Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11 - Веденеев Василий Владимирович (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
А председатель сельсовета при встрече засыпал бы ее вопросами: «Как живешь, Иринка? Где работаешь? Как детки? Где Дмитрий? Что нового?» Он любит выпытывать, потому что, как говорили в Орявчике, голова села должен все знать. На то он и руководитель...
Доярка Вера Сидоран тоже была бы рада встрече: вместе на ферме работали...
И все же Ирина передумала ехать в Орявчик. Еще пойдет по селу, что к Павлу вернулась. Да и не отрывать же Митю от школы. К тому же домашние дела: окна покрасить, кухню побелить. Только управившись со всем, решила хоть денек побыть одна на природе — отпуск все же. Отправила Митю в школу, Марьяну отвела в детсад — и в дорогу.
Лес встретил Ирину приветливо.
Рыженькая белка, спрыгнув с лещины, пробежала мимо пня, ловко уцепилась за толстый бук, таща за собой распушенный хвост. «Собирает орешки в дупло, будет зимой ей тепло», — вспомнилось из детства. Как же давно не видела она лесную белку-красавицу! Ой, давно! С тех пор, как ходила с Дмитрием по грибы. Белочка грызла еловую шишку, добывая зернышки. «Не испугай», — предупредила Дмитрия. Белка держала шишку в передних лапках, рыжий хвостик лежал на сучковатой ветке, головка поворачивалась то в одну сторону, то в другую, тонко скрежетали острые зубки.
«Э-ге-ге-й...» — донеслось издалека.
Белочка настороженно моргнула и устроилась на ветке повыше, а когда опять послышался крик какого-то грибника, стрелой полетела на другое дерево и хвостом зацепилась за кончик тонкой ветки. Ирина ахнула, но Хвостаня (так Дмитрий назвал белку) тут же отцепилась, найдя удобное место чуть ниже.
Ирина глубоко задумалась, сидя у ручья на заросшей мхом каменной глыбе. «Дмитрий, Дмитрий, куда же ты подевался? Я же тебе такие письма писала — камень, и тот бы ответил».
Она наизусть помнит каждое письмо.
«Дорогой Дмитрий!
Пишу тебе это письмо, а на коленях сидит Митенька. Он тянет ручонки к бумаге, бормочет: па... па... па... И вот мы вдвоем выводим большими буквами: «Папа». Я не знаю, что хочет сказать наш сын, но уверена — первым словом будет «папа». Малыш еще ничего не понимает, а я уже наговорила ему о тебе много-много: как встретились, как поженились, как жили... А он все бормочет свое: «па... па... па...», словно хочет выпытать, где ты. Говорю: твой папа, сынок, далеко. Твой папа на синем-синем море, на большом, больше, чем хата, корабле. Он повез за море старую, как баба-яга, беду. Повез, чтобы потопить, чтобы она никогда больше не возвращалась. Твой папа («Па... па... па...») добрый и работящий. Он скоро вернется...
Мои сказки, Дмитрий, длинные. Сын заснет, а я все еще рассказываю. Для себя. И становится легче. Наговорюсь, намечтаюсь и засну...
Ты, Дмитрий, писал, чтобы побольше заботилась о нашем малыше. Я все понимаю, все для Мити делаю. А вернешься, будем воспитывать сына вместе.
Спрашиваешь, как живем? День за днем. Я уже писала тебе, что Фитевка выставила нас из дома — к ней сын с невесткой приезжают, — и мы перешли жить к Павлу в отдельную комнату, что с выходом на улицу. Не пойму только, почему ты не отвечаешь на мое письмо? Рассердился? Не стоит. Другого выхода у нас не было.
Мы с Митенькой каждый день подходим к календарю, и наш сынок своей ручонкой срывает листок. Считаю дни до нашей встречи.
Ждем с нетерпением. Горячо целуем. Твои Митя и Ирина».
Ветер раскачивал ветки над головой. У ног журчал чистый — каждый камушек видно — ручей. Ирина ощутила холодок, поднялась и пошла вверх. Ей попались два боровика. Вдосталь налюбовалась их молодецкой статью, а потом срезала и положила в корзинку. Стала искать грибы.
Она любила ходить по грибы с Дмитрием. Последний раз они отправились в лес, когда уже ощипывал деревья первый морозец. В ущельях еще держалось тепло, и грибы росли густо. Две корзины набрали. Было что мариновать, сушить, жарить...
«У нас осень, — писал Дмитрий из колонии, — и я вспомнил наш последний поход за грибами. Ты еще тогда приговаривала: «Хоть грибочки малы, я им кланяюсь до земли». Как было хорошо! И как захотелось грибного супа. Вот приеду — и сразу по грибы! Ведь опять будет осень».
На это последнее письмо Ирина сразу ответила:
«Добрый день, а может, вечер, дорогой Дмитрий!
Как видишь, мы живы и пишем тебе письмо. И здоровы. Митя недавно чуть приболел — прошло. Без фельдшера обошлось.
В предыдущем письме я тебе второй раз сообщила: живем у Павла. Ты почему-то об этом ничего не пишешь, как будто не знаешь. А может, не получил наше письмо? Павел как раз ехал в город, и я попросила его опустить письмо там, чтобы скорее дошло. Неужели где-то потерялось?!
Наш Митя растет с каждым днем. Веселый, как воробушек весной. Я посылала тебе фотокарточку. В этот конверт кладу вторую. На ней улыбается наш сынок, наша с тобой кровинка. Он уже говорит. Только «р» чисто не выговаривает. Спросишь у него: «Ты чей?» Говорит: «Балагулев». Научится к твоему возвращению.
Ты спрашиваешь, не забыл ли нас Павел. Будь спокоен. Дров он привез, его дровами греемся. С тех пор как умерла мать, грустит. Даже похудел. А квартиру сам нам предложил. Интересуется, что пишешь. Сказал, что, если бы ты был поближе, он съездил бы к тебе. У него много работы — бригадирствует. С утра до ночи в поле, на ферме.
Теперь немного о нас с Митенькой.
Живем хорошо. Сына отвожу в детский сад, сама иду на работу. Так проходят дни. Если тебе нужно, если можно прислать денег, напиши, не стыдись. Я вышлю.
Спрашиваешь, какие новости? Все без изменений. Погода у нас, как всегда в эту пору, хорошая. Погляжу кругом — сердцу любо, подумаю — грусть до глубины пронимает: все это без тебя. На этом кончаю письмо — за Митей идти пора.
Крепко обнимаем и целуем. Твои Митя и Ирина».
Дышит и не надышится Ирина лесным воздухом. Быстро бежит время. Солнце на миг остановилось посреди неба и длинным лучом, словно прутиком, выгоняет из глубокого ущелья остатки тумана, похожего на белый дым, что катится над сельской хатой, в которой топят сырыми дровами. Корзинка с грибами оттягивает руку. Но идти легко. На опушке леса выбросила палку, стряхнула еловую хвою, поправила волосы — и к шоссе: может, случится попутная машина, а нет — автобус будет.
Ждать пришлось недолго. Грузовик остановился, хотя Ирина и не поднимала руку. «Кто-то знакомый?» — подумала.
— Садитесь, подвезу, — открыл дверцу молодой, веселый шофер. Ему не было еще тридцати.
Ирина поднялась в кабину. Водитель умело вел машину, часто поглядывал на утомленную, но счастливую пассажирку.
— По грибы ходили?
Приподняла иссеченные листья папоротника, которыми была накрыта корзина.
— Где вы их столько?..
— В лесу.
— Мне с грибами не везет. Разве только наступлю — тогда замечу.
— А взгляд у вас внимательный, — рассмеялась Ирина и смутилась от беспричинного смеха.
— На девчат, — захохотал и шофер. Он чем-то напоминал Дмитрия: так же уверенно переключал скорость, плавно тормозил, нетерпеливо сигналил при обгонах... И в кабине чисто. Бывало, Дмитрий усталый вернется из рейса, а машину приведет в порядок. Его даже прозвали Чистюлей. Иногда звал Ирину: «Давай быстрей помоем — и в кино». Как давно не была она в кино... Может, сейчас, во время отпуска, сходит...
— Если бы я ближе жил, — сказал шофер, — обязательно пошел бы с вами по грибы.
— Если бы я взяла вас, — подмигнула, как, бывало, Дмитрию. — Вам с грибами не везет.
— Я же взял вас в кабину.
— Разве я просилась?
— Ну а я бы попросился.
Вот и город. Белеют многоэтажные дома, видные издали. Ирина искала взглядом свой дом, но он прятался правее за гостиницей.
— Вам в центр? — спросил шофер.
— Чуть ближе.
Остановился против подъезда. Ирина протянула деньги. Он не взял.
— Скажите лучше, как вас зовут?
— Ирина.
— А я Федор. Федор Шапка из колхоза «Заря коммунизма».
Во двор выбежал Митя, заглянул в кабину.
— Сын?
