Хрустальная ловушка - Платова Виктория (первая книга TXT) 📗

Совсем скоро я стану походить на нее во всем".

Резкий голос Марка вывел Ольгу из задумчивости.

— Что?! Да, конечно, мы сейчас будем.

— Что-то случилось, Марк? — Ольга остановилась возле дверного косяка и внимательно посмотрела на мужа.

Он стоял, бледный как полотно, все еще держа в руках телефонную трубку.

— Инка! — с трудом выговорил он.

— Инка?..

— Она… Разбилась.

Комната поплыла у Ольги перед глазами. Она вцепилась пальцами в дерево, чтобы не упасть. Инка разбилась, какой-то бред, ведь они расстались только ночью. В это невозможно поверить, это похоже на дурную шутку, одну из многочисленных дурных шуток, которые Инка плодит в геометрической прогрессии…

— Как разбилась? — Ольга ужаснулась тому, как глухо и буднично прозвучал ее голос.

— Она жива, — поспешил успокоить ее Марк. — Она жива, но, похоже, получила какую-то серьезную травму.

— Где она?

— Ее перенесли в медпункт.

— Она в сознании?

— Я ничего не знаю, кара! Нужно идти туда, вот и все. — Он старался держать себя в руках, хотя это удавалось ему с трудом.

— Конечно, милый…

У медпункта их встретил Артем Львович.

Он сидел на ступеньках крыльца и курил. Рядом с ним кучковалась живописная группа молодых людей, совершенно незнакомых Ольге. Их лица дублировали друг друга, на них застыло выражение недавно пережитого веселого ужаса.

— Что случилось? — крикнул Марк еще на подходе к медпункту.

Артем Львович ничего не ответил, поднялся с крыльца и направился в помещение, оставив дверь открытой. Ольга и Марк последовали за ним.

— Что случилось? — снова спросил Марк у Артема Львовича, который кивком головы пригласил их сесть: никакой фамильярности старого знакомого, абсолютная сосредоточенность.

Всю дорогу до медпункта Ольга ощущала неприятную, сосущую боль под ложечкой; картины — одна страшнее другой — проносились в ее голове. Инка, лежащая на скалах с окровавленной головой, рваные раны на мальчишеском затылке, перепачканный сукровицей лоб… Инка, лежащая в ущелье с переломанными лыжами, с переломанными ногами, с переломанными щиколотками: ступни неловко подвернуты, на лице ни кровинки. Инка, скорчившаяся на снегу с раздробленной, изуродованной правой рукой…

Почему именно правой?

Проклятые горы навлекли несчастье на всю их семью…

Теперь Ольга сидела рядом с Марком и не могла выговорить ни слова, кто бы мог подумать, что несчастья, которые происходят с другими, могут так деморализовать ее?

Артем Львович прошелся по комнате и погладил бритый череп.

— Я поставил ей димедрол с анальгином. Сейчас она спит.

— Что произошло? — снова повторил Марк.

— А что происходит с лыжниками, которые катаются где ни попадя без соответствующих навыков? — с неожиданной молодой злостью ощерился врач. — Сковырнулась с горы — и вот, пожалуйста.

— Что-то серьезное?

— Не знаю. Пока не знаю. Нужен рентген.

— Так делайте рентген! — Ольга не узнала своего голоса; спеленутый простуженным горлом, он наконец-то вырвался на свободу и прозвучал неожиданно громко.

— Для этого надо спустить ее вниз. Здесь я могу только зафиксировать повреждения и стабилизировать ее состояние.

Не больше.

— Черт знает что такое! — не выдержал Марк. — Солидный курорт… Неужели вы не обеспечены соответствующим оборудованием?

— Вы имеете в виду скиаграфию <Скиаграфия — метод рентгенодиагностики.>?

— Вам лучше знать, как это называется!

— К сожалению, наш аппарат вышел из строя.

— Замечательно! И когда это только он успел?

— Пару дней назад. Отказался работать, и все. Как какой-нибудь деятель забастовочного движения. Но, если это вас утешит, я могу наложить гипс. На предполагаемые места повреждений. У меня это очень хорошо получается.

Ольга закрыла глаза и представила Артема Львовича студентом какого-нибудь заштатного медицинского вуза в заштатном краевом центре: проспанные лекции, культпоходы в морг в компании с любимыми шлюхами, медицинский спирт в компании с любимыми санитарами, «хвосты» по основным дисциплинам, академ-отпуск между третьим и четвертым курсом…

— Ну, так вызывайте соответствующие службы, если сами ничего не можете сделать. Мы поедем вместе с ней. — Марк был полон решимости.

— Вы ее родственники?

— Да, — твердо ответила Ольга.

Брови врача выразительно выгнулись: ничего себе семейка, целый букет медицинских казусов, тема для статьи в солидном медицинском журнале.

— Вы, наверное, знаете, — осторожно сказал Артем Львович, — погода не очень благоприятствует… Перевал закрыт.

К сожалению. Только что получил сообщение. Это во-первых… Но даже если бы все было хорошо… Она сказала, что ни в какую больницу не поедет и местным врачам не доверяет…

— Это она вас имела в виду? — проницательно спросил Марк.

— Скорее наоборот. Всех остальных.

— Кстати, насчет перевала… Как он может быть закрыт? — Марк кивнул на окно: оно было полно торжествующего солнца. — Отличная погода, разве вы не видите?

— Здесь — да. Но внизу… — Артем Львович снисходительно посмотрел на Марка. — Это же горы.., лучше бы вы отправились куда-нибудь на Большой Барьерный риф, честное слово. Всей дружной семьей.

— Не ваше дело.

— Конечно, не мое.

— А Инесса? — робко спросила Ольга.

— Значит, вашу родственницу зовут Инесса. Ладно, карточку мы заполним позже. А пока об общей картине. Никаких внешних повреждений нет, во всяком случае, я их не обнаружил. Скорее всего болевой шок.

— Она кричала? — неожиданно спросил Марк.

— Как резаная, — очевидно, Артем Львович не отличался особым пиететом к пациентам. — Боль в области крестца и обеих лодыжек. Во всяком случае, так она сказала мне.

— А что это значит?

— Я же сказал — все покажет рентген. Возможно повреждение позвоночника.

— Нет! — вырвалось у Ольги.

— Ну, я не стал бы так драматизировать, — поспешил успокоить ее Артем Львович. — Повторяю, никаких внешних повреждений. Но имеет место быть слабая чувствительность конечностей. Очень слабая. Практически никакой. Это очень плохо, поскольку может быть связано с позвоночником. Допускаю трещину — это что касается голеностопов. А насчет позвоночника — это извините… Только рентген. Лучшее, что я могу сделать, — жестко зафиксировать ее. Полный покой.

— Ненавижу советскую медицину, — раздельно сказал Марк.

— Я тоже, — присоединился к нему Артем Львович.

— Мы можем увидеть ее? — спросила Ольга.

— Сейчас она спит. Может быть, чуть позже.

— Но есть же какой-то способ, чтобы доставить ее… — Марк щелкнул пальцами, подбирая нужное слово, — в подходящее место. В клинику, например?

— Придется подождать.

— Ну хорошо, а экстренные случаи? — Рационализм Марка шел напролом, сметая на своем пути все преграды. — Перелом позвоночника, например?

— Господь с вами, — отмахнулся врач, — пока чаша сия обходила нас стороной. Трассы отлично оборудованы, а если вашу мадам понесло в сторону… Повторяю, никаких видимых повреждений нет. А клиническая картина станет ясна чуть позже.

— И все-таки. Есть же какое-нибудь вертолетное сообщение?

— Я послал запрос, но, к сожалению, — штормовое предупреждение. Вряд ли кто-нибудь рискнет подниматься сюда при таком раскладе.

— Да что вы мне тычете в нос своим штормовым предупреждением?

Ольга во все глаза смотрела на Марка, — похоже, он был по-настоящему взволнован. Еще полчаса назад она и представить себе не могла, что судьба человека, несколько лет отравлявшего Марку существование, так взволнует его.

— Где она?

— Здесь.

— Мне бы не хотелось, чтобы она оставалась здесь. — «Рядом с тобой, бездушный сукин сын» — подтексты Марка были довольно прозрачны. — Ее возможно поднять в номер?

Мы бы смогли ухаживать за ней, пока ситуация не прояснится…

— В принципе, нет ничего невозможного…

— Отлично. Давайте договоримся хотя бы об этом.