В колыбели с голодной крысой - Уэстлейк Дональд Эдвин (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
– Нет, – ответил я.
– Ты знаешь, куда он ходил?
– Нет.
– Ты знаешь, что он сделал с револьвером?
– Он не... Нет.
За моей спиной послышался ехидный смешок.
– Хорошо, – продолжал Джерри. – Почему Килли угрожал миссис Гамильтон?
– Нет.
Наступило пораженное молчание. А затем Джерри сказал:
– Что?
– Нет.
– Что означает “нет”?
– Вы же велели мне отвечать “да” или “нет”. Один из них сказал одобрительно:
– О, этот парень не промах.
И меня снова ударили по лицу, немного сильнее на этот раз.
– Ну, Пол, – сказал Джерри, – зачем ты усложняешь собственное положение? Ведь дело-то очень серьезное. Ты этого еще не понял?
– Нет. – Но когда та же рука опять ударила меня по лицу, я сказал:
– Начинаю понимать.
– Вот так-то лучше. Пол. – Джерри положил мне руку на колено и сказал:
– Знаешь, парень, ты мне нравишься. У тебя есть характер.
– А ваш характер мне не нравится, – сказал я ему в ответ.
Последовавший затем удар был таким сильным, что я едва удержался на стуле.
– Полегче, Бен, ты ударил свидетеля. Слушай, Пол. Я еще раз повторю свой последний вопрос. Почему Килли угрожал миссис Гамильтон?
– Бен собирается снова меня ударить, – сказал я. – Килли ей не угрожал.
Удара не последовало, что меня удивило. Джерри заглянул в лежавшие на столе бумаги. Зашуршала бумага, и Джерри сказал:
– Ничего не понимаю. Послушай-ка, Пол. Миссис Гамильтон утверждает, что Килли сказал ей, кавычки, если ваш муж не появится в мотеле к семи, вы об этом пожалеете. Лучше ему прийти, иначе, многоточие, кавычки. Ну, Пол, ты хочешь сказать, что Килли этого не говорил?
– Он говорил не в такой форме и не в таком смысле, – сказал я.
– Пол. Ты собираешься играть с нами? Килли подтвердил, что это его слова.
– Но это не его слова. Миссис Гамильтон не хотела, чтобы соседи видели, как ее муж разговаривает с людьми из профсоюза, поэтому мы сказали ей, что поговорим с ним в мотеле, но, если он не появится до семи, мы снова вернемся и поговорим с ним у него дома, только и всего.
– Это возможно, – сказал Джерри. – Должно быть, ты говоришь абсолютную правду, Пол, и мне хотелось бы думать, что это так. Но вы должны были просто и ясно объяснить это миссис Гамильтон. Вы до смерти напугали бедную женщину, неужели вы этого не понимаете? Почему вы не сказали, что работаете в профсоюзе?
– Мы сказали.
– Ну, ладно, ладно, Пол. Она сказала, что вы вдвоем ворвались к ней в дом и...
– Она лгунья!
Рука снова ударила меня по лицу, а голос произнес:
– Не прерывай!
– Теперь слушай. Пол, – сказал Джерри. – Миссис Гамильтон дала свидетельские показания под присягой, что вы постучали в ее дверь, потом вошли в дом и стали искать мистера Гамильтона. Затем потребовали сказать, когда он возвращается после работы. Она отказалась вам это сообщить, и тогда вы сказали ей, что остановились в мотеле и Гамильтон должен прийти туда к семи или вы снова за ним придете. И это все, что вы сказали ей.
– Она врет, – сказал я. – Мы первым делом сказали ей, что мы из профсоюза, и она знала о письме, которое ее муж написал нам...
– Она говорит, что ничего не слышала ни о каком письме. И ты знаешь, что мы не нашли его, когда обыскивали ваш номер.
– Оно было в портфеле.
– Я его не видел.
Я молчал, потому что, что бы я ни сказал, закончится ударом по лицу. Но меня все равно ударили, и голос грозно произнес:
– Отвечай на вопрос!
– Никакого вопроса не было! Пощечина.
– Не повышай голос!
– Ладно, Бен, – сказал Джерри и снова обратился ко мне:
– Пол, почему ты покрываешь этого парня, Килли? Мы знаем, что ты чист, почему бы тебе не проявить благоразумие и не сказать правду?
– Я не знаю, какую правду вам надо, – сказал я. Моя щека ныла, как от зубной боли.
– Правда бывает только одна, Пол, не так ли?
– Я всегда думал именно так.
– Ну хорошо. Ты же не хочешь обвинить миссис Гамильтон во лжи, не так ли?
– Я вынужден это сделать.
– Нет. Послушай, не надо нарываться на неприятности. Ты объяснил, что именно имел в виду Килли, я верю этому, но зачем все другое вранье? Килли сказал то же, что нам сказала и миссис Гамильтон, но она просто не правильно поняла его слова, только и всего. Разве это невозможно?
– Мы не врывались в ее дом силой.
– Я не об этом говорю, Пол. Я говорю о том, что было сказано. То, что я тебе процитировал. Так это было на самом деле или нет?
– Нет, не правильно.
– Хорошо, подожди секунду. – Он снова продел мне цитату и сказал:
– Разве не это говорил Килли? Может быть, не слово в слово, но, во всяком случае, очень близко к этому.
– Да или нет, – раздался угрожающий голос. Я беспомощно развел руками, но они ждали.
– Да, – сказал я.
– Ну, хорошо, – сказал Джерри. – Я рад, что ты наконец признал это, Пол. Рад, что ты начинаешь внушать доверие. И конечно же ты не хотел называть миссис Гамильтон лгуньей.
– Но она и есть лгунья.
– Ну, Пол, ты опять за свое. Ты только что признал...
– Мы не врывались силой в ее дом! Пощечина.
– Не прерывать! – Еще пощечина. – И не повышать голос!
– Ах ты, сукин сын... – Я вскочил со стула, размахнулся изо всех сил, метя в маячившую рядом со мной физиономию, но, естественно, промахнулся. Зато ответный и точно рассчитанный удар пришелся мне в живот, чуть ниже пояса. Я сложился пополам, было трудно дышать, кровь хлынула мне в голову, и кто-то толкнул меня обратно на стул. Я продолжал держаться за живот, отчаянно ловя воздух открытым ртом.
– Теперь, Пол, ты не будешь пытаться ударить офицера, не так ли? – спросил Джерри.
Но я снова попытался, хотя все еще не мог перевести дух, и на сей раз я целил в Джерри. Однако прежде чем я успел подняться, меня снова усадили на стул, а затем у меня за спиной с шумом открылась дверь и капитан Уиллик закричал:
– Что, черт подери, здесь происходит? Непривычно смущенным тоном Джерри забормотал:
– Он стал ужасно недисциплинированным, капитан.
– Мне кажется, я велел вернуть ему очки?
– Да, сэр.
Мне тотчас же сунули в руку очки, но я не пытался их надеть. Воздух постепенно проникал мне в легкие, причиняя при этом такую жгучую боль, что я того и гляди мог расплакаться, поэтому я глубоко презирал себя... за слабость.
– Вам, парни, должно быть стыдно за себя, – изрек капитан Уиллик. – Убирайтесь к черту отсюда и оставьте парня в покое.
– Да, сэр.
Послышалось шарканье ног, затем настала удивительная тишина, и, когда дверь снова закрылась, я понял, что мы остались с капитаном Уилликом одни.
Он обошел стол и сел за него, говоря:
– Надень очки, сынок. – Его голос звучал ласково и сочувственно.
И у меня вдруг потекли слезы, жгучие, соленые слезы от бессильной злобы и унижения. Я наклонил голову, закрыл лицо руками и топнул ногою об пол, пытаясь остановить слезы. Но тщетно, они лились безудержным потоком.
Уиллик по-отцовски погладил меня по голове и сказал:
– Успокойся, сынок, все не так уж плохо. Я резко отдернул голову от его руки и, по-прежнему заливаясь слезами, заорал:
– Уберите от меня свои руки! Вы думаете, я слабоумный, думаете, я не понимаю, что вы делаете? Злой и добрый, злой и добрый, думаете, я этого не знаю? Сначала меня избивают, и, если это не помогает, появляетесь вы и изображаете отца исповедника. Неужели вы не понимаете, я же знаю, что вы все это время стояли под дверью и подслушивали!
– Мне очень жаль, сынок, если у тебя сложилось такое мнение обо мне.
– Вы лицемер. Лицемер, лицемер, лицемер!
– Ну давай успокаивайся, слышишь меня?
– Лицемер, лицемер, лицемер, лице... И я снова получил пощечину.
Тогда я замолчал и постарался взять себя в руки. Я вытер лицо и надел очки.
– Хорошо, значит, будет злой и злой. Когда у вас устанет рука, они придут вам на смену. Катитесь вы все в ад!
