за океаном. А еще надежный источник сообщил мне, что в имени убитого содержалось много согласных и совсем мало гласных. Следующей ночью тот же некто проделал то же самое в другом доме. И все по исключительно уважительной причине. Таким образом, он наверняка рассчитывал на более значительную награду. По крайней мере, в том, что касается следующего назначения. Возможно, даже право выбора.
– Точно, – сказал Уайт. – И уж я бы точно не выбрал это. Я отправился бы делать то, чем мне следовало заниматься прямо сейчас.
– Звучит так, будто это очень интересное и сложное дело.
– Очень.
– Что совершенно нормально. В качестве награды нам хочется получить такое дело, которое станет для нас вызовом, а не простой приказ. Мы желаем двигаться вперед и вверх.
– Именно.
– Возможно, так и произошло, – сказал Ричер. – Позвольте задать вам вопрос. Вспомните, как вы получили приказ отправиться сюда. Он был написан на бумаге или был объявлен при личной встрече с вашим начальством?
– При личной встрече. Тут иначе и быть не могло.
– В комнате присутствовал третий человек?
– На самом деле, да, – ответил Уайт. – Это было очень унизительно. Секретарь-референт пришла с какими-то бумагами, и он попросил ее остаться. Она просто стояла и молчала.
Ричер посмотрел на Уотермена, который сказал:
– То же самое. Мой начальник велел своему секретарю остаться в кабинете. Обычно он этого не делает. А как вы узнали?
– Потому что со мной было так же. Сержант. Свидетель. Человек, который станет рассказывать о том, что услышал. Такова их цель. Младший состав и служащие постоянно делятся сплетнями. Таким образом, через пару секунд все знали, что мне не предстоит ничего особенно увлекательного. Я получил приказ прослушать какой-то бессмысленный курс с дурацким названием. Я тут же стал вчерашней новостью и больше не представлял интереса. Я вообще прекратил свое существование, исчезнув в бюрократическом тумане. Возможно, вы тоже. Может быть, у секретарей-референтов и секретарей начальников в ФБР имеются свои собственные разведывательные сети. А если так, то мы с вами сейчас превратились в трех самых невидимых людей на планете. Никто не задает про нас вопросов, мы ни у кого не вызываем любопытства, никто даже не помнит нас. На свете нет места скучнее того, где мы с вами в настоящий момент находимся.
– Вы хотите сказать, что трех никак не связанных между собой людей, но действующих оперативников полностью вывели из-под радаров. Зачем?
– Из-под радаров – неверное определение. Мы с вами находимся в классной комнате. И полностью невидимы.
– Почему? И почему именно мы трое? Какая тут связь?
– Я не знаю. Но уверен, что проект, которым нам предстоит заняться, исключительно непростой и потребует от нас серьезных усилий. Возможно, он из тех, что три действующих оперативника могут посчитать достойной наградой за службу стране.
– И что это за место такое?
– Понятия не имею, – ответил Ричер, – но я совершенно уверен, что не школа.
Ровно в пять часов с дороги свернули два черных фургона, проехали мимо доходившего до колена Ричера щита и припарковались за тремя «Шевроле», построив баррикаду и поймав их в ловушку. Из каждого выбрались двое мужчин в костюмах, явно представители секретной службы или судебные исполнители. Они быстро огляделись по сторонам, показали друг другу, что все чисто, и снова нырнули в фургоны, чтобы вывести наружу начальство.
Из второго фургона вышла женщина, держа в одной руке портфель, в другой – стопку бумаг. Она была в аккуратном черном платье, доходившем до колен, многофункциональном; оно отлично смотрелось с жемчугом днем в тихих кабинетах высшего руководства, а вечером, с бриллиантами, – на приемах и коктейльных вечеринках. Взглянув на нее, Ричер пришел к выводу, что она старше его лет на десять, иными словами, ей около сорока пяти, но выглядела она прекрасно: светлые волосы, простая прическа, которую она явно приводила в порядок с помощью пальцев. Женщина была выше среднего роста и стройной. И, вне всякого сомнения, умной.
Затем из первого фургона появился мужчина, которого Ричер мгновенно узнал, потому что его лицо появлялось в газетах раз в неделю, а на телевидении и того чаще. Интерес к нему вызывал не только его собственный бизнес, он часто мелькал на фотографиях и в новостных обзорах, посвященных встречам кабинета министров и неофициальным, хотя и жарким, дискуссиям в Овальном кабинете. Его звали Альфред Рэтклифф, и он являлся советником по национальной безопасности и главным помощником президента, когда дело доходило до вещей, грозивших неприятностями. Лучший специалист в подобных вопросах. Правая рука президента.
Ходили слухи, что ему почти семьдесят, хотя выглядел он гораздо моложе. Рэтклифф сумел пережить старый Государственный департамент, за свою карьеру познал благорасположение и немилость тех, кто занимал самое высокое положение, в зависимости от того, как менялись политические ветра, но продолжал удерживаться на плаву и в конце концов благодаря твердости характера получил самый лучший пост из всех возможных.
