Человек семьи - Мур Робин (прочитать книгу txt) 📗
Сам торс был обнажен и покрыт серией вертикальных линий. Из грудной клетки торчал нож. Поверх кушетки и тела были набросаны обрывки растений, за которыми Элли тщательно ухаживала, цветы на них повяли. Лицо закрывала подушка, под которой безошибочно можно было узнать прямые соломенного цвета волосы Элли Фогель.
Пат, пятясь, отступил. Его лоб покрылся потом, и его вырвало в мусорный бак. На этот звук открылась дверь одной из квартир.
– Что-нибудь не в порядке?
– Да, – ответил Пат. – Вызовите полицию. Скажите, что здесь совершено убийство. Пусть приезжают сразу же.
Сосед Элли – высокий, хорошо подстриженный мужчина – сначала покраснел, потом побледнел.
– Здесь? В этой квартире? У Элли... мисс Фогель?
– Именно. Живо зовите полицию. И хватит здесь стоять. Спешите!
– Да, сэр, – мужчина прыгнул обратно в свою квартиру, прикрыв дверь.
Опершись руками на перила, Пат смотрел в лестничный пролет и старался отдышаться. Он вытер подбородок и галстук.
Пату отчаянно хотелось воды или пива – чего-нибудь чистого, чтобы смыть вкус смерти с языка. Но он предпочел не входить в квартиру. Вместо этого он думал, как объяснить полиции свое присутствие здесь. Но это было нетрудно. Он же говорил Уинбергу о намерении создать организацию по борьбе с насилием и собирался привлечь к этому Элли. Так как Элли активно участвовала в делах района, ситуация была вполне логичной, а время дня также не вызывало подозрений.
Глава 38
Отвратительное убийство Элли Фогель возбудило ярость Пата – он уже многие годы не испытывал таких сильных эмоций. Именно искренность его утверждений по этому делу получила хороший отклик в прессе. Репортеры уцепились за тот факт, что он пришел к мисс Фогель для привлечения ее к работе в общественной организации.
Уинберг придумал совершенное название их организации: АГОНИЯ, которое расшифровывалось как Антикриминальная группа общественности Нью-Йорка. Это название, а также подходящее время для создания подобной группы вызвали шквал откликов, писем, предложений о финансировании и отзывов политиков, газет, радио– и телерепортеров. Многие заявляли о поддержке туманно выраженной программы их работы.
– Гражданам штата пора доказать, что они жизненно заинтересованы в деле борьбы с преступностью. Мы заинтересованы не столько в бдительности, сколько в поддержке органов правопорядка. За годы работы в полиции я видел, как разрушается общественное мнение о полиции и как с каждым годом падает ее мораль. Она обязана обратить все силы на борьбу с преступностью. Я призываю заинтересованных граждан поддерживать свое местное отделение полиции не только на словах, но и на деле, и крепить связи между гражданами и полицией, а не строить барьер, увеличивающийся год от года, – сказал Пат во время презентации группы.
Пат напечатал себе фирменные бланки, использовав адреса своих офисов в Нью-Йорке и Олбани. Ему было важно, чтобы группу не считали базирующейся только в Нью-Йорке. В то время как АГОНИЯ была частной организацией, ее пропаганда очень помогала ему во время поездок и лекций.
Группа была также удобным каналом накапливания фондов. От отдельных лиц, клубов и организаций рекой лились пожертвования. Даже губернатор Рокфеллер прислал чек на тысячу долларов. Семья, конечно, тоже жертвовала через различные каналы и очень много.
Некоторые газеты отнеслись к кампании Пата с осторожностью, особенно "Нью-Йорк таймс" и "Нью-Йорк пост", но местные газеты штата с энтузиазмом поддержали героя-копа и его план остановить насилие. "Пост" предупреждала, что АГОНИЯ, имея прекрасные цели, может стать орудием в руках расистов и реакционеров. "Таймс" опасалась политического оппортунизма Пата Конте. Эти намеки ничуть не тревожили Пата, так как дискуссии о его политическом будущем пробуждали к нему интерес.
Следствию по делу об убийстве Элли не удалось установить убийцу. Жители дома говорили, что ее видели с разными высокими бородатыми чернокожими, некоторых из них она развлекала по ночам у себя на квартире.
Миссис Гордон из соседней квартиры, наблюдавшая через окошко за большей частью посетителей, заявила: "Может быть, это был один и тот же человек. Не знаю. Они все мне кажутся одинаковыми". Ее слова не попали в газеты, но был опубликован обобщенный портрет, основанный на показаниях двоих-троих соседей. Миссис Гордон была права – он был похож на кого угодно.
Именно кровавые буквы на стене убедили полицию, что если они найдут черного посетителя, то это и будет убийца.
– Я полагаю, – сказал лейтенант Андерсон из Отдела убийств, – преступник собирался написать что-то типа "черная власть", но ему помешали. Преступление совершено больным человеком, но оно имеет и политический оттенок. Нападение на эту женщину олицетворяло для убийцы нападение на враждебное общество белых.
Пат заходил в Отдел убийств Западного Манхэттена два-три раза в неделю. Хотя он больше не служил в полиции, ему предоставляли всю информацию не только как бывшему полицейскому, но и как государственному служащему. В квартире нашли отпечатки пальцев, но они не были зарегистрированы в ФБР. Рукоятка ножа, однако, была вытерта, поэтому отпечатки нельзя было связать непосредственно с убийством. Несколько смазанных пятен говорили о том, что убийца был в резиновых хирургических перчатках.
Глава 39
Большинство газет сходились на том, что убийца был черным и что само убийство было следствием расовой напряженности в городе. Этот инцидент еще больше осложнил и без того тяжелую обстановку в городе. Однажды был избит актер телевидения, прогуливавшийся со своей белой подругой по Макдугал-стрит. Уличная банда разнесла магазин "голубого" чернокожего модельера одежды на Мэдисон-авеню, а группа родителей забрала своих детей из школы в Южном Бруклине, выражая протест против засилья черных в этом районе.
В радиоинтервью в программе Барри Грея Пат подчеркнул свою заинтересованность в решении расовой проблемы как в городе, так и по всей стране.
– Но, – добавил он, – эти шаги должны предприниматься с большой осторожностью в связи с взрывоопасной обстановкой. Совместное обучение и проживание неизбежно создает трения, ведущие к насилию. Все еще существуют большие различия между детьми, воспитанными в трущобах Гарлема, и детьми, родившимися в местах проживания граждан среднего класса. Конечно, это можно понять, когда родители не хотят, чтобы статуе их местной школы понижался из-за насильственного введения в них менее привилегированных элементов.
– Значит, вы против того, чтобы в наших школах учились черные? – спросил Грей.
– Я за это, – ответил Пат, – но я против искусственного совмещения. Я думаю, что школы должны находиться по месту жительства ребенка. Я думаю, что, вырывая ребенка из его естественного окружения и посылая его в расположенную за много миль от его дома школу, мы не ослабим, а только усилим напряжение.
В Олбани Пат встретился с Джерри Фоули и предложил ему тысячу в месяц наличными за то, что он будет писать Пату речи и служить консультантом по политическим связям. Фоули согласился. Тот факт, что Джерри не докладывал налоговой инспекции об этих наличных поступлениях, почти удваивал его зарплату.
Вскоре после того как Фоули стал работать на Пата, в колонках слухов и политических комментариев стали появляться статьи о том, что Пат Конте – это именно тот человек, в котором нуждается страна. Некоторые даже прочили ему различные посты в Городском совете и даже пост губернатора. За каждую статью Пат платил Фоули премию в двадцать пять долларов.
Сначала Пат думал о том, не примкнуть ли к одной из партий, но скоро обнаружил, что в каждой партии давно установились определенные методы работы с кандидатами и бесконечная сеть взаимных обязательств. Кроме того, Пату не хотелось оказаться под пятой какого-нибудь члена комиссии демократов или местного заседателя.
