Отлученный (сборник) - Джованни Жозе (лучшие книги без регистрации txt, fb2) 📗
Он перешел на другую сторону и купил газету. Эксперты определили угол выстрела, и Спартак описал смерть Франсуа Кантэ не хуже, чем если бы слышал его последние слова собственными ушами. Он долго распространялся о Франциске, «первом короле с таким именем», и заканчивал статью вопросом: «Какое же завещание оставил этот человек?»
Красивая фраза и, в общем, ни к чему не обязывающая. В центре полосы красовался напечатанный крупным шрифтом список приговоров суда и безнаказанных преступлений Кантэ. В черной рамке, как объявление.
С первой полосы глядела фотография Франциска Первого. Фото занимали и почти всю третью. Ни дать ни взять кинозвезда…
Олэн прислонился к дереву на бульваре Перейр. Кора под рукой казалась совсем гладкой. Он стоял в десяти метрах от изгиба тротуара перед «табакеркой».
Сначала там остановилось такси. За ним - грузовик. Из автобуса вышел регулировщик. Белый жезл покачивался у бедра. Блюститель порядка скрылся за углом, и Олэн с облегчением перевел дух.
Наконец у лавки затормозила легковушка. 403я модель черного цвета. Олэн напружинился, свернув газету в трубку.
Он заметил крепежный крюк на задней оси. Наверное, это старое доброе приспособление летом таскало за собой прицеп. «Ага, стало быть, король кемпингов!» - сказал себе Олэн.
Хозяин выскочил, оставив дверцу открытой. Руль был со стороны тротуара.
Не стоит упускать такой случай! Олэн подбежал, скользнул в машину, как рука в перчатку, хлопнул дверцей и - ходу.
Любитель отдыха на природе сразу выбежал из «табакерки», крича: «Держите вора!»
Трогаясь с места, Олэн подумал, что лучше б он обратил внимание на дизельный мотор, чем разглядывать крюки и прочие украшения.
В зеркальце он с тревогой наблюдал за бешеным броском короля кемпингов. При таком моторе быстро переключить на вторую скорость невозможно.
Турист мелькнул в зеркале ужасающе близко и нырнул… Еще несколько сантиметров - и он вцепился бы в чертов крюк.
Новенький «ситроен» обогнал черную машину и встал поперек. Олэн попытался вильнуть в сторону, но чуть не врезался в фургон с фруктовым соком. Он резко тормознул. Тормоза - лучшее, что есть у таких машин.
Несколько драгоценных секунд Олэн потерял, решив выскочить слева. Дверцу приперла еще одна тачка. Когда же он стал выбираться с правой стороны, десяток дрожащих от возбуждения рук облегчили ему эту операцию.
Олэна выдрали из машины, швырнули на тротуар, подняли, как тряпичную куклу, и хорошенько встряхнули. При этом его еще и крыли на все корки. В каждом зеваке дремлет жандарм.
Почти тотчас подскочил хозяин черной тарахтелки. Вора он нашел в самом беспомощном состоянии: на каждой его руке висело трое, еще один держал сзади за пояс, а парень помоложе вцепился в ноги.
Король кемпингов съездил обидчику по носу. Олэн почувствовал во рту вкус крови и удивился, что она такая пресная.
- Сволочь! - рявкнул турист.
- Нет, чтоб работать! Для этого у них, видите ли, кишка тонка! - крикнула какаято тетка.
Больше всего простонародье задевает за живое, когда у человека хватает наглости ни на кого не горбатить. Этого толпа не прощает. Причем с давних пор. В чем и убедилась на собственном опыте МарияАнтуанетта. [35]
Хозяин оглядел свою черную тачку со всех сторон. Олэн подумал, что, найди он хоть одну царапину, снова врежет по носу или еще куданибудь, поэтому полицейская сирена его скорее обрадовала.
В первую очередь стражи порядка проверили бумаги Олэна. Но, полагаясь на численное превосходство, наручники надевать не стали. Из разбитого носа все еще текла кровь, и какойто инспектор сначала протянул Олэну носовой платок, а уж потом подтолкнул к машине.
- Теперь они еще нянькаться с ним будут, - хмыкнули в толпе.
Турист тоже забрался в полицейскую машину. Дело выглядело проще простого. Пострадавший напишет жалобу, а вору ничего не останется, кроме как признать очевидный факт. Это называется «взять с поличным».
Суд вынесет приговор максимум через сорок восемь часов. Но это намного лучше, чем иметь дело с судебным следователем. У этих типов слишком нездоровое любопытство.
В участке зарегистрировали жалобу истца и вернули ему машину. Он ушел, бросив на вора последний уничтожающий взгляд.
- Я увидел включенный мотор и потерял голову… Я безработный, - жалобно захныкал Олэн.
- Судимостей нет? - спросил инспектор.
- Ни одной!
У него взяли отпечатки и проверили в управлении. Олэн сказал правду.
- Чем ты занимался раньше?
- Гонщиком был.
Полицейские расхохотались. Олэн шмыгнул носом и повесил голову. Типичный неудачник.
- Четыреста третья модель на дизеле не срывается с места, как «феррари»! - сказал инспектор.
Олэн робко кивнул. «Дадут десять месяцев или год условно… Какнибудь отмажусь…» - подумал он.
- Постоянно ты живешь в Марселе. Значит, здесь остановился в гостинице?
- Нет, я только что приехал. Ночным поездом…
Полицейский написал короткое заключение. Всего несколько строчек.
- Раз тебя взяли с поличным, предстанешь перед судом, и очень скоро, - успокоил он Олэна.
В то время преобладали налеты и убийства.
Олэна усадили на скамейку и держали под надзором. В конце дня его должны были отвезти в следственную тюрьму, а пока оставшийся не у дел полицейский подсел поболтать. Он купил «дофин» и хотел знать, что устойчивее - его приобретение или «симка1000». Держался парень весьма учтиво.
- Трудно сказать, это зависит от самой машины, - объяснил Олэн. - В любом случае на поворотах лучше малость срезать, чтобы не кувырнуться. - Он для наглядности взмахнул рукой.
В полдень дежурный принес поесть.
Олэн немного приободрился, но продолжал напускать на себя величайшую подавленность. Еще несколько полицейских явились потолковать о моторах.
- И сколько тебе удавалось выжать?
Олэн сделал вид, будто не замечает ухмылок и подталкиваний друг друга локтем.
- В среднем или на финишной? - спросил он.
- Пусть будет на финишной! - решил ктото блеснуть умом.
- Двести восемьдесят пять.
Олэн и бровью не повел, слушая восхищенный свист.
- Жаль, что жизнь состоит не из одних прямых дорожек, - бросил проходивший мимо полицейский в штатском.
Олэн видел, как он исчез в глубине коридора, и, подавив желание скрипнуть зубами, улыбнулся.
- А чего ж ты бросил это занятие?
- В конце концов на меня мандраж напал, - с весьма трогательной кротостью признался Олэн.
Когда мужчина открыто говорит о своем страхе, это почти умиляет. В конце концов ему сунули газету и оставили в покое. Олэн спрятался за ней, но читать не стал.
Он думал о братьях Шварц и представлял себе их оскорбительные ухмылки.
А Бенедит? Она ничего не узнает. Она не читает никаких журналов, кроме литературных. Впрочем, Олэн решил, что, даже если Бенедит какимто образом проведает о его аресте, он всегда сумеет наплести, скажем, о дурацком пари с приятелямигонщиками, приехавшими в Париж по дороге в Латинскую Америку… этакая студенческая выходка… решил, мол, тряхнуть стариной…
Олэн давно убедился, что язык выручит из любой беды. Лишь бы голова работала. Ему казалось, что до свободы - рукой подать. Так было легче.
Вечером его отправили в отстойник вместе с двумя алжирцами и женщиной, только что прикончившей мужа. Она не плакала.
Олэна заперли в большой переполненной камере. Пока соседи таращили глаза на новичка, он их пересчитал. Восемь.
- Тачку спер? - поинтересовался маленький толстячок.
Олэн поглядел на его рассеченную бровь и кивнул. Лампочка заливала камеру тусклым желтоватым светом. Толстячок обратился к товарищам по несчастью.
- Вот так как! Я думал, это «утка», а это вовсе не «утка»! Это чистая правда…
- То есть? - спросил Олэн.
- Похоже, криминалка и впрямь глаз положила на угонщиков… или, если хочешь, на нас…
- Криминалка?… - повторил Олэн, прижимаясь спиной к обшарпанной стене.