Возвращение - Миронова Елена (читать книги полностью .TXT) 📗
Мила с ненавистью посмотрела на спящего мужа, и от избытка чувств сильно толкнула его в белую, нежную спину. Ей страстно хотелось выместить на нём свою злость. А если он проснётся, всегда можно сказать, что ничего не было, а просто ему что-то приснилось!
Любовь Андреевна, вопреки ожиданиям мужа, была бодра и весела. Когда он проснулся, её уже не было рядом. Она сидела в столовой, и пила капуччино со свежими шоколадными круассанами. Выглядела она прекрасно, словно и не было вчера поздней поездки в кардиоцентр, и мучительной сердечной боли.
— Доброе утро! Ты как себя чувствуешь? — поинтересовался Анатолий Максимович, попутно удивляясь цветущему и здоровому виду жены.
— Гораздо лучше, — призналась она. — Я вообще думаю, может быть, это ошибка? Электрокардиограмма ничего страшного не показала, вроде бы всё в порядке! Может, это какой-нибудь сердечный спазм?
Резник пожал плечами, внимательно глядя на жену. Безусловно, она не выглядит больной. Но вчера он сам видел перекошенное от боли лицо жены. Как же так может быть? Но он отбросил эти мысли. В конце концов, он не врач, откуда он может знать, как работает человеческий организм и его двигатель — сердце? Однако же нельзя пропускать этот первый звоночек мимо ушей. Дай бог, чтобы он оказался первым и последним, но ведь всё может быть!
— Давай-ка я отвезу тебя к профессору Борщову, — предложил Резник.
Борщов был известным кардиохирургом, к тому же приятелем этой семьи. Удивительно, почему вчера Люба поехала не к нему, а в какой-то непонятный медицинский центр…
— Кстати, как называется то учреждение, в которое ты вчера ездила? — поинтересовался Резник, глядя, как кухарка Галина подкладывает ему на тарелку подогретые круассаны.
— Не помню, — растерялась жена. — Знаешь, что-то я не обратила на это внимания…
— Ну а как ты узнала про него, этот центр? — зашёл с другой стороны Анатолий Максимович.
— Валя сказала…
— Значит, надо уточнить название у неё, — повеселел Резник.
— Ты намеренно портишь мне настроение и аппетит с самого утра? — вдруг взвизгнула жена, помрачнев. — К чему эти расспросы? Ты мне не доверяешь?
Она вскочила со своего места и унеслась наверх. Её домашние туфли на маленьких каблучках сердито цокали по лестнице.
Резник отложил в сторону французскую булочку с шоколадной начинкой. Он ничего не понимал. С чего это Люба так разозлилась? Он ведь не с какой-то тайной целью просил вспомнить её название этого медицинского центра! Сегодня после обеда он собирался позвонить Геннадию Борщову, попросить его осмотреть жену, а заодно и сообщить, в каком именно центре она вчера проверялась. И всего лишь с целью узнать репутацию этого медицинского учреждения, всего-то! Если Борщов подтвердит, что врачам из этого центра можно доверять, значит, Резник успокоится. А вдруг Геннадий располагает какими-то неприятными фактами, касающимися сотрудников того учреждения?! К сожалению, в Москве сейчас очень часто можно нарваться на подделку — как среди продуктов и одежды, так и среди медицинских работников. Медицинские центры возникают ниоткуда, проработают пару лет, сдирая огромные деньги за консультации и приёмы врачей, и исчезают в небытие. А ведь человек так устроен: он думает, если дорого, значит, непременно хорошо и качественно. Но, увы, это не всегда, далеко не всегда. Иногда можно заплатить огромную сумму, и остаться при своих интересах. Вот и он опасается, что врач жене мог попасться не профессиональный, и, значит, исключить возможность сердечного приступа никак нельзя. По крайней мере, пока Любу не осмотрит сам Борщов.
Но почему жена так взбесилась? Что именно её задело? Что она сказала, что-то такое странное, что его очень удивило… Ах, вот: о том, что он ей не доверяет. Что бы это значило?
И ещё она повысила голос, чего никогда не делала. Вернее, она кричала всего лишь несколько раз на его памяти. Он озабоченно вспомнил, что в последние недели Люба стала какой-то взвинченной. Может быть, она и впрямь нездорова? Может быть, пора бить тревогу?
Он навестил Валентину Назиповну в гостевом домике на территории резиденции Резников.
— Как назывался тот медицинский центр, в котором вы были вчера с Любой? — с ходу задал Резник вопрос врачу.
Она как-то странно посмотрела на него и пожала плечами.
— Я не помню, если честно, — жалобно произнесла она.
— Но моя жена утверждает, что это вы показали ей это место, значит, вы знали, где центр находится, — изумился Резник. — И, несомненно, зная местоположение, вы не могли не знать названия его!
Что происходит с этими женщинами? То ли какие-то колебания воздуха влияют, то ли давление вкупе с магнитными полями!
— А, вспомнила, — испуганно выдохнула Валентина Назиповна, с незапамятных времён дежурившая в доме олигарха. — Он называется
«Радуга».
— Спасибо, — вежливо поблагодарил Резник и направился к двери.
— А почему вы спрашиваете, Анатолий Максимович? — женщина подбежала к нему.
— Да просто так, — улыбнулся он, — а чего вы с Любой такие дёрганые?
— Разве? — покраснела врач. — Вам показалось…
Резник вышел из домика, и вернулся в столовую. Взял трубку, и набрал номер Борщова.
— Ген, привет! Это я… Да, я, кто же ещё…Верно говоришь, давно не виделись. Надо это дело обмозговать… Слушай, я тут у тебя хотел поинтересоваться. Меня здоровье Любы беспокоит, вчера она с сердцем слегла, а потом ей стало настолько плохо, что она даже в больницу поехала, в какую —то «Радугу». Ей там ЭКГ сделали, и вроде бы кардиограмма неплохая. Ничего не понимаю! Слушай, ты можешь по своим каналам узнать, что там за медики, в этой «Радуге»? Да ну что ты, Геннадий Назарыч, о чём речь! Естественно, я к тебе её привезу завтра же! Сегодня она не в духе. Но просто так, для информации, ладно? О кей, буду ждать!
Анатолий Максимович отключился, и попросил Галину принести горячий кофе. Круассанов ему уже не хотелось. Утро, чудесное прохладное воскресное мартовское утро потеряло для него всю прелесть.
Он ещё не допил кофе, как Борщов ему отзвонился.
— Да что ты? — удивился Резник, услышав ответ. — Ну, наверное, я ошибся. Или врач Любы что-то напутала. Договорились, Ген, завтра в три мы будем у тебя. Давай, до встречи!
Он снова отложил трубку в сторону, и вдруг почувствовал, как заныло его собственное сердце.
Медицинского центра под названием «Радуга» в столице никогда не было.
Жанна невидяще смотрела в одну точку на мониторе. И зачем она включила компьютер, если уже понятно, что она не сможет работать, пока не сделает ЭТО? То, что должна была сделать уже давно!
Он отхлебнула свежесваренного кофе, и ей немного полегчало. Конечно, она пытается чтить азербайджанские традиции, особенно после того, как начисто забыла о них на долгие семь месяцев, но никак не может заставить себя пить чай или щербет. Она предпочитает кофе, только чёрный, без молока и без сахара. И, уж конечно, не растворимый…
Она вспомнила, как повсюду носила с собой блокнот и ручку, и записывала всё, что вспоминала, о своих предпочтениях — в кулинарии, музыке, книгах, одежде…
Сейчас это было так трогательно, а тогда ей это казалось нелепым, и она злилась. Злилась, потому что ничего не могла изменить. Отец с детства учил Жанну, что в жизни всегда есть выбор. И он же сказал ей, что самое страшное — это когда ничего уже нельзя изменить. Поэтому надо стараться, чтобы таких случаев было как можно меньше — чтобы не разрушить веру в собственные силы.
Но они потому и страшные, эти случаи, потому что не зависят от нас. От Жанны не зависел тот факт, что она потеряла память, и стала жить с человеком, предавшим её отца и Семью. Она до сих пор испытывала отвращение к себе за то, что позволяла ему спать с ней, чувствовать, что она принадлежит ему, что верит, как самой себе. Даже тогда, когда сомнения стали обуревать её, она всё равно слепо верила ему и считала, что любит… Её передёрнуло. Она любила его и позволяла любить себя убийце собственного отца! Этому Иуде с модельной внешностью! Но тогда она была — не она, он называл её Ириной, и она подчинялась этому имени, хотя порой и чувствовала, что оно мешает ей жить. Её память не поддавалась ей, но зато всё её существо протестовало против Мальчика, лживого подонка Асланбека Цагароева. Впрочем, во время их совместной жизни она называла его Сашей. Ирина и Александр — вот как их звали. Как же ловко, как быстро он всё просчитал, узнав, что она от удара потеряла память! А ведь в тот самый момент, когда она поскользнулась на этой проклятой шкурке банана, она целилась в него, в этого Асланбека. Но для этой собаки нет имени. Она всегда звала его Мальчиком, по примеру отца, и он останется для неё Мальчиком, презренным негодяем. Как он мог солгать ей, назвать своей женой, придумать целую историю их жизни, а потом ещё и платить каким-то людям, чтобы они изображали её родителей?!
