Криминальный гамбит - Сартинов Евгений Петрович (читать книги регистрация .txt) 📗
После обхода наступило время процедур. Уколы она делала на полном автоматизме, с застывшим лицом. Больных это удивило.
— Что-то Лариска мне сегодня хреново укол сделала, — пожаловался один из пациентов, кряхтя, переворачиваясь с живота на бок. — У нее рука легкая, а сегодня как гвоздь всадила.
Наконец остался только один укол, тот самый, Для пациентки из палаты номер пять. Лариса набррла в шприц состав, взяла ватку со спиртом, но, пройдя мимо пятой палаты, зашла в раздевалку и открыла свой шкафчик. На верхней полке лежали два шприца, внешне одинаковые, с предохранительными колпачками.
Несколько минут Лариса рассматривала их, потом осторожно взяла тот, вчерашний.
«Если суждено тому быть, то пусть умрет сразу, не мучается», — решила она.
Со шприцем в руках Лариса вышла в коридор и словно сомнамбула прошла к палате номер пять. Затаив дыхание, толкнула дверь.
Через десять секунд она с расширенными от страха глазами ворвалась в кабинет Богомолова.
— Рэм Андреевич, Орлова исчезла, — пролепетала она.
— Как это — исчезла? — не понял доктор.
— Так, исчезла. Ее нет в палате.
Богомолов рывком поднялся из-за стола и торопливым, широким шагом миновал коридор и ворвался в пятую палату. Кровать девушки действительно оказалась пуста.
«Может, куда-то вышла? — подумал он, но потом сам же себя опроверг. — В таком состоянии она могла уйти только на тот свет».
Когда у Астафьева прошла первая нервическая трясучка после спонтанной стрельбы, он начал думать о том, что делать дальше.
"Ольгу они в покое не оставят. Есть сотни способов убить и ее, и меня, и сегодня ночью, и завтра днем, когда угодно. Она — главный свидетель, а в этой больнице .она как неподвижная мишень, вся задача для этих козлов, какое выбрать оружие. Завтра выставят Анну Владимировну, и Ольга останется совсем беззащитна.
Значит, надо ее как-то отсюда вытаскивать сегодня. Но как и куда? При сложившихся обстоятельствах это практически невозможно".
Юрию страшно хотелось курить, ему даже казалось, что именно с первой затяжкой придет единственно верное решение.
— Я сейчас выйду, покурю, а вы закройтесь так же стулом, погасите свет и ждите меня. Я постучу три раза, только тогда открывайте, — проинструктировал Астафьев зябко вздрагивающую, несмотря на духоту палаты, Анну Владимировну.
— Хорошо, хорошо, Юрочка, — пролепетала она, и уже в коридоре лейтенант услышал, как Орлова всунула ножку стула в дверную ручку.
«Родная мать — это все-таки огромная сила, — подумал он. — Как она загораживала дочь во время нападения? Я бы, наверное, так не смог».
Дежурной медсестры за столиком не было. Осторожно ступая по вытертому линолеуму, Астафьев услышал голоса из ординаторской, судя по мирному журчанию разговора и звяканью ложек, медики баловались чайком, неторопливо беседуя.
Можно было покурить в туалете, но, вспомнив неприятный, резкий запах карболки, Астафьев решил выйти на лестничную площадку. Он не успел выкурить и трети сигареты, когда услышал, как этажом ниже скрипнула дверь и кто-то не торопясь спустился вниз. Юрий успел заметить только белый докторский колпак и понять, что это был мужчина. Лейтенант уже собирался выкинуть окурок, как снизу снова послышались шаги. На этот раз Астафьев рассмотрел лицо врача. Это оказался его старый знакомый, доктор по фамилии Сударушкин, тот самый, что памятным утром понедельника принимал Ольгу из рук ныне покойного Бурлака.
— Привет, — сказал Юрий, перевешиваясь через перила.
Доктор задрал вверх голову и тоже узнал оперативника.
— А, это вы… Что это вы тут делаете ночью?
— Стою караулом около вашей крестницы.
— Орловой?
— Да.
— Вас можно понять, красивая девушка.
Сударушкин поднялся, достал сигареты. Юрий так же не отказался еще немного потравиться никотином, поскольку должного просветления мозгов он пока не дождался.
— А что, ей что-то угрожает? — спросил доктор.
— Еще как. Только что одного ссадил с дерева из пневматички.
— Так это вот что там за окном грохнулось? Вышел, посмотрел, никого нет. А крик был такой, как будто кого-то убили. За что же ее так мечтают убрать?
Неожиданно для себя Юрий рассказал почти всю историю своей подопечной, умолчав только об именах действующих лиц.
— Без охраны они до нее все равно доберутся, — заключил он.
— Так надо ее отсюда вывезти, — неожиданно предложил сам доктор, незаметно перейдя с опером на «ты».
— А разве это возможно?
— Ты про ее состояние?
— Ну да.
— Риск есть всегда. Но мы ведь исходим из того, что здесь ее все равно достанут, значит, шансов остаться в живых нет. А уколы можно делать и дома.
— Слушай, Валера, — оживился Астафьев. — А практически как это можно сделать? Очень жалко ее, да и вообще… Несправедливо все это.
Сударушкин ненадолго задумался, потом предложил Вполне приемлемый план.
Они обсудили все детали и расстались, договорившись встретиться на этом же месте через полчаса. Увы, все оказалось не так просто — дежурная медсестра после чаепития с Богомоловым не покидала свой пост. Наступило утро, и Астафьев решил, что все их идеи пошли прахом, но за пять минут до обхода в палату заглянул Сударушкин и поманил Юрия:
— Все готово, сделаем так…
Чтобы не раздражать лишний раз Богомолова, Юрий вышел на лестничную площадку еще до обхода и, стоя в дверях, издалека наблюдал за неторопливым шествием врачей и медсестер. Когда их белые халаты скрылись за поворотом, лейтенант рванулся вперед, подхватил заранее подогнанную поближе каталку и завез ее в пятую палату. Вдвоем с Анной Владимировной они быстро переложили на каталку Ольгу, не забыли даже прихватить сумку с лекарствами. Девушка проснулась и наблюдала за всем абсолютно безучастно. Около открытого грузового лифта их уже ждал Сударушкин. Астафьев лихо толкнул каталку внутрь, доктор задвинул решетку и нажал кнопку первого этажа. Там они повернули не направо, к приемному покою, а к противоположному выходу. Эта была довольно неприятная дверь — через нее вывозили покойников.
На улице стояла «скорая» с открытой задней дверью. Рядом с шофером сидел молодой доктор, друг Сударушкина, Володя Камков.
— Ну что, готово? — спросил он.
— Да.
— Давай, брат, трогай.
На «скорую», отъезжающую от больницы, никто не обратил никакого внимания.
Обычное дело. Вся «операция» заняла у заговорщиков не более пяти минут.
После звонка Гусева подполковник Мамонов вышел на улицу, отцепил Дика и двинулся в ту сторону, где видел свет фар отъезжающей машины. Пес хоть и не был обучен всяким кинологическим штучкам, но на нюх его Мамонов рассчитывал твердо.
Овчарка шла резво, буквально волокла хозяина за собой. Около дуба Дик особенно активизировался, шерсть встала дыбом. Мамонов сразу оценил выгодность обзора с вершины лесного великана.
«Черт, сегодня же распоряжусь, чтобы спилили к е… матери!»
Он начал внимательно рассматривать землю под деревом. Подполковник не зря считался хорошим оперативником. Он увидел и свежесбитую кору, и обломанные ветки, и утоптанную траву. Кроме того, его добычей стали два окурка, которые Мамонов поднял, внимательно рассмотрел и не погнушался даже понюхать.
«Не все собрали, торопились, оперативнички хреновы. „Прима“… курили пару часов назад, судя по характерным прикусам, не менее двух человек. А это что?»
Мамонов нагнулся и вытащил из травы нечто совсем инородное из всех найденных вещдоков. Находка подполковника была не чем иным, как перламутровым футлярчиком губной помады. Повертев в руках, он открыл его и внимательно осмотрел темно-вишневую помаду и понюхал ее. В свое время ему пришлось столкнуться с делом, в раскрытии которого чуть ли не основную роль сыграла женская косметика. Мамонов тогда тщательно изучил эту загадочную для мужчин науку, так что сейчас он с уверенностью мог сказать, что эта помада не из разряда ширпотреба и стоит не меньше трехсот рублей. Помада никак не вязалась с докуренной «до фабрики» «Примой», и подполковник засомневался насчет того, что дорогая косметическая штучка связана с его ночными визитерами.
