Смерть в осколках вазы мэбен - Платова Виктория (читать книги .txt) 📗
— Угу, — я угрюмо кивнула. — Ладно, поехали. Адрес по дороге скажу.
Водитель оказался словоохотливым мужичонкой. Веселый, но в меру, ненавязчивый, не наглый, он спокойно рулил, развлекая меня немудреными побасенками. Что-то такое было в больших, чуть навыкате глазах и курчавых волосах, что роднило его с Яшей Лембаумом.
— Вы еврей? — напрямую спросила я.
— А что, так сильно заметно? — Он слегка повернулся ко мне. — Как говорит моя дорогая мамочка Роза Израилевна: «Принадлежность к избранному народу все равно не скроешь». А вас это очень сильно раздражает?
— Нет, — я пожала плечами. — Я просто так спросила. Вы мне напомнили одного моего сотрудника, Яшу Лембаума.
— Вот здорово! — Он засмеялся. — А я Йосик. То есть Иосиф Ленперг. Видите, даже фамилии у нас с одной буквы начинаются. И все-таки, дамочка, куда вас отвезти? Или вы просто хотите покататься по городу, пока не исправится ваше плохое настроение?
Может, это и не самое умное решение — тратить деньги, катаясь по Москве, но мне действительно необходимо было немного прийти в себя. Как же мне не хватает моего Измайловского парка! Как мне не хватает серого низкого неба и серой воды Невы! Хорошее настроение на самом деле мне может вернуть только родной Питер. Такой сырой, такой продутый всеми ветрами, но все-таки родной.
— Знаете, — сказала я, — отвезите меня куда-нибудь, где я смогла бы немного побыть одна, подышать воздухом. Ведь есть же у вас парки. Сокольники, что ли…
— Нет, — Йосик даже притормозил немного, — не надо вам в Сокольники, я вас лучше в Останкино отвезу. Там прекрасный ботанический сад. Походите, подышите, сразу в себя придете. Согласны, дамочка?
— Конечно, — я немного повеселела. — Скажите, а почему вы все время говорите «дамочка»?
— Потому что моя дорогая мамочка Роза Израилевна с детства учила меня быть вежливым. — Йосик снова разулыбался. — «Девушка» говорят, когда хотят завязать какое-то близкое знакомство или навязать свое общество. Это больше подходит для русских или кавказцев. Только последние говорят «дэвушка» и обязательно подмигивают. А что, разве не так?
— Так. Все правильно. — Я уже смеялась. — А вы, Йосик, оказывается, веселый человек.
— А жить печальным на белом свете было бы слишком грустно, — заключил еврей, водитель и философ. — Ну вот, мы почти и приехали.
— А почему почти? — удивилась я. — Кажется, прямо отсюда и можно гулять.
— Можно, — согласился Йосик. — Но я хочу подвести вас поближе к ботаническому саду. А знаете что, — он повернулся ко мне, — если вы мне скажете, сколько времени здесь пробудете, то я за вами могу приехать. Уверен, что прилетели вы в Москву не только затем, чтобы в ботаническом саду погулять.
— Хорошо, — ответила я. — Мир, оказывается, не без добрых людей. Думаю, что часа полтора мне вполне хватит.
Я пошла по дорожке и услышала позади себя шум отъезжающей машины. Даже если Йосик не вернется вовремя, как-нибудь доберусь. В конце концов, Карчинский не указал мне точное время, когда я должна явиться в Центр корейской культуры. А значит, Александру Паку придется немного подождать его вазу мэбен.
Уходя все дальше, я поддевала носком сапога опавшие листья и вспоминала то чудо, которое видела на выставке Карчинского.
А ваза мэбен и была настоящим чудом. Все же могут люди делать красивые вещи. И говорят, кажется, на Востоке, что в красивую вещь мастер обязательно вкладывает часть своей души. Хотя так может сказать любой человек, неважно, в какой части света живущий.
Большие спокойные деревья вокруг, желтые листья, усыпавшие дорожку, чуть горьковатый запах, что они издавали, настоящий запах осени, все это незаметно подняло мое настроение. Конечно, я часто бываю на взводе и злюсь безо всякой причины, но стоит мне походить среди деревьев, как наступает умиротворение. И теперь я готова посетить хоть тысячу центров. Потом можно будет забежать в какое-нибудь кафе или бар, затем на поезд и домой. Все-таки отлично, что можно за один день справиться со всеми делами и, покинув одну столицу, вернуться в другую.
Йосик не обманул. Он действительно ждал меня на том же самом месте, словно и не уезжал никуда. Я уселась в такси бодрая и повеселевшая. Машина весело заурчала мотором, и мы понеслись по дороге. Йосик травил анекдоты, обнажая желтые зубы. Я смеялась, забыв о своем плохом настроении.
Центр корейской культуры отыскался на удивление быстро, и я, поблагодарив Иосифа Ленперга за умение разбираться в людях и за отличную прогулку, расплатилась и стала быстро подниматься по ступенькам.
Снаружи здание выглядело отлично. Красивая отделка, хорошо подобранные краски. Но внутри царил полумрак, было много лестниц и длинных коридоров. И никого. Я бродила по этим коридорам в надежде, что какая-нибудь добрая душа поможет мне, стучалась в закрытые двери, но никто не откликался. Что это еще за вымершее здание? Эпидемия у них, что ли? Боюсь, после таких бесплодных блужданий настроение снова резко упадет ниже нуля. Но не успела я окончательно пасть духом, как одна из дверей отворилась и показался юноша с типично азиатской внешностью.
— Вы что здесь делаете? — удивился он. — Все давно уехали.
— Как уехали? — растерялась я. — Куда?
— Как — куда? — теперь он, не понимая, смотрел на меня. — В «Темп», куда же еще. Мероприятие начнется через два часа. А вы почему не поехали?
— Потому что я только что приехала, — ответила я, едва сдерживаясь и подходя к нему поближе. — Вы, вероятно, меня не за ту принимаете. Я здесь по поручению, и мне нужен руководитель центра Александр Пак.
— Его нет, — быстро ответил юноша.
— Послушайте, молодой человек, — раздражение начало подниматься во мне, — я ведь с вами не шутки шучу. Я прилетела сегодня из Питера, чтобы встретиться с Паком и передать ему посылку. Так что перестаньте валять дурака и скажите, где его можно найти.
— Из Питера, — повторил юноша. — Подождите здесь, я сейчас узнаю.
И не успела я опомниться, как он уже скрылся за дверью. А я осталась в полутемном коридоре. Ничего себе поездка получается! Но долго возмущаться мне не пришлось, так как юноша вылетел из комнаты, как пробка из бутылки, и бросился ко мне.
— Вы из Питера? — повторил он. — Пойдемте, Александр Максимович ждет вас.
И он уверенно зашагал по коридору. Мне пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать от него. Мы поднялись на третий этаж и прошли по маленькой галерейке. Внизу под нами открывался огромный холл с красивыми панно на стенах. Я залюбовалась яркими красками, удивительными переливами цветов.
— Нравится? — спросил юноша, не оборачиваясь.
— Конечно, — кивнула я.
— Настоящая корейская работа, — с гордостью произнес он. — Правда, раньше такие панно делали вручную, а теперь на станках. Но все равно красиво. Мастерицы сидят перед открытыми окнами и переносят на ковры узоры, которые видят перед собой. Поэтому очень часто изображаются горы, долины, водопады.
— Удивительно, — сказала я. — Представляю, сколько труда в них вложено.
— Это неважно, — отмахнулся юноша, — главное — доставлять радость людям. Пойдемте вот сюда.
Мы свернули из галерейки в небольшой коридорчик. Юноша открыл дверь и кивнул мне, чтобы я заходила. Я оказалась в небольшой приемной. Дверь за мной захлопнулась. Решив, что здесь и находится кабинет главы центра, я пересекла приемную и нажала на массивную бронзовую ручку кабинета.
— Можно? — спросила я, слегка приоткрыв дверь.
— Входите, — раздался низкий властный голос.
Я вошла в кабинет и остановилась. За длинным письменным столом темного неполированного дерева восседал тучный седоватый мужчина в очках. Азиаты, как правило, невысокие и стройные, но этот человек, напротив, был большим и грузным.
И если бы не четкие азиатские черты лица, я бы усомнилась в том, что передо мной кореец.
— Что у вас за дело ко мне? — спросил он достаточно грубо, даже не предложив мне сесть.
— Если вы Александр Пак, то я должна передать вам одну вещь.
