Кривой дом (сборник) - Кристи Агата (книги без сокращений .txt) 📗
— Я бы не советовал к нему обращаться: он слишком любопытен.
Старик медленно поднял голову и посмотрел вверх, Над его головой висело большое кольцо с отмычкой. Поп Грэнди вернул голову в прежнее положение, встал со стула и сказал:
— Сейчас я пойду к себе.
Он вышел из кабины, а я взял отмычку, вернулся к конторе Тигера, открыл дверь и вошел.
Передняя без окон. Два стула, курительный стол, -изъеденный бурой, на нем настольная лампа. Рядом, журнальный стол с грудой старых журналов. Свет падал сюда через Стеклянное окно над дверью. Я включил лампу и подошел к двери с надписью: «X. Р. Тигер. Личный кабинет». Дверь оказалась незапертой.
Я попал в большую квадратную комнату с двумя окнами без штор и очень грязными подоконниками. У большого стола стояли два стула и вращающееся кресло. На столе — ничего, кроме стеклянной пепельницы с сигарным окурком, бювара и ручки. В ящиках стола грязные бумаги, скрепки, скотч, ручки, карандаши, четыре использованные двухцентовые марки, конверты и бланки счетов.
Корзина для мусора была забита разным хламом. Почти десять минут я рылся в этом хламе и убедился в том, в чем уже был почти уверен: Тигер занимался своим бизнесом вместе с другими второсортными дантистами города.
Я обнаружил еще одно; на счете за газ значился адрес Тигера. Он жил на Тоберман-стрит, в квартире 1354 Б.
Затолкав мусор обратно, я направился к двери в лабораторию. В дверь был вставлен новый замок, и отмычка не подошла. Вот и все. Я выключил свет и вышел.
Лифт был теперь внизу. Я вызвал его и, когда кабина поднялась, вошел и повесил кольцо с отмычкой на место. Отмычка звякнула о стенку, Поп Грэнди усмехнулся.
— Он ушел,— сообщил я ему.— Вероятно, вчера вечером. Должно быть, унес много барахла, Его стол пуст,
Старик кивнул,
— Он нес два чемодана. Почему-то я это заметил, хотя многие ходят с чемоданами. Подумал, что он взял работу на дом.
— Какую работу?
Делать зубы для старых ублюдков вроде меня. А что он натворил?
Вот поеду к нему и узнаю. Думаю, он собрался попутешествовать.
— Я бы охотно поменялся с ним местами,— заявил Поп Грэнди,— даже если он собирался всего-навсего во Фриско. Да, я бы с ним поменялся.
Глава 26
Тоберман-стрит оказалась широкой грязной улицей. Квартиру 1354 Б я нашел в бело-желтом доме на первом этаже. Я долго нажимал на кнопку звонка, зная, что мне никто не откроет. Соседи в таких домах всегда проявляют любопытство. И действительно, дверь квартиры 1354 А распахнулась; и на меня уставилась невысокая женщина с яркими глазами. Было видно, что она только что вымыла голову.
— Вам нужна миссис Тигер? — пронзительным голосом спросила она.
— Мистер или миссис.
— Вчера вечером они уехали в отпуск. Собрались довольно неожиданно. Они просили меня передать, чтобы, им не приносили молоко и газеты.
— Спасибо. Вы не знаете, в какой машине они уехали?
Из-за спины женщины до меня донесся любовный диалог из какой-то телевизионной передачи.
— Вы их друг? — полюбопытствовала женщина.
— Никогда им не был,— грубо ответил я.— Мне нужно получить с них деньги. Придется искать машину, на которой они уехали.
Женщина наклонила голову и прислушалась.
— Это Бэла Мэй,— проговорила она с печальной улыбкой.— Она не хочет танцевать с доктором Майерсом.
— Ну их к черту! — Я вернулся к машине и направился в свою контору.
Она была пуста. Я отпер дверь кабинета, открыл окна и сел. Еще один день подходит к концу, затихает движение, а Марлоу только-только появился на своем рабочем месте, пьет и просматривает почту. Пришло четыре объявления, два счета, красивая открытка из отеля, где я провел четыре дня в прошлом году. Еще длинное, плохо отпечатанное письмо от некоего Пибоди из Саусалито, в котором нудно и неясно рассказывалось о почерках людей, чьи эмоциональные характеристики подходят под классификацию Фрейда и Юнга.
К письму был приложен конверт с адресом и маркой. Я разорвал его и тотчас вспомнил старого петуха с длинными волосами, в шляпе, с черным галстуком. От него вечно пахло ветчиной и капустой. Я вздохнул, поднял разорванный конверт, взял другой и надписал адрес. Вложив туда долларовую бумажку, приписал на листке: «Это в последний раз». Потом Подписался, заклеил конверт и налил себе выпить.
Я набил трубку и, сидя за столом, стал курить. Никто не приходил, никто не звонил, ничего не случилось, никого не интересовало, жив- я или нет.
Мало-помалу движение на улице затихло. Небо потеряло свой дневной блеск, а на западе стало багровым. На улицах зажглись неоновые огни.
Наконец зазвонил телефон. Я ответил.
— Мистер Марлоу? — спросил мужчина.— Это мистер Шоу из «Бристоля».
— Да, мистер Шоу. Здравствуйте, как вы поживаете?
— Спасибо, отлично, мистер Марлоу. Надеюсь, что и вы тоже. Здесь пришла молодая леди и просит разрешить пройти в вашу квартиру. Зачем — не знаю.
— Я тоже не знаю, мистер Шоу. Не люблю подобных вещей. Она назвала свое имя?
— О да. Ее фамилия Дэвис. Мисс Мерль Дэвис. Она это... как бы сказать... близка к истерике.
— Пусть войдет,— торопливо проговорил я.— Я буду минут через пятнадцать; Она секретарша моего клиента. Это вполне деловая встреча.
— О, хорошо. Мне... э... остаться с ней?
— Как хотите.— Я положил трубку.
Проходя через открытую дверь мимо умывальника, я, увидел в зеркале свое возбужденное лицо.
Глава 27
Когда я открыл дверь своей квартиры, Шоу уже встал с тахты. Это был крупный мужчина в очках, с высокими залысинами, из-за чего казалось, что его уши стоят торчком. На лице Шоу застыла вежливая идиотская улыбка.
В кресле за шахматным столико сидела .девушка. Она ничем не была занята — просто сидела.
— А вот и вы, мистер Марлоу,— весело защебетал Шоу.— У меня с мисс Дэвис был такой маленький интересный разговор. Она сказала мне, что я родом из Англии, но не сказала, откуда она сама.
С этими словами он направился к двери.
— Вы очень добры, мистер Шоу,— сказал ялюбезно..
— Вовсе нет,— прощебетал он.— Вовсе нет. Сейчас я ухожу. Мой обед, наверное...
— Вы очень добры,— повторил я. —Я ценю это.
Он кивнул и ушел. Казалось, его неестественная улыбка оставалась в комнате и после его ухода.
— Здравствуйте,— кивнул Мерль.
— Здравствуйте.
Ее голос звучал холодно и серьезно,. На ней был коричневый полосатый костюм, низкая шляпка с коричневой бархатной лентой под цвет туфель и такая же сумка. Очков на сей раз не было.
Глаза ее казались безумными. Они беспрестанно перебегали с одного предмета на другой. Губы сжались в ниточку, а лицо периодически подергивалось. В довершение всего что-то произошло с ее шеей, так как головой она двигала медленно и поворачивала ее не больше, чем на сорок пять градусов. Тело при этом оставалось неподвижным.
На столе рядом с девушкой лежали две коробки: одна с табаком, а чуть дальше другая, с шахматными фигурами. Я достал трубку и направился к коробке, чтобы набить ее. Для этого мне пришлось обойти стол и пройти мимо девушки. На краю стола лежала ее сумочка. Девушка вскочила, но тут же села и с трудом выдавила улыбку.
Я набил трубку, чиркнул спичкой и стал ее раскуривать.
— Почему вы не в очках?
Она ответила спокойно:
— О, я пользуюсь ими только в помещении и при чтении. Они в моей сумке.
— Сейчас вы в помещении,— заметил я..— Вам надо надеть их.
Я протянул руду к сумке. Девушка не двигалась и не смотрела на мои руки — ее глаза были прикованы к моему лицу. Я подвинул к себе сумку и открыл ее, потом достал очешник и подвинул к ней.
— Наденьте их.
— О да, я надену. Но мне придется снять шляпу.
— Да, снимите шляпу...
Она сняла шляпу и положила ее на колени. Потом вспомнила про очки, но забыла про шляпу. Пока она тянулась за очками, шляпа упала на пол. Наконец она надела очки. Думаю, это ей помогло.
