Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
– Внешность способна обмануть. – Ирина, не спуская глаз с Родина, прошлась вдоль оружейной стойки. – Я тоже совершенно не ожидала такой просвещенности в области археологии от старокузнецкого аптекаря, да и осанка ваша только с первого взгляда медвежью напоминает. Фехтуете? – Жернакова сделала разворот, больше напоминающий балетное па, и повернулась к Родину, сжимая в руках испанскую казолету с серебряной гардой, покрытой тонким орнаментом. Время заставило клинок потемнеть, но прекрасная сталь была ему не подвластна. Такой шпаге позавидовал бы любой кастильский дворянин.
Родин невольно улыбнулся: знакомство едва состоялось, и уже столько сюрпризов. Определенно, близость Ирины и ее пусть и скрытое за холодной маской, но жаркое влечение к нему заставляло его сердце стучать в туземный тамтам.
– Случалось в студенческие годы. – Георгий мгновенно вспомнил лицо своего соперника Юсупова, и по нескольким тонким шрамам от тренировочной рапиры пробежал холодок. В долю секунды он подобрался и приготовился парировать неловкой с виду индейской дубинкой.
Ирина сделала шутливый выпад, как бы издеваясь над нелепым оружием противника, но ловкое ответное движение Георгия заставило ее гневно нахмуриться, и следующая атака была куда как более опасной. Родин скользнул по мраморному полу музея, отбил клинок один раз, другой и неожиданным движением корпуса прижал девушку к дощатому борту ящика. Теперь только скрещенное оружие разделяло их.
Ирина, порывисто дыша и сверкая карими глазами, глядела на Георгия, он же в ответ не спускал с нее своих зеленых и таких же пронзительных глаз.
– Па конте! Укол не присуждается никому! – Голос Всеволода прервал их поединок. – Енюша! Ирина Николаевна! Эдак вы ничего не оставите для экспозиции.
Георгий обернулся к нему с раздражением в пылающем взгляде.
Всеволод смотрел на младшего брата, которого привык считать квелым и миролюбивым, и видел, как разжигает его огонь волос Ирины, пробуждая в нем фамильные качества.
– Давайте перейдем к делу. Артефакты, означенные в списке, нужно подготовить к отправке до обеда. Савва Лукич?..
Погорельцев так и стоял с открытым ртом. Он давненько знал Георгия Родина, но таких выходок за ним раньше не замечал.
Вызванные с железнодорожной станции мужики, пачкая мраморный пол сапогами и крестясь при виде скелета мамонта, под неусыпным контролем Родина-старшего перетаскивали драгоценный груз. Оставив Погорельцева разбирать богатые дары, а Всеволода руководить отправкой артефактов в столицу, Георгий пригласил Ирину к себе домой. Красавица с радостью согласилась – ей не терпелось увидеть коллекцию ятаганов, собранную еще с профессором Смородиновым во время крымских раскопок.
Когда пришло время прощаться с братом, Георгий с натянутой вежливостью осведомился, собирается ли тот явиться к ужину, но Всеволод, целиком поглощенный сохранностью драгоценных находок, которые подвыпившие по случаю мороза мужички норовили угробить, сухо ответил:
– Извиняй, брат, загостился я у вас. Да и работать мне надо, а у тебя с утра шум-гам, пациенты болезные. Я лучше к Енгалычеву в гостиницу переберусь. Ты уж прости… Эй! Что ты творишь там, каторга! Это тебе не мешок с мукой!
Георгий, не дослушав, кивнул с непроницаемым лицом и, не удостоив брата рукопожатием, вышел из зала. В глубине души он, конечно, был рад избавиться от Севиных докучливых попыток примирения. Да и сегодня брат мешал бы вдвойне, подумал Родин, вспомнив про Ирину.
После недолгой прогулки по темнеющим улицам они расположились в гостиной у Георгия и отогревались с мороза горячим чаем, щедро приправленным крепким бальзамом.
Поглядывая украдкой на Ирину, Родин невольно сравнивал ее с Анютой, медсестрой из земской клиники. Конечно, юная румяная Анюта боготворила Георгия и наслаждалась, как праздником, каждой минутой, проведенной рядом с ним. Но куда ей было до изысканной и тонкой красавицы Ирины, которая наконец сняла холодную маску и сидела теперь рядом на тахте, поджав ноги, улыбаясь и поправляя огненную шевелюру.
– Я ведь тоже сирота, Георгий, – прошептала она, – и знаю, что такое вырасти одной. Моя мама была известной путешественницей, историком и археологом, чуть ли не первой женщиной в России, которая была знакома с Гумбольдтом. Я поклялась превзойти ее и училась стрелять, фехтовать, скакать охлюпкой у лучших учителей… Мама учила меня стрелять, и знаете, ее подарок, винтовочный патрон, я всегда ношу с собой. Это символ того, что надо уметь не только любить, но и стрелять, так говорила мама.
– Ирина… вы прекрасны…
– Георгий… мой милый Енюшка… я простая, совершенно обычная женщина… Могу ли я поверить в то, что вы меня любите… Сон… Мне это снится…
Нянюшка смотрела на прекрасную пару в приоткрытую дверь и утирала слезы. Клавдия Васильевна всю жизнь жалела вихрастого мальчонку, носившего на себе бремя смерти матушки. Все братья осиротели, но только его она любила больше всех, только ему тайком подкладывала в карманы штанишек леденцы и разные приятные мелочи вроде глиняных дудочек, обрезков цепей или красивых камушков. Всю свою жизнь Клавдия Васильевна мечтала понянчить деток своего Енюши, но ни одна из его зазнобушек в их доме почему-то не задерживалась.
Нянюшка не знала, надолго ли столичная красавица Ирина вошла в жизнь Георгия, но она видела, какими глазами тот смотрит на нее, и потому была готова поддерживать его во всем. А вот что оказалось – тоже сиротинушка. Может, найдут друг друга две бедовые головы, поддержат, и сплетется одно могучее дерево из двух подрубленных…
Клавдия Васильевна направилась в свою комнатушку, где в обшарпанной деревянной шкатулочке с резными узорами хранились милые ее сердцу безделушки: иконка-образок с изображением святой Клавдии, нательный крестик покойного мужа, прядки волос всех трех братьев и тот самый золотой кулончик в виде сердца, что подарил ей Сева.
Без колебаний выцепив огрубевшими, но все еще ловкими пальцами кулон из шкатулки, нянюшка вернулась в гостиную, где Георгий и Ирина с аппетитом поедали ее ватрушки, запивая их горячим чаем.
– Возьми, деточка, на добрую память, – сказала нянюшка, протягивая золотое сердце Ирине. – Мне такую красоту примерять не по возрасту уже, да и окромя крестика я никогда ничего не носила на груди…
– Что вы, Клавдия Васильевна! – Ирина всплеснула руками, покосилась на Георгия и зарделась. – Это очень дорогой подарок, я не могу его принять!
– Ну вот, опять заканителилась! – Няня добродушно засмеялась и решительно вложила кулон в изящные ладошки смущенной девушки, а про себя подумала: «Поди ж ты! Столичная девка, а краснеть не разучилась! Авось хоть в этот раз Енюше повезет…»
Георгий вскочил со своего места и принялся целовать нянюшкины руки, едва сдерживая слезы. Клавдия Васильевна, тихонько всхлипывая, хотела уже поскорей закончить с этими щемящими душу ритуалами и заняться своими обычными делами, но ей все равно была приятна эта редкая в ее возрасте и положении нежность.
– Ну что ты, что ты, касатик… Совет да любовь, совет да любовь.
Нянюшка погладила Родина по голове, подмигнула Ирине и выскочила из гостиной, чтобы позволить влюбленным побыть наедине.
Ирина еще некоторое время похлопала глазами в растерянности, да и нацепила кулончик на свою длинную золотую цепочку, так что заморское сердечко улеглось аккурат между двух прекрасных грудок. Родину при виде такого удачного размещения подарка, а может от нянюшкиного чая, стало жарко.
За интересной беседой время летело незаметно. На улице уже стемнело и, кажется, начиналась метель, но Ирина с Георгием старались не смотреть в окно, чтобы ненароком не впустить в свой только набирающий краски мирок суровую реальность. Девушка не торопилась уходить, а молодой врач не хотел с ней расставаться. Так сильно не хотел, что не заметил, как девушка начала позевывать и поглядывать в сторону оттоманки.
– Может быть, моя просьба покажется вам странной… – тихим голосом сказала Ирина. – Но… можно я прилягу ненадолго? День выдался тяжелый, и я как представлю, что мне сейчас ехать через эту метель, по холоду… Да и что-то в сон клонит, может, после чая…
