В тихом омуте... - Платова Виктория (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Никакого звука, никакого приведенного в исполнение приговора.
Я не сразу сообразила, что в любом оружии существует предохранитель, который нужно снять. Как это сделать, я не знала. Я потеряла несколько секунд и вместе с ними – свою решительность.
Влас перевернулся на другой бок и сладко вздохнул.
Я не могла убить его.
Черт возьми, я не могла убить его! Я уже разобралась с предохранителем, но поняла, что не смогу выстрелить. Я не гожусь для этого. Я слишком явственно видела губы, целовавшие меня, я видела руки, меня ласкавшие, я вспомнила все слова, которые он говорил мне; обычные, ничего не значащие слова, мужчины говорят их женщинам сотнями, – но они были сказаны именно мне… Совершенно случайно я ухватила самый краешек, двойное дно этой престижной высокооплачиваемой профессии: нужно ничего не знать о человеке, чтобы расстрелять его просто так, как бумажную мишень, как тарелочку, подброшенную в воздух. Я не могла убить его по одной-единственной причине – только потому, что уже знала, как он целует всех своих женщин, позвонок за позвонком…
Я стояла в оцепенении над его головой – с дурацким бесполезным пистолетом, которым никогда не воспользуюсь.
Никогда не воспользуюсь, сколько бы времени ни оставалось до утра; ничего не остается – только сложить оружие в сумку, закрыть запертую дверь на два оборота ключа и уйти навсегда, не стоит испытывать судьбу. И никто никогда не узнает, что я спала с убийцей друзей, что мне понравилось спать с убийцей; ты сделала это, и небо не упало на землю, все сошло с рук – и ему и тебе. Будем надеяться, что и последующая жизнь сойдет тебе с рук…
Не стоит соваться туда, где ты ничего не смыслишь, пусть матери рожают, пусть любовники занимаются любовью, пусть убийцы убивают… А ты, жалкое трусливое существо, найдешь себе мужа под стать, флегматичного шведа, которые так любят держать у себя завязавших, отошедших от дел проституток в качестве жен-домработниц…
Наверное, все так и получилось, если бы…
Если бы меня не сбили с ног.
Удар был обидно ощутим – я потеряла равновесие, пистолет выскользнул у меня из рук, упал под тахту; мне тоже дали упасть – и тотчас же ухватили за ворот рубахи – самоуверенно, нагло и крепко. Чтобы стреножить такую рефлексирующую бабу хватило одной руки, вторая шарила под тахтой в поисках выпавшего пистолета: я видела широкую короткопалую кисть, покрытую жесткими волосами.
– Лежи смирно, сука! – низкий голос не предвещал ничего хорошего.
Я и лежала – лицом в пыли, полузадушснная воротом рубахи, как узким ошейником. Я видела, что чья-то рука вслепую пытается достать пистолет – его я тоже видела в нескольких сантиметрах от лица, среди карамельных оберток и измочаленного номера “Плейбоя” с шикарными полиграфическими красотками. Извернувшись и выпростав руку, я все-таки запихнула пистолет подальше – на большее у меня не хватало сил.
Посчитав поиски пистолета второстепенными, меня тряхнули, как мешок.
– Ну-ка, продирай зенки, идиот! – это было явно адресовано Власу. – И поведай, что это за суку ты сюда привел!.. Сколько раз тебе говорил – где работаешь – сперму не спускай! Дождешься, что череп когда-нибудь раскроят, половой гигант!
Невразумительное сонное мычание Власа было ответом на гневную тираду.
– Вставай, козел! И взгляни, что это было бы, если бы я не пришел!.. Сидел бы у Бога в предбаннике без выходного пособия.
Этот голос, спокойный и низкий, ничего хорошего не предвещал.
Ничего хорошего, это ясно. Ясно и то, что меня вполне могут Шлепнуть бесплатно, даже фотографий не понадобится.
Дышать становилось все труднее, железная хватка бультерьера сжимала воротник, – оказывается, умереть от асфикции не очень-то приятно. Главное – хлопотно, черт дернул меня влезть в запертую комнату, они все поймут, и главное – поймут, что я поняла… Полузадушенная, я почти машинально расстегнула пуговицы на рубашке свободной рукой – они слетели сразу же; рубашка была на несколько размеров больше, и я неожиданно легко выскользнула из нес, как змея из старой кожи. Мой бультерьер не ожидал от меня такой прыти – спустя несколько секунд я была в комнате с фотографиями; в любом другом случае, я бросилась бы к входной двери, но ужас сузил поле зрения и спас мне жизнь, как оказалось в дальнейшем.
Все решали секунды. Никогда не отличавшаяся быстротой реакции, здесь я сообразила мгновенно: сумка, вот что может меня спасти, только бы “молния” не была закрыта.
"Молния” была расстегнута, и у меня было преимущество: все происходящее я видела сквозь полуприкрытую дверь – всклокоченный Влас, отчаянно продирающий глаза, и второй, бультерьер, который держал меня: неказистый мужичонка среднего роста, среднего телосложения в общипанном интеллигентском плащике-реглане. Он походя врезал Власу по скуле, крякнул, нагнулся, достал пистолет, даже не взглянул на него, скажите пожалуйста, какое пижонство, – и направился в сторону открытой комнаты. В мою сторону.
– Ну, вставай, потаскуха, дрянь бесстыжая! – Должно быть, я иначе и не выглядела, голая, испуганная. – Не знаешь разве, что любопытство сгубило кошку?..
Его лицо было таким же обманчивым, как и внутренности облезлого “дипломата” с винтовкой. За внешней безыскусностью высоких полуазиатских скул, простецким выражением лица сельского учителя математики проступала недюжинная сила; глубокие спокойные морщины по краям мясистого носа, нависшие брови и прозрачные, ничего не выражающие глаза.
– Да еще какую кошку!.. Это ты, болван, открыл ей комнату? – спросил он у Власа.
– Ничего я не открывал, – тут же сдал меня Влас.
– Тем хуже для твоей проститутки. – Бультерьер был уже в дверном проеме, он почесывал переносицу и беспощадно рассматривал меня, скорчившуюся, испуганную, голую. – Иди сюда, полюбуйся на позу номер тридцать три!
И надменно, уверенный в полной своей власти надо мной, повернул голову в сторону Власа.
Я резко подняла тяжелый пистолет, вытащенный мной из сумки полминуты назад, – я просто хотела защититься, только и всего… В реакции ему отказать было нельзя – темный зрачок дула был нацелен прямо на меня. Он приподнял брови (“Не стоит шутить со взрослым оружием, детка!”) и с отсутствующим выражением в глазах спустил курок.
