Ритуал последней брачной ночи - Платова Виктория (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— С прошлого года этот недоношенный смычок пугал меня кассетой и грозился объявить воровкой драгоценностей. А я всего-навсего ……. попалась на фальшивке!
— Действительно, странно. — Я попыталась было по-дружески чокнуться с Полинькой, но она вдруг не ко времени вспомнила свое унижение в строительной люльке.
— А ведь и ты тоже, коза драная … ! Ты ведь тоже пыталась меня шантажировать!
— Не знала… была не в курсе, — как и положено драной козе, мекнула я. — Но теперь у меня никаких претензий.
— Зато у меня к вашей Чухляндии их куча!
— Правда?
— Святая! У меня интервью послезавтра. Уж я вас так распишу, хари эстонские, мало не покажется. Жаль, что этот … слоняра хвост откинул, ему бы первому досталось!
— По-моему, это мелко…
Чарская наконец-то отвлеклась от своих проблем и снова уставилась на меня. И снова глаза ее загорелись недобрым огнем.
— Значит, мелко? А приходить ко мне на съемочную площадку, драть с меня три шкуры да еще пытаться шантажировать — это не мелко?
Периферийным зрением я прикинула расстояние до спасительного кресла. Оно было явно больше, чем расстояние до подсвечника с тремя медными грациями (и как только Чарская не воспользовалась им до сих пор — уму непостижимо!)… Если в ход пойдут грации, то мне сильно не поздоровится.
Она ограничилась тем, что плеснула бренди мне в лицо. Точно так же несколько дней назад поступила и я сама, но тогда вместо бренди фигурировал кофе.
— Квиты, — Чарская самодовольно улыбнулась. — — д теперь рассказывай, зачем тебе понадобилось меня шантажировать?
— Разве я тебя шантажировала? Ты сама все придумала. А я просто хотела узнать о драгоценностях, — слукавила я.
— Да?
— Мне наплевать, что ты там вынула из сейфа… Ты меня вообще не интересуешь.
— Да? — Чарская недоверчиво хмыкнула. — А ты сука. Но это даже хорошо. Я сама сука. Причем такая, что ты по сравнению со мной просто девочка-припевочка. Скажешь, нет?
— Не скажу.
— Вот видишь. Ну, давай накатим. За наше сучье племя…
— А как оно к тебе попало? Колье? — осторожно спросила я, вытирая остатки бренди с подбородка.
— Я же говорила тебе. Художник по реквизиту. В следующей … дебильной серии я как раз должна искать … цацки. Ну и параллельно до дури трахаться с каким-то скачком-самородком, который эти цацки пасет. И сегодня этот бивень, наш реквизитор …, приносит … футляр. Он, видите ли, его в антикварном купил, чтобы, так сказать, украсить … эту картину, это «мыло» гнилое. И придать достоверность событиям.
— И за сколько купил?
— За сто пятьдесят баксов! За сто пятьдесят! … душу в гроба мать! Лучше бы я всего этого не знала!
— А в каком антикварном?..
Чарская порылась в своем саквояже и достала изрядно помятую квитанцию, справку о продаже и товарный чек.
— Вот, взяла на память. Приеду в Москву — сортир ими украшу… Нет, — она наморщила безмятежно-киношный лоб. — Сначала размножу на ксероксе, а потом уже украшу. До потолка обклею. Чтобы всегда помнить о собственной … глупости!
Я уже не слушала, что говорит мне Чарская. Я изучала квитанцию. Гарнитур из трех предметов (колье, серьги кольцо; горный хрусталь, серебро с золотым напылением) был продан за 4200 (четыре тысячи двести) рублей антикварным салоном «Бирюза».
Я знала этот трупного вида салон. Он подвизался при городском ломбарде и специализировался на отъеме ценностей у малоимущих реликтовых старух. Но самым удивительным было то, что вышеуказанный гарнитур был принят на комиссию от гр. ШАМНЕ И. И.
«И. И.» — не иначе «Илларион Илларионович», — машинально подумала я.
И тут же комната вместе с бесшабашной красоткой Полиной Чарской поплыла у меня перед глазами.
И.И. ШАМНЕ.
Илларион Илларионович Шамне, подпольный ювелир, специалист по камешкам, очкастый хитрован, связанный с Олевом Киви, — владелец такого же, только с другим именем салона «АНТИКВАРНАЯ ЛАВКА». Но почему И.И. Шамне снес безделушки в другой магазин, а не выставил у себя?! Самолично бил ноженьки, самолично сдавал на комиссию…
В этом не было никакой логики. Никакой.
И никакого смысла. Разве что еще раз подтверждалась сомнительная связь ювелира и виолончелиста. Больших виртуозов своего дела, приходится признать!
— Что с тобой? — Чарская пощелкала пальцами перед моим носом.
— Ничего… Слушай, ты бы не могла отдать мне эту квитанцию?
— Зачем?
— Меня накололи так же, как и тебя, — я решила сыграть с Полинькой Чарской в игру «Суки, объединяйтесь в профсоюз!». — И мне нужна эта бумажка.
Чарская задумалась. Очевидно, мысль о том, что ее московский сортир осиротеет без документального подтверждения ее же … глупости, не очень вдохновляла.
— А я выясню все про кассету, — выкатила я на позиции последний аргумент. — Кассету еще никто не отменял. И на ней ты все еще лезешь в сейф.
Это подействовало.
— Ты полагаешь? — она нахмурилась.
— Я просто в этом уверена.
— Хорошо. Бери.
Когда заветный клочок бумаги был получен, я принялась размышлять о том, как бы мне отблагодарить Чарскую.
— Если хочешь, я могу помочь тебе убраться.
— Еще чего, — фыркнула она. — Что за рабская психология? Пусть этим занимаются те, кто должен заниматься. Они за это деньги получают. А я в горничные не нанималась.
— Но… — Я обвела глазами номер, больше похожий на полигон после ядерных испытаний. — Мы здесь на приличную сумму накуролесили.
— Группа заплатит, — беспечно отмахнулась Чарская. — С паршивой овцы хоть шерсти клок.
— Думаешь, заплатит?
— Куда денется!.. Везде, где я работаю, в смету статью закладывают. Называется «Непредвиденные расходы и форс-мажорные обстоятельства». Если такой статьи нет, я даже переговоров не веду.
— Лихо! — восхитилась я.
— Ну! Такие актрисы на дороге не валяются. Меня же все режиссеры ненавидят! Рыдают, проклинают, волосы рвут на заднице, а сделать ничего не могут. Потому как вот они у меня где … коньки бздиловатые! — Чарская сжала маленький склочный кулак.
— Лихо… Может, еще за топливом сбегать? — Я выразительно посмотрела на опустевшую бутылку бренди. — Здесь один молдаванин есть…
