Обратный счет - Зосимкина Марина (бесплатные версии книг txt) 📗

– О! Спасибо, что напомнили, Феликс, – поблагодарила Надежда и

принялась импровизировать.

Она всегда считала, что провокация – лучший из способов пробить

информационную пробку. Этот Феликс фрукт еще тот, неразговорчивый и

подозрительный. Но если ему рассказать что-нибудь этакое... Что-нибудь

шокирующее… И она рассказала:

– Видите ли, Феликс. Мне очень важно как можно скорее увидеться с

Игорем. В свое время он совершил одну глупость, и я хочу ее непременно

исправить.

Брови Зубова слегка приподнялись вверх, изображая удивление и

внимание одновременно.

– Да-да, я вас слушаю, – поощрил он ее откровенность.

– Дело в том, что примерно полгода назад Игорь оставил завещание, в

котором указал, что хочет, чтобы его имущество было полностью распродано, а

на освободившиеся средства был учрежден приют для бродячих животных.

– Что за бред? – не выдержал и сорвался Феликс Зубов. – Что за ерунду

вы несете? И откуда, кстати, вам все это известно?

– Это не бред! – строго произнесла Киреева. – А знаю я все это, потому

что он меня назначил своим душеприказчиком. Я сама собственными глазами

видела это завещание. Я подумала, что он так решил пошутить, но он не шутил.

Я видела подписи и печати, поверьте, я хорошо разбираюсь в таких бумагах.

Все было подлинное. Тогда мы вместе с мужем принялись Игоря убеждать,

чтобы он поменял завещание или хотя бы назначил исполнителем воли кого-то

другого. Видите ли, у меня аллергия на шерсть животных. Он сказал, что ничего

не знал про аллергию, и завещание непременно перепишет. Но он был

постоянно занят со своим бизнесом, и документ до сих пор остается в том

самом виде. А теперь он в больнице в состоянии, как вы говорите, тяжелом.

Если вдруг с ним случиться что-то непоправимое, мне придется заниматься

этой его безумной идеей, к которой у меня совершенно не лежит душа! Поэтому

мне нужно попасть к нему в палату, пригласить туда нотариуса, и все это

переписать прямо сейчас. Но если я заявлюсь к нему с нотариусом, он решит,

что мы считаем, что его дни сочтены, и из-за этого ему опять может стать хуже!

И что мне делать? Что мне теперь делать, уважаемый господин Зубов?

– То есть вы не пошутили насчет завещания? – неожиданно весело

спросил ее Феликс.

– Ну конечно, я же вам сразу сказала, что у меня серьезное недоумение,

и вы, как близкий друг Игоря с детства, можете дать мне совет. В конце концов,

вы его в больнице навещаете, с врачами беседуете, можете мне подсказать, как

быть лучше. Ведь беседуете?

– Вы не представляете, Надежда Михайловна, какой груз вы с меня

сняли! – проговорил Феликс, пропустив ее вопрос мимо ушей, и Надежда с

удивлением отметила, что он и вправду непонятно чему рад. – Давайте заедем

перекусим куда-нибудь? У вас же сейчас обеденный перерыв? Тут неплохой

ресторанчик есть, на Полянке. Не возражаете?

Надежда автоматически кивнула. Феликс завел мотор и тронул машину с

места.

– Дело в том, что я не совсем ему друг детства, хотя мы, конечно,

дружили. На самом деле дружили между собой наши бабушки, а мы как бы

вынужденно общались, когда те обсуждали новый узор для кофточки. А

бабушки наши были двоюродными сестрами. Теперь представляете мою

проблему?

Надя не представляла.

– Ну как же! – с тем же весельем в голосе укорил ее за

несообразительность Феликс. – Посмотрите, как все нехорошо со стороны

выглядит: некий дальний родственник, который, кстати сказать, давно уже

забыл дорогу к своему четвероюродному брату, приезжает к нему погостить,

после чего при загадочных обстоятельствах погибает сестра этого

четвероюродного, и сам он оказывается на краю могилы. Если он тоже умрет, то

по праву наследования все имущество переходит к его дальнему родственнику,

то есть ко мне. Вы спасли мое честное имя и мой душевный покой, уважаемая

Надежда Михайловна. Мне хочется вас расцеловать.

– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросила его Надежда. – Почему

вы думаете, что эти трагические события могут отнести за ваш счет, что за

чепуха? И почему вы сказали, что смерть Даши произошла при загадочных

обстоятельствах? Да и Игорь пока жив, и, я надеюсь, скоро станет на ноги.

Феликс бросил в ее сторону мимолетный взгляд и снова уставился на

дорогу. В этой Москве он всегда нервничал, когда вел машину. Тут

ненормальные водители, борзые пешеходы, и слишком перегруженные

предписывающими и запрещающими дорожными знаками магистрали.

Он проговорил:

– Я реалист, Надежда Михайловна. Игорь плох, и помочь ему может

только чудо. А что касается Дашиной смерти, то вы сами подумайте: если ей

вдруг приспичило наложить на себя руки, то почему бы ей в таком случае не

воспользоваться острой бритвой и теплой ванной? Кстати, у нее на лице еще и

кровоподтек был свежий, на левой скуле. Так о край стола не ушибаются.

– Вы откуда про кровоподтек знаете, Феликс? – вскинулась Надежда.

– Ну, это же я ее нашел мертвую. Подошел к двери, из-за нее звуки

тяжелого рока доносятся. Позвонил, она не отпирает. Решил, что не слышит из-

за грохота. А у меня ключи с собой были от их квартиры, я же Игоря накануне в

больницу сопровождал и дверь запирал. Поэтому позвонил, позвонил, да и

вошел. Пошел ее искать по апартаментам. Она в кабинете у Игоря сидела в

кресле. С простреленным виском. Вызвал врача и полицию.

Неожиданно запиликал Надеждин телефон. Она вздрогнула, бросила

нервный взгляд на Зубова, посмотрела на определитель. Звонили из кадров.

– Киреева, – коротко и сухо бросила она в трубку.

– Это Майорова говорит, – сказала трубка, – ваше заявление подписано,

заходите за трудовой.

Надежде сделалось тошно. Так тошно, что даже захотелось заплакать. И

обидно. Она же столько лет здесь отпахала, а ее даже не пытались

отговорить… Хотя в кадрах, наверно, даже обрадовались. Не нужно

напрягаться и подыскивать ей вариант внутреннего трудоустройства. И двойной

оклад теперь ей платить не надо, как пришлось бы делать в случае сокращения

штатов. А что же Лапин с его нежеланием терять ценные кадры?

Потом она себя оборвала. Разве ты писала заявление для того, чтобы

тебя уговаривали остаться? Или подсознательно все же для этого? Тогда твое

подсознание, Надя, проделало с тобой плохую шутку. Но если ты хотела

разрубить узлы, то ты должна только радоваться, потому что ты их разрубила.

Зубов Феликс все это время внимательно посматривал на собеседницу, а

потом произнес:

– Вы знаете, госпожа Киреева, а ваша фамилия мне знакома. Видимо,

все-таки слышал от Игоря.

Но Надя пропустила его замечание мимо ушей, сейчас ей было

наплевать на благоприятные совпадения.

Она сидела как-то сразу осунувшись и обмякнув, пропуская мимо

сознания сменяющие друг друга картинки городского пейзажа, и ни о чем

больше не думала. Потом встряхнулась и попросила остановиться.

– Простите, Феликс, но у меня поменялись обстоятельства. Мне, видимо,

придется вернуться на работу не пообедав. В конце концов, то, ради чего я

просила вас о встрече, я сделала.

Зубов принялся озирать окрестности. Пробормотал:

– В этой вашей Москве нигде не приткнешься.

Ему пришлось свернуть в переулок, прежде чем он нашел свободное

пространство у тротуара. Остановив автомобиль, он начал рыться по карманам,

а потом растерянно произнес:

– Вот дьявол. Мне сейчас срочно звонок один нужно сделать, а смартфон

я опять куда-то засунул. Вас не затруднит еще минуточку посидеть в машине?

Можно, я вашим мобильником воспользуюсь? Очень важный звонок, извините

великодушно!

Надежда безучастно пожала плечами и протянула ему мобильник.