Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Кумеда протянул руку.
– Спасибо, что позволили нам провести наш скромный праздник. Такое уважение к чужим традициям большая редкость в наше неспокойное время. Я всегда знал, что русские люди очень отзывчивы и терпимы.
– Не стоит благодарности. Мы тут живем очень скучно, поселеньице очень маленькое, от силы четыре тысячи душ, да и те наполовину вчерашние каторжники. Какая уж тут культура, – с театральным огорчением произнес Овсов. – Мы здесь живем на краю земли, все про нас забыли, столица за тысячи верст, и за неделю не доедешь. Никому до нас нет дела, – продолжил он.
Кумеда понял, что Овсов не чужд вольнодумству.
– Поверьте, дорогой Иван Наумович, я вам сочувствую от всей души. Такая жизнь очень печальна. Мы, японцы, не разбрасываемся землями, и наш император не позволил бы такого отношения к своим территориям.
Овсов улыбнулся.
– Говорят, император ваш огромный флот построил и на наш скромный островок глаз положил, – подмигнул он японцу.
– Что вы, дорогой друг, у нас и в мыслях ничего подобного нет. Мы, японцы, трудолюбивый и мирный народ, мы никогда не нападаем ни на кого первыми, а предпочитаем улучшать то, что уже имеем, – с показным возмущением, смешанным с удивлением, произнес Кумеда.
– То-то и оно, что все так про себя говорят, а потом – раз, – Овсов ударил кулаком о ладонь, – и война. И как тогда быть?
Кумеда не знал, как тогда быть. Он предпочитал вообще об этом не думать. Ему было все равно, он только хотел найти наконец этого чудо-мальчика и забыть про все это, как про ночной кошмар. Детство он провел на южной части Сахалина, как называли русские этот остров. Воспоминания о неустроенном быте, постоянной рыбной вони и холодной лачуге, в которой он рос, угнетали его.
«Что за народ, – подумал про себя Кумеда. – Живут на краю земли, за сотни верст от своего народа, холод такой, что мозг сводит, а их каждого философствовать тянет».
– Мой дорогой Овсов-сан, наш император очень мудр. Он никогда не станет воевать с такой огромной страной, как ваша. Будьте спокойны, вам ничего не грозит, – вяло улыбнулся японец.
Он надеялся, что Овсов теперь отстанет, но тот не унимался. В городе не так уж часто бывали приезжие, тем более владеющие русским языком, и ему хотелось расспросить гостя о заморской экзотике.
– А правда, что ваш император – живой бог? – лукаво прищурился он.
– Наш император – прямой потомок Аматэрасу. Богиня-солнце породила наш блистательный императорский род, научила нас возделывать рис и ткать, – серьезно произнес Кумеда. Нельзя сказать, что он сам был абсолютно уверен в истинности этих утверждений, но решил не давать чужестранцу повода сомневаться в могуществе Японии.
– Стало быть, он и сам чудеса умеет творить? – не унимался Овсов.
– Само существование Японии является чудом и свидетельством того, что боги не забывают нас. Нашу страну много раз пытались завоевать, и всякий раз враги терпели неудачу. А наша страна с каждым годом становилась только сильнее. Разве это не свидетельство?
– Знаете, – хмыкнул Овсов, – на нашу страну тоже много раз нападали, и каждый раз наш народ расправлялся с врагами. И ни разу нас не удалось разорить. Но у нас не очень верят в божественное заступничество. Особенно теперь. Ныне модны идеи, что никакого Бога вообще нет.
Кумеду порядком утомил этот разговор. Кроме того, он продрог на свежем воздухе, и ему не терпелось поскорее закончить праздник и уйти погреться в теплое помещение.
– Честно говоря, моих познаний в русском недостаточно, чтобы дискутировать на такие сложные философские темы, – Кумеда старался сформулировать помягче. – Разговор с вами очень увлекателен, но, к сожалению, меня ждут дела, пора начинать праздник. С удовольствием побеседую с вами позже в вашем трактире. Я там уже бывал, вы могли меня видеть, но я, к сожалению, не знал, что вы занимаете здесь столь высокий пост, иначе непременно засвидетельствовал бы вам свое почтение.
Овсов поклонился.
– Я только хотел сказать, что очень уважаю ваш народ и нам, русским, есть чему поучиться у вас. А теперь делайте то, что велит вам традиция, – с этими словами он покинул японца.
Кумеда не очень хорошо знал, что необходимо делать. Он был не религиозен и с детства помнил только то, что на алтарь необходимо принести рис и поблагодарить богов за хороший урожай, но какие слова при этом произносить, он не знал. Токояма, к которому он обратился в надежде на помощь, буркнул, что это не его дело. Так что Кумеда рассчитывал сымпровизировать, произнеся те слова, которые, по его мнению, могли быть правильными в данной ситуации. Тем более что задача облегчалась тем, что русские жители Александровска не имели никакого представления об этом ритуале.
Кумеда подошел к алтарю в центре площади, и шептавшаяся прежде толпа вмиг затихла.
– Мои русские друзья, я очень польщен тем вниманием, которое вы оказали нашему скромному празднику, – Кумеда слегка поклонился собравшимся. – Праздник Ниинамэсай очень важен для нас, японцев. В этот день мы благодарим за щедрость богов тем, что они посылают нам.
– Нехристи вы, а Бог один, и Он на небесах, – неожиданно выкрикнул невесть как затесавшийся в первый ряд Никодимыч, уже успевший изрядно выпить, несмотря на раннее время.
Овсов сделал страшные глаза и судорожно замахал руками. Откуда-то из толпы тут же появились двое крепких мужиков и утащили Никодимыча за собой в гущу народа. Овсов молча, но с мольбой в глазах смотрел на Кумеду, взглядом прося прощения.
– Этот старик – мой добрый друг, и он прав. Мы действительно не веруем в Христа, у нас другие боги, – произнес Кумеда. – Но я не думаю, что это может быть препятствием для нашей дружбы. И даже Никодимыч на самом деле так не думает, – решил пошутить японец, подмигнув смутившемуся Овсову.
В толпе отреагировали сдержанным смешком и вновь принялись шептаться.
Глава 8
Церемония должна была начаться уже скоро. В центре площади одиноко стоял небольшой, наспех сооруженный алтарь для ритуала. На нем в чашке лежала веточка сосны и стояли несколько маленьких фигурок японских богов, которые время от времени падали под напором холодного ноябрьского ветра. Чуть в отдалении на телеге лежали мешки с рисом.
Жители Александровска, собравшиеся поглазеть на зрелище, переминались с ноги на ногу, пытаясь согреться. Одни с любопытством поглядывали на алтарь, другие общались с соседями.
Ритуал должен был провести Кумеда, но он, как оказалось, не очень хорошо был осведомлен о его особенностях. К тому же он не знал, что на ритуал планировал явиться сам Хама. Причины, которые побудили сделать это самого представителя Общества Черного дракона, были весомыми.
Токояма, на лице которого, как обычно, нельзя было прочесть ни одной мысли, размышлял, стоило ли сказать о визите Хамы Кумеде. С одной стороны, это могло нервировать его и расстроить все планы, с другой – Кумеда провел бы ритуал более дисциплинированно, если бы сумел взять себя в руки.
Впрочем, сам ритуал не волновал Токояму ни в малейшей степени. Он был осведомлен о событиях, которые сегодня развернутся, гораздо лучше Кумеды и, возможно, даже Хамы. Очень влиятельные люди, настолько влиятельные, что было бы кощунством ставить с ними какого-то Хаму в один ряд, отправили Токояму с тайной миссией, о которой знали только его наниматели и он сам.
Далеко не все придворные в Японии желали войны с Россией. Среди части элиты преобладало мнение, что война, тем более с таким соперником, вредна для Японии. Постройка нового флота в Англии и перевооружение армии порядком истощили государственную казну, а обременительные налоги и политика «затягивания поясов» еще глубже опускали страну в яму. Вокруг императора образовались две группировки, каждая из которых пыталась повлиять на него.
Одна группировка, к которой принадлежал и Хама, пыталась убедить императора в необходимости войны с Россией, возвращения Карафуто под флаг империи и дальнейшей экспансии в Китай. Они демонстрировали микадо таблицы, в которых доказывалось, что новейший императорский флот Японии по своей мощи в несколько раз превосходит русский. Тайные агенты присылали доклады о готовности почти всех видных российских революционеров сотрудничать с японской разведкой. Сэн Накатоми – представитель знаменитого и влиятельного клана священнослужителей, которые были единственными, кому дозволялось проводить ритуалы в императорских храмах, рассказал императору о древнем пророчестве, которое звучало так:
