Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
– Что вы, не надо никуда ехать! По крайней мере, не сейчас. Вы полежите, я пока почитаю, а потом вместе отужинаем. Нянюшка сегодня запекает гуся, а это, скажу я вам, такое блюдо – просто пальчики оближешь. Я велю достать из погреба вина, ну и… В общем, ложитесь, я принесу вам плед.
Пока Георгий ходил за пледом, Ирина уснула так крепко, что хоть из пушки стреляй. Родин, укрывая возлюбленную, не удержался и дотронулся до ее волос. Они, как жидкий огонь, охватили ее плечи и прокрались за вырез декольте. И в этом пламени ослепительной искрой сверкнул нянюшкин кулон, будто предостерегая: «Руки прочь!»
Молодой доктор сделал шаг назад, посмотрел на свою Спящую красавицу и отправился в кабинет – коротать время до ужина.
Глава 4
Через пару часов Георгий счел, что пора бы Ирине проснуться. На закате, как говорится, лучше не спать: вместе с солнцем может сесть за горизонт и твоя душа. Но войдя в гостиную, Родин увидел престранную картину: рыжеволосая столичная красавица сидела на оттоманке не шевелясь и невидящим взглядом уставилась в одну точку. С нехорошим предчувствием Георгий наклонился к лицу гостьи и громко позвал:
– Ирина?!
Но девушка превратилась в истукан, точно кто-то заморозил или высосал из тела ее душу, оставив одну красивую оболочку. Родин тряс ее за плечи, сжимал узкие кисти, подносил спичку к лицу, чтобы посмотреть, реагируют ли зрачки на свет. Он даже ущипнул ее разок, но и это не помогло. Ирина Жернакова словно превратилась в восковую фигуру из музея мадам Тюссо.
– Кататонический ступор, – утвердился в своем диагнозе Георгий. – Может быть симптомом шизофрении или следствием депрессии. Что ж они там, в своем Петербурге, совсем научные кадры не берегут?!
Родин позвал няню и велел срочно послать за Юсуповым, чтобы как можно скорее доставить Ирину в больницу. Нянюшка переполошилась не на шутку и по дороге забежала еще и к отцу Феликсу, так что тот явился первым и, призвав Георгия не впадать в отчаяние, начал истово читать над несчастной молитву святого Киприана об исцелении одержимых нечистыми духами:
– …Вознеси к Господу благомощную Твою молитву, да оградит нас от падений наших греховных, да научит нас истинному покаянию, да избавит нас от пленения диавольскаго и всякаго действия духов нечистых, и избавит от обидящих нас. Буди нам крепкий поборник на вся враги видимыя и невидимыя, во искушении подаждь нам терпение и в час кончины нашей яви нам заступление от истязателей на воздушных мытарствах наших, да водимыя Тобою достигнем Горняго Иерусалима и сподобимся в Небесном Царствии со всеми святыми славити и воспевати Всесвятое имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.
Раньше Родину доводилось несколько раз быть свидетелем обряда экзорцизма, а потому его вовсе не прельщала перспектива увидеть эту привлекательную и гордую девушку катающейся по полу в жутких конвульсиях. Но если ей это поможет, он готов был делать все, что от него потребуется.
Однако действия отца Феликса не приводили ровным счетом ни к чему. Он читал молитвы все громче и громче, щедро окроплял девушку святой водой, размахивал кадилом, но нечистому духу все было нипочем. То ли дело было не в нем и у Ирины на самом деле имелось некое психическое заболевание, то ли бес был слишком силен для приходского священника…
Взмыленный батюшка заявил, что пойдет стоять всенощную за здравие рабы Божьей Ирины, и поспешно удалился. Тут как раз в гостиную вломился запыхавшийся Юсупов, успевший только разуться. Заснеженную шапку и тулуп он расшвырял по сторонам и кинулся к Ирине. Нянюшка стояла в сторонке, обеспокоенно причитая:
– Да что ж это такое-то, как же ж так! Она же вот только чайку с ватрушечками откушала и больше ничего… Никуда не выходила, ни с кем не разговаривали, кроме Енюши.
– Ватрушечки твои не виноваты, нянюшка, – поспешил успокоить старушку Георгий. – Ты иди, отдыхай, мы сами разберемся…
Пока Ирину, укутанную с ног до головы, везли в больницу на широких больничных санях, Родин пришел к неутешительным выводам: если не помогут медикаменты, придется применять экспериментальные методы лечения, о которых он только читал в научных журналах, но никогда не применял на практике. Думать о том, что излечить мозг столичной гостьи можно только путем его частичного повреждения, Георгию не хотелось.
В больнице на них тотчас налетела Анютка. Со слегка притворным от распирающей ее ревности сочувствием она засуетилась вокруг Ирины – больную требовалось переодеть в пижаму и уложить в койку.
– Ах, какой красивый у нее кулончик! У нас таких не купишь… А в столице-то вон какие ювелиры, волшебники прям!
Георгия не на шутку разозлило неуместное легкомыслие сестры милосердия, и он сделал ей внушение:
– Что вы, Анна, все о побрякушках, не видите, в каком состоянии пациентка? Не время цацки разглядывать. К тому же не из столицы это сердце, а из самых дебрей Амазонки. Такого нигде не купишь, даже в столице. Займитесь уже делом, в конце концов!
Но, к сожалению, как бы рьяно Юсупов и Родин не занимались делом, ни будоражащий душу нашатырь, ни разгоняющие кровь примочки, ни применение психоактивных препаратов не дали никакого эффекта. Столичный эксперт Ирина Жернакова так и осталась лежать на койке прекрасной куклой с фарфоровой кожей и пустыми, ничего не выражающими глазами.
– Чай с ватрушками и правда ни при чем, – кусал губы Георгий. – Что-то вызвало шок…
Мысли роились в голове Родина, ударялись друг о друга и разлетались в стороны, чтобы, оттолкнувшись от черепной коробки, встретиться вновь и причудливо переплестись. Перед внутренним взором мужчины мелькали впавшие в ступор конкистадоры с кровоточащими медальонами в руках; седые шаманы на фоне непролазных древних лесов, таящих в себе древнее зло; Ирина, будто горящая в огне собственных волос… И все эти образы сменяли друг друга так часто, что в висках застучало. Опытный эскулап сразу уловил первые признаки подступающей мигрени. Странно, такого с ним не случалось уже много лет…
Последний раз головные боли мучили его после возвращения с Греко-турецкой войны. Это была импульсивная поездка: Георгий бежал на войну от боли из-за смерти отца, от душевных метаний и неопределенности. Его семья в одночасье распалась: отец отошел в мир иной, братья разъехались, отчий дом, опустев, стал просто холодной избой…
А он остался на развалинах своей прежней жизни совершенно растерянный: Старокузнецк стал не мил, но и пускаться в приключения не было никакого желания. Чтобы окончательно не пасть духом и не начать жалеть себя, Георгий и отправился добровольцем на войну. Впрочем, он не любил рассказывать об этом периоде жизни: слишком много печальных воспоминаний рождалось в его душе. Родин так тщательно охранял свое спокойствие, что о его волонтерском труде под пулями янычар никто, кроме дотошных работников архива Главного управления Российского отделения Красного Креста, толком и не знал.
Но сейчас, видимо, пережитый стресс и полное смятение почему-то возвращали Георгия именно в те времена, когда маленькое Греческое королевство первым на Балканах отвоевало себе свободу от гнета Османской империи…
Война, как это часто бывает, не только разделила две стороны в непримиримой схватке, но и сплотила тех, кто верил в мир и гуманизм: со всего мира к театру боевых действий стягивались врачи.
Не остались в стороне и русские эскулапы (тем более речь шла о борьбе братьев по вере за свободу не только государственную, но и духовную). В 1897 году великий князь Сергей Александрович решил отправить санитарный отряд Иверской общины из двадцати человек не в греческую, а в турецкую армию. Поступок дальновидный: потомки султанов-завоевателей пленных лечить не стремились. Впрочем, к эллинам тоже выехали врачеватели из Российского отделения Красного Креста.
После молебна княгиня Елизавета Федоровна благословила всех отъезжающих образком Иверской Божией Матери и пожелала благополучного возвращения. Георгий не сомневался, что именно это благословение и спасло ему жизнь: не раз он оказывался под пулями, спасая раненых на самой линии фронта, но снаряды облетали его, будто вокруг был раскинут невидимый купол. Бог, верно, хранил Георгия для одной встречи.
