Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— Заткнись! — прикрикнул на него старший и приказал — Тягны сюда бабу.
За косы приволокли связанную Ульяну. От боли она потеряла сознание.
— Девушка не виновата, — стараясь унять внутреннюю дрожь, сказал Ченцов. — По моей просьбе она проводила меня сюда.
— Мовчы, падла! — Новый удар сапогом под ребра. — Цэ дочка дида Нестера. Партизанская сучка!
— Значит, недаром мы у него на хуторе шукали парашютистов. — Сузившиеся глаза бандита впились в капитана. — Будем молчать? Или помочь? У меня и не такие языки развязывали.
— Здамо в гэстапо? — с явной неохотой спросил один из бандеровцев.
— Успеем. Хай они сами попробуют спиймать такую птаху. А Ну, хлопцы, распалите-ка костерок у воды. Попарим краснюкам косточки. Я их знаю: спочатку они все молчат.
«Костерок, — лихорадочно соображал Ченцов. — Выходит, они не преследовали нас, а встретили случайно. Возможно, у них здесь свой тайник. О появлении тут десантников они даже не помышляют, иначе не стали бы разводить огонь. Надо задержать эту бандитскую сволочь. А задержать их можно только упорным молчанием».
Ченцова за ноги поволокли к ручью, к знакомой яме, где совсем недавно он так беспечно плескался. С той стороны уже тянуло горьким дымом. Двое бандеровцев бегом таскали хвойные лапы.
Ченцову показалось, что стрельнула сухая палка в огне. Но когда сразу с нескольких сторон раздался знакомый треск наших пэпэша, сердце его забилось от радости. Он не думал, что его могут убить в перестрелке. Жалел только, что не может помочь своим.
— Жив, жив? — только и расслышал он сквозь проблески сознания голос Пашки Снегирева.
— Там Ульяна, — еле выговорил Ченцов…
Пятеро бандеровцев были убиты. Одного взяли в плен. Старший как сквозь землю провалился. Двухчасовое прочесывание леса десантниками успеха не имело. Бандит исчез. При допросе пленный назвал его кличку — Гроза.
По дороге в госпиталь Василий Васильевич не спеша рассказал Костерному о своей встрече с Грозой.
— Значит, та Ульяна и жена ваша Ульяна Григорьевна — одно лицо! Не предполагал такой истории, — чуть смущенно признался капитан.
— Местные легенды надо знать, Иван. Мало, очень мало мы еще общаемся с населением.
— Учту, товарищ подполковник.
— Убегая, Гроза успел выстрелить в связанную женщину. Пуля пробила легкое… Так что у меня к этому ублюдку личный счет, — Ченцов тяжело вздохнул и отвернулся к окну.
Костерной не решился расспрашивать начальника дальше.
Главврач больницы, где оперировали бандита, молча подал офицерам халаты.
— Раненый доставлен с большой потерей крови. Три пули в левом боку, поврежден кишечник. Две пули извлечены из левой части груди. Стреляли, видимо, с очень близкого расстояния.
— Скажите, доктор, — спросил Костерной, — извлеченные пули сохранили?
Врач сделал обиженную гримасу:
— Вы меня знаете давно, товарищ капитан. Три пули от пулемета Дегтярева, а две от ТТ. Это уже определил ваш работник. Он только что уехал.
«Не дремлют ребята», — с удовлетворением отметил Ченцов.
Прошли в госпитальную палату. Одного взгляда Ченцову было достаточно, чтобы точно определить, что на больничной койке перед ним лежал неизвестный ему человек.
Что же получалось? В машине, которую преследовали солдаты патруля, было три человека. Бойцы ранили, по-видимому, шофера: легковушка в момент стрельбы поворачивала влево — к лесу, поэтому три пули в левом боку бандита. Второй, а им скорее и был Гроза, убедившись, что напарник тяжело ранен и с ним не уйти от погони, — поступил так, как поступают все оуновцы: всадил в «товарища по борьбе» еще две пули из своего ТТ. На всякий случай, если его кто ненароком видел в райкоме, накинул на убитого свой китель. Пусть мол, чекисты думают, что убили главаря.
— А где третий? Где Петр Ходанич?
— Я знал хлопца, товарищ подполковник. Не допускаю мысли о его пособничестве бандитам.
— Тогда зачем Гроза увел его с собой?
— Зачем? Может, просто хотел прикрыться им?
— Нужно выяснить все точно и досконально. Если Ходанич не связан с бандеровцами и если останется в отряде…
— Понял, — Костерной дернулся, словно получил заряд электрического тока. — Связь беру на себя.
— Только без самодеятельности. Парень очень молод. В его возрасте легко сломаться. Ты знаешь, как там пытают.
— Но я знаю и как их ненавидят.
— И тем не менее о каждом своем шаге будешь докладывать мне.
Костерной только пожал плечами.
Ченцов не любил длинных совещаний. Вот и сейчас, окинув сотрудников коротким взглядом, сказал:
— Наша работа не эффективна. А бандиты, напротив, активизировались. Убивают учителей, председателей колхозов и сельсоветов, коммунистов, комсомольцев. Раньше они выползали только в глухих селах. Теперь не боятся появиться даже в райцентре. Что думают о нас люди? У кого им искать защиту? До коих пор села будет терроризировать банда Сидора и его боевики во главе с отпетым уголовником Грозой? Я вас, товарищи чекисты, спрашиваю.
С минуту в кабинете стояла гробовая тишина.
— Сегодня к вечеру, — продолжал Ченцов, — получите план оперативно-розыскных мероприятий. Прошу каждого, подчеркиваю — каждого, внести в него свои предложения. Задача: не только обезвредить банду Сидора, но полностью уничтожить это осиное гнездо… Вопросы есть? Нет. Все свободны. Капитана Смолина прошу остаться.
Когда все вышли, Василий Васильевич попросил:
— Доложите о результатах последних засад.
Смолин только хмыкнул:
— Безрезультатно. Которую ночь торчим вокруг Здолбицы, а в итоге — пшик! Не сомневаюсь, что их информируют.
— Есть мысли?
— Какие к черту мысли? — Смолин недовольно передернул плечами. — Дураку ясно: мы уходим, они приходят. Мы приходим, они уходят.
— Ну, ну!
Всегда гладко выбритый, крепко наодеколоненный, Смолин производил на Ченцова двоякое впечатление. Ему нравились аккуратность, исполнительность, разумная смелость офицера-фронтовика. Но его явное неудовольствие от работы в органах претило Василию Васильевичу.
Смолина год назад прикомандировали приказом по управлению. И в первой же беседе капитан признался, что ждет не дождется демобилизации. Просил отпустить его домой в Заволжье, как только с кадрами у Ченцова положение выправится.
Не все было благополучно у Смолина и в личной жизни. Надеясь ли на скорый отъезд, или еще почему, но капитан не торопился перевезти свою семью к новому месту службы. А совсем недавно Ченцов узнал, что Смолин непозволительно долго засиживается в станционном буфете, любезничает с вдовой-буфетчицей.
В ответ на замечание Василия Васильевича капитан приводил вроде бы здравые доводы: «У этой бабенки в ее шалмане бывает разный люд. Там постоянно нужен свой глаз». Ченцов согласился, но внутреннего протеста против подобных «методов» контроля перебороть в себе не мог.
К тому же наивно предполагать, что Смолина не засекли в буфете и оуновцы. Роман с буфетчицей мог стать хорошим прикрытием, особенно для тех, кто пытается через нее получать либо подбрасывать определенную информацию.
Из расспросов Смолина подполковник понял, что тот даже не подозревает о возможности подобной игры. И потому не стал пока посвящать его в свои мысли. Нужно было все тщательно взвесить, собрать полные данные о буфетчице, ее окружении… Но это долгий путь, а обстановка требовала от начальника районного отдела МГБ немедленных действий.
— Что у вас еще? — сухо спросил Ченцов.
Смолин открыл свою папку, нехотя доложил:
— Мною задержана гражданка Полищук, тридцати семи лет, уроженка Здолбицы, вдова, муж погиб на фронте, мать пятерых детей. Она несла в лес две булки хлеба, три килограмма сала и четверть самогона. На допросе показала, что бандеровцы были у нее дома и предупредили: «Не принесешь еды, всю семью побьем».
Наступило молчание. Ченцов достал из стола «Казбек», закурил.
— Будем привлекать гражданку Полищук за содействие банде? — спросил Смолин.
